Все их деньги - Анна Теплицкая
– Как же иначе, у нас такие талантливые люди в правительстве работают, – сказал Классик, и было непонятно, подтрунивает он над ней или говорит серьёзно.
– В Мумбаи такое количество проблем, причём проблем нерешаемых, в отличие от наших. – На этом моменте она кокетливо стрельнула глазами. – Криминал, трущобы, экология… Всё загажено, везде мусор, перенаселение, транспорт этот специфический ещё. Вы представляете, там меня «послиха» встречала на бричке, – мэр зашлась в смехе. – Так мы на этой бричке пол-Бомбея протряслись. Не хочу показаться неделикатной, но у меня до сих пор от этого ниже пояса всё болит.
Президент от души рассмеялся и поцеловал её руку, затем жестом подозвал ассистентку, взял микрофон:
– Господа, я хотел бы произнести тост!
Для Президента дежурные светские традиции и вежливые обмены официальными речами не составляли никакого труда, у него это получалось ещё со студенческих времён. То есть ещё тридцать лет назад, когда мы не особенно следили за тем, что и кому болтаем, он тщательно взвешивал каждое слово, никогда не говорил лишнего… Что уж говорить о теперешних временах, когда он приобрёл ещё и определённую долю московской респектабельности, его стало совсем сложно превзойти в речистости. Однако мы всё равно это его умение принижали до простого занудства и не уставали тихонько подтрунивать над ним, за глаза, естественно. Вот и сейчас, как только зазвучал твёрдый голос, а в зале воцарилась тишина, мы с Бульдом в предвкушении переглянулись.
– Я бы не хотел подниматься на сцену, скажу так. Все вы знаете, по какому поводу мы здесь собрались, но мне приятно ещё раз произнести вслух, что я и мои компаньоны (он показал на Бульда, Михеича, меня и Классика) будем строить самое высокое здание в Европе. Но не все знают, как мы обязаны поддержке нашего дорогого гостя – мэра Москвы Ирине Сергеевне Саврасовой. Некоторые из вас помнят, что градостроительный комитет Москвы никак не хотел утверждать архитектурный проект, потому что мы, так сказать, не вписываемся в исторический центр города. Им не нравился проект как раз своей технологичностью. Они посчитали его слишком современным. Слишком инновационным. Я знал, технические трудности накладывают ограничения, поэтому мы готовы уже были отказаться от осуществления этой идеи, но тут, как ангел, явилась Ирина Сергеевна. Она поверила в нас и заявила во всеуслышание, что «Башня будущего должна устремляться вверх и тянуть за собой Москву». Поэтому я от чистого сердца…
– Эта бодяга минут на сорок, – шепнул Михеич Бульду так громко, что я услышал.
– Да, – поддержал Классик. – Человек, который не может кончить тост, ничего не может.
В разговор вмешалась его жена:
– Ты-то об этом много чего знаешь.
Классик, самый плодовитый из нас, сегодня пришёл со всем семейством – женой Рудольфовной и их тремя детьми. Семейная жизнь Классика, в общем и целом, складывалась счастливо: полгода назад они с Рудольфовной пышно справляли очередную годовщину свадьбы, то ли тридцать, то ли тридцать пять лет вместе. Эта парочка была вместе так долго, что столько не живут, и в большей степени это была заслуга Рудольфовны, которая снисходительно смотрела на шероховатости: непростой характер Классика, его секс-вечеринки, гремящие на весь город. Она не отличалась молчаливостью и всё это комментировала преимущественно одной фразой: «Лучше быть женой урода, чем женою садовода». Женщина она была большая и белая, без единой розовинки в лице, и смотрела на всех сурово. Честно сказать, мы все её немного побаивались, и от этого шутили над ней с каким-то нажимом, словно проверяя, до каких глубин можно дойти.
Их старшей дочери Майе стукнуло тридцать, она была замужем за приятным молодым человеком, начинающим бизнесменом, в Компанию не лезла, занималась домом. Молодая пара даже отсела подальше от отца с матерью, подчёркивая свою обособленность от семейных дел. Майя влюблённо смотрела на мужа, а он бережно поглаживал руку жены, переговариваясь с её братьями. Парней было двое – старший Анатолий и непозволительно привлекательный Дэвид, они активно поддерживали отца в стремлении развивать Компанию. Но два брата – две крайности.
Анатолий вырос в Штатах, вблизи Бэйфронт-парка, ничего не знал про суровую российскую действительность и любил подчиняться законам правового общества, которого у нас не существует. Кажется, Толька понемногу начал понимать, как здесь всё устроено, но некоторые вещи его по-прежнему шокировали. Классик упоительно рассказывает историю, о том, как коллега Толика что-то там накосячил с техническим заданием: об этом тот моментально доложил старшему менеджеру.
– Ты что, стукач? – Классик был вне себя. – Переделал бы паренёк свое ТЗ спокойно. Он тебе мешал, что ли?
– Ну, не помогал.
– Куда бежишь-то вперёд паровоза? – давил Классик.
– Так ошибся он, па. Надо уведомить руководство, чтобы такого не повторялось.
– У нас в России так не делают. Решают по мелочам сами, а не бегают к начальству.
– Да, я уже вижу, что ответственность за общее дело и умение работать в команде не входят в базовый набор приоритетов россиянина, – сказал Толик с умным видом. – А ещё к нам в офис скрепок не завезли.
Классик опешил:
– Каких-таких скрепок?
– Канцелярских.
– Больших или маленьких?
– Ну, разных всяких, – серьёзно отвечал Толик. – Я думаю, среднего размера. Маленькие плохо подходят для больших бумаг, они врезаются и повреждают документ.
Тут Классик вспомнил Минаева и рекомендовал сыну срочно звонить Скрепкамену.
– Это не смешно, папа. Скреплять-то нечем.
Классик округлил глаза и повёл его смотреть «Служебный роман», а потом «Гараж» и далее по списку. Мы наивно полагали, что доза советской культуры, впрыснутая отечественным кинематографом, может в корне изменить ситуацию, но Рязанов и компания на взрослых американцах работает не так эффективно: еще через неделю Классику передали докладную сына «Мой коллега (такой-то) систематически опаздывает на работу на семь-десять минут и громко слушает музыку на рабочем месте. Мне это мешает. Прошу принять меры». «Дезадаптирован и травмирован» – резюмировал я, и Бульд смеялся над моей шуткой.
Сейчас Толику нашли место, где он сможет проявить западные таланты – он управляет галереей искусств и сам закупает туда скрепки. Фактически галерея – это дочка Компании, она находится под патронажем Классика, но, в целом, является самостоятельной организацией. Классик и сам давно уже в искусстве, я раз сто был у него на московской даче, где на публичное обозрение было выставлено не менее десяти вполне узнаваемых подлинников искусства. Каждая такая находка требовала особого оформления – картины и скульптуры огорожены бронестеклом, рамки снабжены техническими средствами
