Рыба для кота - Ирина Степановская
– Тима! Осторожнее! – извинилась Таня.
– Ничего. Я детишек очень люблю! – Женщина снова посмотрела на часы, повернулась и пошла к дверям.
– Давай и мы, – Таня встала, отряхнула пальто и крепко взяла сына за руку. – Где твоя машина?
Тимофей высоко поднял машинку над головой.
– Крепче держи.
Люди уже скопились на ступеньках крыльца, собираясь штурмовать пока закрытые двери. Было видно, что это им не в новинку, не в первый день – привыкли. Стояли плотно. Прижимались друг к другу куртками и пальто. Выкрикивали:
– Открывайте! Сколько можно стоять!
Толпа трепыхалась, подавалась то назад, то вперёд. Напряжённая Таня стояла поодаль, крепко держа за руку сына, сжимая лопату и сумку. Теперь нужно было правильно рассчитать момент, чтобы подхватить Тиму на руки, ворваться вслед за толпой в магазин и быстро там сориентироваться. Никогда не узнаешь заранее, в каком отделе «выкинут» что-нибудь. Лопату Таня думала пристроить где-нибудь у входа в углу, чтобы не мешала.
Женщина, её собеседница, стояла сейчас у подножия ступенек, приподнималась на цыпочки, заглядывала поверх людских голов. Её круглая меховая шапка, казавшаяся ещё не по сезону, всё время съезжала ей то на затылок, то вбок, и женщина нервно её поправляла.
Вдруг из-за закрытых дверей раздался скрежет отодвигаемого засова, и из дверей магазина наружу протиснулся мужичок – лет сорока пяти – лохматый, с морщинистым пропитым лицом и свёрнутым на сторону носом. На нём был надет грязный резиновый фартук, у шеи виднелся застиранный морской тельник, а поверху была накинута телогрейка.
– Ну, чего толпимся мы здесь, чего здесь давимся!? – глумливо сказал он в толпу. – Разойдись, народ! Всё равно на всех не хватит! – И он, расталкивая поджавшихся к дверям людей, выбрался на ступеньки, присел и достал из кармана пачку папирос.
– Ишь, специально вылез сюда, а не через подсобку, чтобы над нами поиздеваться! – сказала какая-то женщина, стоящая впереди, но не та, за которой стояла Таня.
– Открыто! – крикнула продавщица, мелькнувшая в дверях, и быстро встала сбоку, чтобы её не смела толпа. Люди ринулись внутрь, а Таня, пока боящаяся из-за Тимоши вплотную следовать за другими, продолжала стоять возле ступенек. Грузчик теперь выбрался окончательно на асфальт и стоял, полуобернувшись на дверь, усмехаясь и пошатываясь, рядом с Таней.
– Ой, поперли… – Он небрежно окинул Таню взглядом и подмигнул заговорщицки. – Я ж сказал Надьке: «В «Ч»! Открывай, а то снесут!» Она и открыла. Слушается меня. – Он усмехнулся довольно и опять обратился к Тане: – Чего стоишь? Заходи!
– Скажите, а молоко привезли? – спросила Таня.
– Привезти-то привезли, да только один контейнер. Вчера-то два было. А сегодня – один. – С многозначительным видом грузчик сунул в рот папиросу и Тане опять подмигнул.
Но она уже не слушала его. Подхватив Тиму на руки, она устремилась за всосавшейся в двери толпой. Войдя, мгновенно огляделась, лопату бросила в углу у входа, а сама, неловко подпрыгивая и подбрасывая Тиму, норовившему выпасть из рук в скользком болоньевом комбинезоне, побежала в центр зала. Туда, куда обычно выкатывали молоко и где сейчас было больше всего людей. Тима, привыкший уже к таким перебежкам, вцепился в неё и молчал.
«Молочку» вывозили в торговый зал в глубоких сетчатых контейнерах, похожих на клетки для зверей. Высокие литровые упаковки с молоком были синего цвета с белыми пшеничными колосками, а упаковки с кефиром зеленели, как лесные поляны. Иногда молоко привозили ещё и в треугольных пакетах-пирамидках, уложенных в серые пластмассовые тазики-корзины. Тогда из них тянулись по полу от подсобки в зал белые молочные полосы – упаковки всегда протекали. Но люди были рады любому товару. Они метались от контейнера к контейнеру, а потом, уже с пакетами в руках, бежали наперегонки «на кассу», чтобы быстрее пробить чек и вырваться из магазина на волю. А больше в зале делать было и нечего. Прилавки, на которых раньше было масло, творог, сметана, давно опустели.
Таня сразу увидела, что сегодня был контейнер с «синим» молоком, а кефир вообще не привезли. Ну, хоть молоко!
