Любимчик Эпохи. Комплект из 2 книг - Катя Качур
– Может, ну его? – крикнул Слава в гремящую тарелками и прибавившимися к ним кастрюлями кухню.
– Ты что-то сказал? – спросила Елена, появившись в дверном проеме. Она раскраснелась, словно только что из бани. Парадная прическа ее сбилась, нависла растрепанными кудрями над левым глазом. От бордовой помады осталась лишь каемка, от чего губы казались болезненно-обветренными. Тушь размазалась до середины щек так, что не поймешь: плакала Елена или просто позабылась да глаза потерла.
– Я говорю, может, ну его? – повторил Слава уже спокойно, тихо и даже чуточку неуверенно. – Мы ж всего раз попробовали, – строго ответила Елена. – А ты уже сдался?
– Да просто все это долго, муторно как-то, – пробормотал Слава. – Школу эту родителей пройди, экзамен сдай, разрешение получи, документы собери. Неужели нельзя просто прийти и взять одинокого ребенка? Ему нужны родители. Нам нужен ребенок. К чему все эти сложности? Школа эта родителей дурацкая. Мы же и так родители, чему нам тут учиться? Зачем?
– Мы с тобой плохие родители, – сухо заметила Елена. – Единственную дочь не уберегли. Значит, есть чему учиться.
Слава хмуро глянул на жену: проехалась опять по больному.
– Но неужели ты не согласна, что все это сложно, долго, – все же не успокаивался он.
– Ты передумал? – опустив глаза, спросила Елена. На мужа боялась взглянуть, боялась прочесть на его лице: «Да, передумал». Потому как, даже если бы он ее начал убеждать сейчас в том, что он все еще готов удочерить какую-нибудь смешную девочку с большущими бантиками, а глаза говорили бы обратное, дело можно было считать решенным. Дело можно было считать закрытым. Но что таить, все действительно складывалось не так, как они себе напредставляли: что приедут в детский дом, выберут себе ту самую, к которой сердце потянется, пальцем в нее ткнут и домой увезут. И дело вовсе не в школе приемных родителей, это не особо и беда, это можно пройти, постараться для будущего родительского счастья. Директриса, важная, видно – властная, женщина, с полной грудью, несущей на себе жемчуга, предложила Елене со Славой посмотреть детей. Сделала она это словно бы неохотно, но ей тоже нужно соблюсти все эти предусыновительные обязанности. Слава с Еленой согласились. Зря, что ли, ехали. Их провели по мрачным коридорам, покрашенным самой отвратительной в мире зеленой краской, норовящей вот-вот отвалиться от стен. Похоже, она тоже стремится отсюда сбежать. Краске хорошо, она может себе позволить побег, она не ребенок, которому нужно дожидаться приемного родителя, с успехом отучившегося в школе.
Детский дом был до того мрачным, что Елене даже казалось, что она слышит крики и стоны, доносящиеся из-за закрытых дверей. Конечно, это всего лишь ее воображение. Впрочем, как знать.
– Вот. Актовый зал, – сказала директриса, резко затормозив возле первых на их пути раскрытых дверей. – Тут сейчас у нас творческое занятие. Мы, знаете ли, занимаемся с детьми. Поем вот. – Директриса наполнила собой весь дверной проем, поэтому ничего не было видно, а из актового зала нестройно доносились тоненькие голоса: «Взвейтесь кострами синие ночи! Мы пионеры – дети рабочих. Близится эра новых богов. Клич пионеров: «Всегда будь готов!» – У нас патриотическое воспитание, знаете ли, – пояснила директриса, повернувшись полубоком. Тройной директрисин подбородок гордо дрожал.
«Какой-то неактуальный патриотизм», – подумал Слава. Но вслух ничего не сказал. Лишь кивнул, пусть директриса думает, что с ней во всем согласен. Вдруг именно от нее зависит, возьмут ли они себе девочку. Детские голоса смолкли. Раздался взрослый, резкий, приказной: «А теперь мы с вами…» Владелец, вернее – владелица голоса представилась Славе сухой, высокой каланчой в старомодном жилете и седой не по возрасту головой, увенчанной вечным пучком. Возможно, с кичкой. Слова такого Слава не знал (все эти женские штучки!), но сам предмет прекрасно представлял – у его матери таковая сеточка имелась, таковая сеточка на голове носилась. Тут директриса чуть отодвинулась, и Слава увидел, что ошибся. Голосом владела маленькая, ни худая, ни полная, женщина, на голове – каре, и ни единого седого волоса. Да и одета не старомодно: белая блузка, черная юбка, совершенно обычные, вневременные. Такой женщине больше бы подошел тихий, спокойный и, пожалуй, немного бархатистый голос. Но пользовалась уж таким, какой есть. Впрочем, педагог не особо интересовал Славу. Дети. Дети где? Слава вытянул шею, чтобы лучше разглядеть воспитанников. Ни одной девочки с бантиками. Эх. Хотя, вот эта вот, в сарафане в клеточку, очень даже хорошенькая такая. Директриса поймала Славин взгляд.
– На эту даже не заглядывайте. У нее мать – алкоголичка.
– Так что ж? – спросила Елена, думая о том, что им совершенно без разницы, кем являются биологические родители их будущего ребенка.
– Так то ж, что мать ее напивается, ребенка изымают, направляют к нам, кто-нибудь берет над ней опеку, а потом объявляется мать, забирает к себе. И потом опять по кругу. Уже раз четвертый так к нам попадает. Жаль девчушку.
– Такую мать нужно родительских прав лишить, чтобы не мучить ребенка, – хмуро заметил Слава.
– Нужно, – согласилась директриса. – Но это уже не наша забота. Наше дело принять, кровать дать и кормить пять раз в день. Чем и занимаемся. Что ж, вот другая девочка. Тоже располагает. Глаза большие, грустные. Ушки так мило топорщатся. Эту тоже нельзя, этой уже готовятся документы об опеке. Скоро заберут девчурку. У Вали тоже родители каждый раз объявляются. У Оли не объявляются, но какие-то сложности с документами. У Кати наркоманы. Себе не забирают, но едва девочка попадает в семью, заявляются туда и изводят приемных родителей. Конечно, это должно быть тайной, куда направляется ребенок из детского дома, но у нас же городок не особо большой, узнать не так и сложно. Хотите, берите, но ждите частых гостей. А так девочка хорошая, спокойная, помогать любит вон. И так с каждым ребенком какие-то препятствия в удочерении. В усыновлении, кстати, тоже: и мальчиков заодно посмотрели. – Директриса плавно развернулась, полным пальцем поманила Славу и Елену обратно в свой кабинет. – Мой вам совет, – сказала, усаживаясь за массивный стол, поскрипывая кожаным креслом. – Поезжайте в другой регион. Там и детей побольше, чем у нас будет. Нас вообще расформировать хотят, так как воспитанников мало. – Задумалась и добавила минуту спустя: – Может, оно и хорошо, что мало. Какое ж это счастье в детском доме расти? Хотя, растут себе по неблагоприятным семьям, без любви, без ласки и порой даже без кровати, спят на полу… – Тут директриса прервалась. – Так вот. Лучше в другом городе. Там и сумасшедшие родители потом вас не будут доставать. Какой алкаш поедет в другой город? Да и не узнают, где их ребенок. Ну и выбор, как я
