Все их деньги - Анна Теплицкая
Большую часть жизни я знал Эллу как жену моего делового партнёра (никогда не повернётся мой язык назвать Михеича другом). Хотя мы были знакомы с ней ещё с университета. Смешливая Элла училась в педагогическом на курс младше, чем вся наша компания. Я всегда думал, что толстые мальчики могут любить красивых девочек лишь в своём воображении, но в нашем случае всё произошло по-другому. Она по-настоящему влюбилась в меня, прямо сразу же. «Точно?» – потом несколько раз спрашивал я себя и всегда отвечал: «Точно». Это было видно по тому, как часто Эллочка прикасалась к моему плечу, упакованному в мешковатый свитер (я тогда немного стеснялся полноты), но что самое важное, в те моменты, когда все смеялись над какой-нибудь шуткой, она искала глазами именно меня, чтобы посмеяться вместе.
Наш роман длился уже несколько лет, и вот настало время, когда мой лучший друг Бульд выразил готовность стать свидетелем со стороны жениха, всё упиралось лишь в меня, а я… Я в то время упорно не хотел жениться. А кто хотел? Ведь шёл тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год, только разрешили индивидуальную трудовую деятельность. Мы подвязались в строительный кооператив, это значит, деньги нужны были на объекты, и тратиться на свадьбу не хотелось совсем. В один день Элла внезапно ушла.
В то время мы сблизились с отцом Президента. Для нас он был фигурой загадочной: будучи сотрудником толковым, но наполовину «жидом», как-то сумел получить назначение на должность директора крупнейшего завода сантехоборудования – высшую ступень в советской и номенклатурной системе. Мы видели его нечасто, но могу со всей ответственностью заявить, что ни одно его появление не проходило незамеченным. Он давал нам сверхценные советы. В конце концов, именно отец Президента и привёл в нашу компанию Михеича, которого все мы (и даже я) встретили с восторгом. Ещё бы, мы хорошо знали его историю: десятилетним мальчишкой оказался на грани выживания, торговал на улице, дубасил всех подряд, был голодный, злой и бедный, кое-как окончил восьмилетку.
Первым бизнесом Михеича стали спекулятивные операции у магазинов «Берёзка», там можно было купить продукты, джинсы, видеомагнитофоны – всё, если есть валюта или чеки Внешпосылторга. Получали их «выездные» – то есть те, кто мог по службе ездить в растленный Западный мир: звёзды эстрады и балета, сотрудники БМП (Балтийского морского пароходства), лётчики загранрейсов. Так вот Михеич их ломал, не «выездных», естественно, а чеки. «Ты купишь у меня сто чеков за двести рублей?», – впаривал он. Сами чеки продаже не подлежали, но, разумеется, продавались из-под полы по курсу один к двум или даже к трем. Ломщики тоже обещали два рубля, а давали один. Рупь за рупь. При пересчёте пачку купюр «ломали» пополам, ловко складывали часть денег, откуда и название. Вся прелесть такого развода была в безнаказанности: гражданин не мог заявить в милицию – он бы сам сразу попал под статью за спекуляцию. Да, мы с Михеичем были из разных кругов и двигались в противоположных направлениях, а, как ни смешно, пришли к одному и тому же. Самое привлекательное в нём было то, как он сразу начал таскать нам объекты.
Элла познакомилась с Михеичем, когда он только вышел из тюрьмы. Их роман развивался на моих глазах: она сразу ему понравилась и он окружил её своим хамоватым вниманием. Я с любопытством наблюдал за всеми его потугами, совершенно уверенный в том, что на интеллигентную девушку (к тому же в меня влюблённую) такие приёмчики не произведут никакого впечатления. Элла так откровенно наслаждалась происходящим, что мне казалось, она делает это специально. Да, я самонадеянно думал, что она затеяла всю эту примитивную игру нарочно, чтобы открыть мне глаза на собственные чувства. Видел какие-то знаки… Какой же я был молодой, как же я ничего не понимал…
И каково же было моё удивление, когда через три месяца знакомства они сыграли скромную свадьбу, на которой Бёрн был свидетелем со стороны плотного и раскачанного жениха, а Бульд остервенело лабал на фоно до пяти утра. Я ещё некоторое время не осознавал трагичность упущенной возможности, а когда осознал – не расстроился, а как-то беззлобно и по-философски принял поворот судьбы. Уже став взрослым, мысленно возвращаясь в то время, я думал, что, возможно, в юности я ещё не любил Эллу с тем сумасшествием, которое догнало меня гораздо позже.
Тут Элла задержала на мне взгляд неопределённого характера, но мне показалось, что она вложила в него всё имеющееся в ней презрение, видения мои тут же развеялись, – я насупился под этим пронизывающим лучом осуждения, и, когда она отвернулась, вздохнул глубоко и обречённо. Классик толкнул меня локтем в плечо:
– Смотри, кто идёт!
К нашему столу приближалась мэр Москвы, Саврасова Ирина Сергеевна, за ней следом шли два крепких сотрудника службы безопасности. На неё многие оборачивались: она шла, гордо задрав голову, по мерцающим глазам было заметно, что она не просто очень довольна происходящим, а ещё и выпила пару бокалов шампанского. К мэру часто обращались за помощью, и никому из просителей не случалось уходить от неё ни с чем – она не давала пустых обещаний, внимательно вникала в проблему, немедленно решала её и затем контролировала выполнение процессов до самого завершения. В благодарность Ирина Сергеевна не требовала ничего, кроме безграничного уважения и такого же безграничного процента за свои услуги. Хорошо, что Президент постоянно заботился о том, чтобы у всех нас с ней были безупречные отношения.
Я немедленно вытер руки салфеткой и встал, остальные тоже поднялись.
– Поздравляю вас, господа, – сказала Ирина Сергеевна. Голос у нее был очень приятный, с хрипотцой. – Это действительно прорыв.
– Этого бы не случилось без вашей поддержки, Ирина Сергеевна, – подлизнул Бульд.
Я стоял рядом с самой вежливой миной, на которую только был способен.
– Да, ну что вы, – засмущалась она. – Хотя, конечно, вы правы. – Тут она обратилась к Президенту. – Мы одно с вами дело делаем, Егор Анатольевич.
– Безусловно, – со всей серьёзностью ответил он.
– Я хотела сказать, как всё-таки похорошела Москва при Левкевиче. Приятно здесь находиться, всё организовано по высшему разряду. Как всегда.
– Рад слышать. Вы только приехали из Индии?
– Да, буквально вчера. Надо сказать, контраст между Москвой и Мумбаи просто потрясает. В нашу пользу, естественно.