– Тима, постой в сторонке! – Она хотела поставить сына у стены, но он не хотел оставаться один. Шумящая толпа пугала его. Он побежал за матерью и вцепился ей в руку. Таня прикрикнула: – Ну, постой же, тебе говорят! Нам молока не достанется!
Тима заплакал.
Люди хватали пакеты наугад. Те, кто сумел пробраться к контейнерам, успевали схватить по пакету в обе руки – больше двух всё равно в кассе не пробивали. Но и завладев пакетами, люди ещё не сразу могли выбраться из толпы – задние ряды напирали.
Таня напряглась. Молоко было необходимо. Но что было делать, не оставишь же плачущего ребёнка в толпе. Для верности она надела сумку на шею, благо ручка была такой, чтобы сумка оказалась на животе, подхватила плачущего Тимошу и стала пробиваться к контейнеру. Врезалась с ним в толпу, перед чьими-то спинами в первом ряду, но спины стояли так плотно, что к самому контейнеру пробиться не удалось. Держа сына одной рукой, другую она просунула между людскими телами и наугад, нашаривая в пустоте край контейнера, ухватилась за него, подтянулась и вслепую запустила руку внутрь, нащупывая пакет с молоком. Рукав пальто задрался, кожу царапал жёсткий край сетки контейнера. Движущиеся тела отталкивали её, руку отбрасывали другие руки. Ей наступали на ноги, толкали в спину, в бока, Тимоша больно вцепился ей в шею. Он изгибался, ему было жарко от сдавивших их тел. Но вот, наконец, она ухватила желанную, запотевшую ещё с холода, скользкую картонную коробку. Кто-то сзади надавил на неё изо всех сил.
Тима закричал.
– А-а-а-а!
– Сейчас! – она пыталась выбраться из давки.
Но вдруг чья-то рука вцепилась в её руку и стала отдирать её пальцы от пакета. Она не видела этого человека.
– Это моё молоко! Это для ребёнка! – закричала она. Но её крик потонул в чьих-то враждебных и равнодушных спинах. И чья-то сильная, враждебная рука расцепила Танины пальцы и выхватила пакет. Таня вскрикнула. Ей показалось, что её ещё цапнули чем-то острым, как будто проволокой или даже ножом. Молока у неё больше не было, ладонь оказалась пуста. Тимоша как-то обмяк, его тело в скользком болоньевом комбинезоне стало стремиться вниз. Она испугалась, что если уронит его, толпа затопчет ребёнка, выбираясь к кассам. В последнем усилии она вскинула его, пытаясь наугад снова пошарить в контейнере, найти другой пакет вместо утраченного, но толпа вдруг быстро отпрянула от контейнера. Люди мгновенно рассасывались вокруг неё и устремлялись к кассам, не обращая ни на кого внимания и толкаясь. Под натиском толпы Таня тоже попятилась назад и с трудом сумела отскочить вбок. Все быстро отпрянули от неё и побежали к кассам. Толпа потянула за собой и Таню с ребёнком, и она, чтобы не опрокинуться, подчинилась натиску людей и тоже попятилась и, еле удержавшись, смогла развернуться и отступить вбок. В миг пространство перед контейнером опустело. Таня опустила Тимошу на пол и в бессмысленной надежде подошла вплотную к контейнеру, заглянула внутрь. Он был пуст, и только одна разорванная и беспомощная синяя упаковка валялась на дне, истекая белыми струйками, будто белой кровью.
– Ну, как? Удалось вам взять? – рядом с Таней оказалась её бывшая собеседница. Она победно укладывала в сумку два пакета – – один за другим.
– Нет.
– Ах, как жаль. – Женщина вздохнула и поправила свою шапку на взмокшей голове. Аметистовый перстень зацепился в её волосах. Она высвободила его, поправила причёску, с сожалением посмотрела на свой палец. – Вот ведь несчастье, оправа разболталась, всё время боюсь, что камень потеряю. Вон, даже сама себя оцарапала до крови, – женщина поднесла палец ко рту и быстро высосала кровь из ранки. – А сходить в ювелирку некогда. Да и не знаю, работает ли теперь…
Таня внимательно посмотрела на её руку, на перстень.
– Это вы меня оцарапали, когда я молоко из контейнера брала! – сказала твёрдо, глядя женщине прямо в лицо.
У той на мгновение мелькнуло в глазах что-то пугливое, но она тут же спохватилась, застегнула свою сумку с двумя пакетами молока, прищурилась.
– Ничего я не знаю. – Быстро отвернувшись от Тани, она торопливо зашагала к кассе.
Таня смотрела ей вслед, видела, как удаляется от неё меховая шапка и рука с кольцом, сумка, в которой
