Три Анны - Ирина Анатольевна Богданова
– Буду инструктором райкома партии. Оклад хороший, командировочные выписывают, а к праздникам полагается подарок, – громко бахвалилась она соседкам, прочищая новенький керогаз, которым её премировали в честь годовщины Октябрьской революции.
Слава Богу, что муж Анино решение сразу поддержал.
– Ничего, Анютик! Главное, что мы с тобой вместе, – сказал Константин, когда она рассказала ему о разговоре с Дымовой. – Ты права: математику не отменит и не изменит ни одно правительство, а образованные люди нужны всегда. Не в этой школе, так в другой, а не в школе – пойдёшь в проектный институт. Захочешь – вообще сиди дома. Не ломай себя. Проживём.
Рассудительные слова мужа всегда успокаивали её. За ним она чувствовала себя, как за каменной стеной, иронично вспоминая бабу Катю с её пророчеством:
«Не возьмут тебя, Анька, замуж. Чует моё сердце, не возьмут».
«А вот и взяли меня замуж, баба Катя! – иной раз хотелось закричать Ане, да так, чтобы баба Катя обязательно услышала её и улыбнулась, показывая единственный оставшийся во рту зуб. – И сынок у меня есть, Воленька! И всё у меня хорошо!»
На этих словах, Аня, обычно осекалась, потому что боялась сглазить своё хрупкое благополучие в такое беспокойное время.
* * *
Самой ненавистной домашней работой Аня считала варку каши. Она требовала полной сосредоточенности и внимания. Готовить кашу на керосинке – это тебе не в русской печи по-старинке – разгребла по сторонам перегоревшие дрова, сунула чугун поглубже и жди распаренную красавицу, пышущую густым ароматом. У алюминиевой кастрюли дно тонкое, молоко пригорает быстро, поэтому кашу приходится постоянно мешать, неловко держа одной рукой вертлявого Волю, цепляющегося за её волосы. А уж если упустила варево – пиши пропало. Выкипевшее молоко зальёт керосин, по кухне поплывёт запах гари, и соседка по кухонному месту Аглая Сурепкина начнёт демонстративно чихать и закатывать глаза, угрожая упасть в обморок.
Мыть посуду Волюшка тоже особо не давал. Хоть и таращил любопытные глазёнки на мелькание тарелок в тазике и звон чашек, но долго лежать в корыте, куда клала его Аня, заботливо подстелив ватное одеяло, не любил. Скучал, требовательно принимаясь выводить монотонное гудение: «У-у-у-у».
На время сына утихомиривало радио. Когда диктор торжественным голосом объявлял:
– Внимание! Передаём последние новости! – Воля замирал с открытым ртом, а потом принимался гулить, подстраиваясь под речь, доносящуюся из микрофона.
В это утро голос диктора звучал особенно чётко, и Аня подумала, что, наверное, в Испании под ударами фашистов пал Мадрид. Но на этот раз новости были иного плана.
– В горах произошёл камнепад небывалой силы, – сообщил диктор, – полностью разрушены село Первомайское, посёлок Таёжный и Заозёрный. Скальной породой перекрыт Североульский туннель. Советское правительство приняло решение об экстренной постройке дороги в обход горной цепи.
– Ой, вечно у нас что-то рушится, – вздохнула входящая на кухню Калерия Фёдоровна, приветственно помахав рукой Вольке, старательно обсасывающему угол подушки. – Хорошо, что нас это совершенно не касается.
Но Аня была растревожена. Североульский туннель всего несколько лет назад проектировал её Константин. Тогда он часто ездил на стройку в Первомайское и каждый раз возвращался радостный, возбуждённый размахом невиданной стройки и открывающимися перспективами развития региона. Он долго и подробно рассказывал Ане об особенностях проекта и людях, рискнувших бросить вызов горной стихии.
– Ты понимаешь, этот туннель будет для края как молодая вена для стареющего сердца, задыхающегося без кислорода. Минуя горные перевалы с тонкими нитками дорог, в города и сёла хлынет поток новой техники и оборудования, как грибы, начнут вырастать заводы и фабрики, а население наконец узнает, что такое прогресс. Ты не поверишь, но там в большинстве посёлков до сих пор нет электричества и народ живёт стариной, даже не представляя, какой век на дворе. Делая проект, мы забредали в такие уголки, где люди живут натуральным хозяйством и думают, что ими правит царь Александр Третий!
Отсутствием электричества Аню было трудно удивить – в Дроновку его тоже пока не подвели, как исправно сообщал в письмах Нгуги. Но остальное она всегда слушала с неослабевающим интересом, представляя, как когда-нибудь, когда Воля станет взрослым, они съездят в Первомайское и она с гордостью скажет: «Смотри, этот туннель построил твой папа».
И вот теперь туннель разрушен. Наверное, Костя слушает радио на работе и уже знает о бедствии. От огорчения Аня упустила кашу, опомнившись лишь тогда, когда из примуса повалил сизый дым.
– От этих Саяновых одно беспокойство, – скривилась Аглая, недовольно глядя, как Аня кинулась распахивать окно, и прикрикнула: – Поосторожнее там с форточкой, зима на дворе, а моё здоровье не купленное.
Бледный, усталый Контантин пришёл ближе к полуночи. Он нежно поцеловал Аню в шею, одним пальцем погладил по головёнке спящего Вольку и, скорчив жалостную гримасу, попросил:
– Собери мне чемодан. В пять утра за мной придёт машина, еду в Североульск.
– Надолго?
Мгновенно посерьёзнев, муж неопределённо пожал широкими плечами:
– Не знаю, но думаю надолго. Судя по сведениям из крайкома, работы там – непочатый край.
Костя не в первый раз уезжал в командировки, но никогда доселе Ане не было столь тревожно на душе.
Стараясь не выказать ему своего беспокойства, она привычно достала со шкафа чемодан, выложила с полки свежее бельё, тёплый свитер, лёгкие рубашки, уговаривая себя, что муж скоро вернётся и привезёт им с Волей кедровых шишек, которые она любила сушить на окне, глядя, как они раскрываются, подобно диковинным цветам. Но красный сигнал тревоги, спрятанный глубоко в подсознании, не угасал, заставляя дрожать её пальцы.
Глядя, как Аня заметалась по комнате в поисках вещей, Константин притянул её за руку, усадил к себе на колени и полушёпотом сказал:
– Послушай, я уезжаю не навсегда. Обещаю тебе вернуться как можно скорее. Ты меня слышишь?
– Да, – она покорно покивала головой, пытаясь выдавить из себя улыбку. – Ты береги себя, Костенька. Мы без тебя пропадём.
– Буду беречь, – горячо пообещал муж, – ты же знаешь, я всегда сдерживаю своё слово.
Своё обещание Константин добросовестно принялся исполнять в вагоне поезда, перекладываясь на полке головой в другую сторону от окна.
– Гляньте, ребята, наш главный инженер сквозняка испугался, – весело захохотала техник-строитель Нюся, задорная голубоглазая девушка с копной мелких кудряшек на голове.
Она недавно поступила на работу в их институт и пыталась держаться с сослуживцами запанибратски, даже не замечая, что Константину претила такая фамильярность.
– Я дал жене слово быть осторожным и не простудиться, – невозмутимо ответил Саянов, разворачивая заготовленную документацию, чтобы успеть прикинуть свежим глазом узкие места проекта.
Ехать предстояло двое
