На память милой Стефе - Маша Трауб
– То есть я должен разобрать семейный архив, что бы в нем ни хранилось, и за это буду платить?..
– За свет и воду. И предоставлять отчеты два раза в месяц – что удалось расшифровать из писем, какие книги вы нашли, и прочее.
– Я согласен.
– Да, я уже подтвердила хозяину сделку, – кивнула устало Лея. – Там хорошая квартира. Вам понравится. Купите себе стул и диван на кухню.
– Спасибо вам огромное, – сказал я.
– Ой, бабуля твердит, что это вы мне на голову упали, чтобы я была рада. И что я все делаю правильно, – рассмеялась Лея. – Хотя я в этом совсем не уверена. Из-за вас я вижу своего бывшего мужа чаще, чем в те годы, когда мы были женаты!
– Скажите, а что вы еще знаете о том мужчине? Хозяине, – уточнил я.
– Почти ничего, – пожала плечами Лея. – Русский. Бабуля утверждает, что еврей, но она во всех видит потерянных родственников. Его звали… как же… Так и не смогла запомнить, как это правильно звучит. Алекс, он так представлялся.
– Значит, Александр, – кивнул я.
– Да, именно так! – подтвердила Лея. – Много лет назад он переехал в Америку, давно получил гражданство. Вдруг здесь купил квартиру в строящемся доме. Это тоже было довольно давно. Еще до того, как я пришла в агентство. Но теперь я веду его дела. Он мечтал перевезти сюда маму. Квартиру не обустраивал, надеялся, что мама сделает ремонт под себя. Так что там почти совсем голые стены. Кровать, шкаф и рабочий стол есть. Минимум посуды тоже. Еще два холодильника на кухне, потому что мама хозяина варила варенье, компоты, очень хотела еще один холодильник, раз нет погреба. Один можно продать, если захотите. Или выбросите – он совсем старый. Алекс сказал, он ему не нужен. Ну и на балконе хранятся вещи, которые были дороги маме хозяина, он их перевез, но так и не разобрал. Но когда узнал, что есть человек с русскими корнями, историк по образованию, заявил, что сдаст квартиру только вам. В обмен на расшифровку. Чтобы иметь память. Считайте, он вас нанимает на работу. В обмен на крышу над головой. Вайфай в квартире отличный. Оплачен заранее. Если вам понадобится что-то дополнительно – дайте знать, я передам хозяину.
– Что именно? – уточнил я.
– Понятия не имею! Возможно, речь идет о книгах, или ноутбуке, или принтере, откуда мне знать? – пожала плечами Лея. – Я всего лишь риелтор и не знаю, как работают историки.
– Почти так же, как риелторы, – ответил я, улыбнувшись, – ищут, пока не найдут хоть что-то. Прямо как вы меня для этой квартиры.
– Да, это было сущее мучение, – хмыкнула Лея, – желающих снять квартиру целая очередь, а хозяину никто не нравился. Я даже не поверила, когда он сразу же согласился на вашу кандидатуру. Так что скажете?
– Я согласен, – кивнул я. – О таком предложении и мечтать не мог. Кто же не согласится жить бесплатно? Хозяин не намекнул, может, там, на его балконе, пророчества хранятся? Письма Нострадамуса, нет? – улыбнулся я.
– Если вы будете относиться к этому несерьезно, я не сдам вам квартиру. Это было одним из условий, – строго ответила Лея. – И если затянете с разбором документов, я имею полномочия выселить вас в любой момент.
– Простите, опять неудачно пошутил. Можете спросить у Жана – он всегда говорит, что мне лучше вообще не открывать рот, когда пытаюсь сказать что-то смешное. Я разберу эти коробки, составлю опись, расшифрую письма. Я проходил практику в музейном архиве, так и сообщите хозяину. Все сделаю. Мне это даже интересно. Ну и позволит избавиться от некоторых учеников, которые готовы меня убить. Или я их. Тут как повезет.
– Хорошо, я составлю договор, завтра его подпишем, и можете переезжать, – кивнула Лея.
– А можно сегодня? – уточнил я. – Если честно, жизнь в хостеле меня убивает.
– Вас вроде бы ученики убивают, – хмыкнула Лея.
– Да, сначала они, потом сосед по хостелу, – кивнул я.
– Хорошо. – Лея положила на стол ключи и бумагу с адресом. – Это была самая странная сделка из всех, которые я вела.
– Поверьте, для меня это все тоже стало полной неожиданностью, – заверил Лею я.
– Только у меня одна просьба, – окликнула Лея, когда я уже стоял на пороге, – скажите Элене, чтобы она сказала бабуле, что я не пицца.
– Хорошо, скажу, только не знаю, что это значит.
– Если они хотят, чтобы я передавала вам еду, то больше не надо! Я не доставка! И скажите Жану, чтобы больше не попадался мне на глаза. Иначе я его убью.
– Тогда будет два трупа, – пошутил я. – А еще бабуля, которая, как сказала мне Элена, умрет, если я не возьму ее еду и не съем.
– Да, Жан иногда бывает прав – вам лучше не шутить. Особенно про бабулю, – рассмеялась Лея.
– Простите, я не хотел.
…С того самого дня моя жизнь изменилась. Я переехал в прекрасную квартиру в доме, расположенном на горе – в относительной близости от вокзала, что мне было на руку. Добираясь до института, я мог экономить на автобусе, доходя до вокзала пешком. На следующее утро вместе с договором аренды я получил от Леи клочок бумаги, который нужно было вставить в указатель имен на кнопках домофона. Думал я недолго. Написал «Саул». Это была первая квартира с моим именем. Я очень этим гордился и даже сфотографировал домофон на память. Хотел послать родителям, но передумал. Вряд ли они поймут и оценят.
Конечно, мне не терпелось добраться до балкона, чтобы узнать, за что хозяин готов предоставить кров, но сразу не получилось. Едва я запер дверь, как в нее тут же позвонили. На пороге стояла миниатюрная женщина, которая держала в руках тазик. Из тазика очень вкусно пахло. Она начала что-то говорить по-итальянски, но я ничего не понял. Потом женщина перешла на такой же птичий французский, и я опять вспомнил Эмму Альбертовну, которая твердила, что у меня очень плохо с аудированием. Жан был солидарен с моей учительницей – он тоже считал, что я не «слышу» язык, и поэтому его не чувствую. Наконец женщина окликнула кого-то во дворе, на ее зов прибежал мальчик, по виду – подросток, и заговорил со мной по-английски. Он явно был недоволен, что мама, точнее я,
