На память милой Стефе - Маша Трауб
К счастью, волонтер сказала, что я все сделал правильно. Если бы она сообщила другое, меня могли и в тюрьму посадить за плохое обращение с животными. А теперь им нужно забрать собаку в клинику, чтобы проверить на болезни и узнать, есть ли у нее хозяин. Поскольку эта псина не подпускала к себе никого, кроме меня, пришлось взять ее на руки и донести до шикарного микроавтобуса волонтеров. В клетку моя новая подруга заходить не собиралась, да и я был против такой транспортировки. Так что мы ехали на переднем сиденье. Я говорил псине, что из-за нее сегодня не доехал до университета и пропустил важный семинар. Просил вести себя в клинике прилично. Я все же собирался успеть на поезд. Кажется, собака понимала русский язык. В клинике она лизнула меня в лицо и разрешила женщине-ветеринару отнести себя на обследование. Я пообещал собаке, что подожду ее в холле. Уверен, что она меня поняла. Вышла врач и сообщила, что все будет хорошо, но «девочка» проведет еще несколько дней под наблюдением врачей.
Каково же было мое удивление, когда у ворот клиники меня ждала полиция. Машина с мигалками орала на весь квартал.
– Поехали, – велела мне женщина-полицейский. Поскольку она все еще была вооружена до зубов, я покорно сел в машину. Я не знал, куда меня везут, и готовился к худшему. Тем более что мой вид на жительство все еще находился на рассмотрении в бюрократических структурах, а справку, позволяющую находиться на территории страны, я забыл дома. К тому моменту, когда я понял, что меня привезли на вокзал, морально подготовился к депортации, тюрьме для нелегалов и бог знает каким еще неприятностям.
Но женщина-полицейский проводила меня на перрон, и буквально через минуту приехал поезд. Оказалось, они сообщили, что спасают собаку и поезд надо задержать. А когда собака оказалась у ветеринара, движение поездов восстановили.
– Это для меня? – ахнул я.
– Я не могу оказаться в двух местах одновременно! – ответила женщина. – Я же должна быть в поезде!
И она вошла в вагон вместе со мной и действительно пошла по рядам проверять документы. Но я все же очень собой гордился, поскольку был уверен, что ради меня остановили движение по железной дороге. Разве это не круто? Я вовремя попал на семинар, поскольку все остальные студенты, включая преподавателя, тоже опоздали. Из-за меня с собакой.
Тот день я всегда вспоминал с теплотой. Полицейские, дежурившие на станции, приветливо мне улыбались и ни разу не попросили предъявить документы, что здесь бывало нередко, поскольку нелегалы чаще всего переезжали из Италии во Францию именно на поездах. А собаку забрала та самая полицейская. Как она говорила – «удочерила». Мы иногда встречались на перроне. Псина всегда радостно ко мне кидалась. Я чувствовал, что нахожусь под защитой. Мне так было спокойнее. Когда, наконец получив официальный вид на жительство, я показал документ женщине-полицейской, проходившей с проверкой, та даже на него не взглянула. Моим проездным стала собака.
– Это очень хорошая цена для такого района. Только там есть небольшие проблемы, – сказала женщина-риелтор, читая с компьютера заготовленный файл.
– Во всех домах есть проблемы, – пожал плечами я, не понимая, о чем идет речь, но стесняясь спросить, как выбраться на главную улицу из их тупика. У женщины явно были проблемы посерьезнее, чем работать справочным бюро для заблудшего то ли туриста, то ли не пойми кого.
– На кухне два холодильника. Один новый, другой старый. Его можно выбросить, хозяин не против. Для этого потребуется вызвать специальные службы. Чтобы выбросить бутылки, то есть стекло – нужно пройти до границы с Италией, там стоят контейнеры. Это двадцать минут пешком, на машине быстрее, – женщина читала файл из компьютера. – Еще есть большой балкон, по сути, терраса, где хранятся старые вещи в коробках. Выбрасывать их категорически нельзя. Как и пользоваться балконом и всем, что на нем находится. Есть особые требования и условия на этот счет. Еще не закрывается полностью дверь в ванную и надо следить за сливом, он засорен. Можно починить, если хотите. И еще соседи – там много детей. Они шумят.
– Дети меня не пугают. Я с ними занимаюсь, – улыбнулся я. – А еще их можно отправить на границу с Италией сдать бутылки. За дополнительную плату. Думаю, я смогу договориться. Как думаете, брать за частоту сдачи, например каждую неделю, или за количество бутылок? – я пытался пошутить.
– Вы учитель? – женщина оторвалась от компьютера и уже с интересом посмотрела на меня.
– Репетитор. Готовлю детей по истории, литературе, – объяснил я.
– Да, литература – это очень сложно. Я не могу читать, у меня голова начинает болеть, – призналась женщина. – Хотя все время читаю, – она показала на компьютер.
– Вы просто слишком ответственно относитесь к чтению, как и ко всему остальному. Я такой же. Наверное, стоит поучиться у местных жителей иногда давать себе возможность отложить дела на завтра. А чтение… это возможность отдохнуть от работы, переключиться, забыть обо всех проблемах, – улыбнулся я.
– О, только не начинайте! Я всю жизнь от этого страдаю! – воскликнула женщина. – Мне все родные без конца твердят, какая я серьезная, как не могу отвлечься от работы. Все без конца предлагают мне расслабиться! А если я не хочу? Если я люблю свою работу?
– Тогда чтение вам точно подойдет. Позволит расслабиться. Чтение – это удовольствие. Найдите удобное место – кровать, кресло, хорошую подушку подложите под спину. И хоть ненадолго забудьте о ваших файлах. Не вчитывайтесь в каждое слово. Просто получите удовольствие от сюжета. Думайте, что вам кто-то рассказывает историю, только и всего.
– Интересно, но разве я не должна…
Кажется, женщина решила продолжить про то, что она должна понимать, что хотел сказать автор, что он заложил в тот или иной образ.
– Нет, вы точно ничего не должны ни автору, ни книге, – заверил я ее, прервав на полуслове.
– Но разве читать что-то… несерьезное… разве это не потеря времени? Мой муж, увидев меня, развалившуюся на кровати с книжкой в руках, решит, что я сошла с ума. Наверняка скажет, что лучше бы ужин приготовила. Хотя мы уже развелись. То есть он бывший. А я все еще его вспоминаю и представляю, что он может сказать. Никак не могу от него избавиться даже в собственных мыслях.
– Это нормально. Моя мама развелась с
