Шоссе Линкольна - Амор Тоулз
Билли начал с тысяча девятьсот сорок шестого года — с той летней ночи, когда их бросила мать. Рассказал о том, как Эммет отправился отбывать срок в Салине, о том, как отец умер от рака, и об их плане следовать пути, указанному почтовыми открытками, чтобы в Сан-Франциско встретиться с матерью на фейерверке в честь Дня независимости. Рассказал даже о побеге и о том, как мы с Вулли позаимствовали «студебекер» и им с Эмметом пришлось добираться до Нью-Йорка на попутном поезде «Сансет-Ист».
— Так, так, так, — сказал профессор, не пропустивший ни единого слова. — Говоришь, до города вы добирались на грузовом поезде?
— Там я и начал читать вашу книгу в двадцать пятый раз, — сказал Билли.
— В грузовом вагоне?
— Там не было окон, но у меня был армейский фонарик.
— Какая удача.
— Когда мы решили отправиться в Калифорнию и там начать с чистого листа, Эммет согласился с вами, что нужно взять только то немногое, что поместится в наш мешок. Вот я и сложил в вещмешок все, что мне нужно.
Профессор слушал его с улыбкой, откинувшись на спинку кресла, но вдруг подался вперед и спросил:
— А сейчас у тебя в вещмешке случайно нет «Компендиума»?
— Есть, — сказал Билли.
— Может быть, мне подписать его для тебя?
— Это было бы потрясающе! — воскликнул Вулли.
Ободренный профессором, Билли слез с кресла, взял мешок, расстегнул ремешки и вынул большую красную книгу.
— Неси сюда, — сказал профессор, махнув рукой. — Неси ее ко мне.
Когда Билли подошел к нему, профессор взял книгу и поднес к свету, чтобы полюбоваться потертостями.
— В глазах автора мало что может сравниться по красоте с зачитанным экземпляром его книги, — признался он Билли.
Положив книгу на стол, профессор взял ручку и открыл титульную страницу.
— Так это подарок.
— От мисс Матьессен, — сказал Билли. — Она работает библиотекарем в библиотеке Моргена.
— Подарок от библиотекаря, подумать только, — сказал еще более польщенный профессор.
Профессор довольно долго что-то писал в книге Билли и расписался размашистым, картинным жестом — в Нью-Йорке даже престарелые авторы компендиумов играют на публику. Прежде чем вернуть книгу, профессор снова пролистал ее, словно проверяя, что все страницы на месте. И вдруг, удивленно ахнув, посмотрел на Билли.
— В главе про тебя совсем ничего не написано. Почему же, Билли?
— Потому что я хотел начать с середины, но еще не уверен, что дошел до нее, — объяснил Билли.
По-моему, ответ придурковатый, но профессор засиял.
— Билли Уотсон, — сказал он, — как опытный историк и профессиональный рассказчик, думаю, я могу с уверенностью сказать, что ты прошел через достаточное количество приключений и заслужил право начать свою главу! Как бы то ни было…
Тут профессор выдвинул ящик стола и достал из него черную бухгалтерскую книгу — в точности такую, в какой писал он сам, когда мы вошли.
— Если восьми страниц «Компендиума» окажется недостаточно, чтобы записать твою историю во всех подробностях — а я в этом почти уверен, — можешь продолжить ее на страницах этой тетради. А если и в ней закончатся страницы — черкни мне, и я с удовольствием пришлю тебе еще одну.
Вручив Билли обе книги, профессор пожал ему руку и сказал, что для него было честью с ним познакомиться. На этом месте, как говорят, пора было ставить точку.
Но, аккуратно сложив книги в мешок, подтянув лямки и направившись было к выходу, Билли вдруг остановился и, наморщив лоб, снова повернулся к профессору, а в случае Билли Уотсона это могло значить только одно — новые вопросы.
— Мне кажется, мы уже и так слишком отвлекли профессора, — сказал я, положив руку на плечо Билли.
— Ничего страшного, — сказал Абернэти. — Что такое, Билли?
Билли на мгновение опустил глаза, а потом снова посмотрел на профессора.
— Как вы думаете, герои возвращаются?
— Ты имеешь в виду, как Наполеон в Париж или Марко Поло в Венецию?
— Нет, — Билли покачал головой. — Я не про место. Я про возвращение в будущем.
Профессор помолчал.
— Почему ты спрашиваешь, Билли?
На этот раз старый писака точно получил в ответ больше, чем рассчитывал. Потому что Билли пустился в рассказ еще более длинный и бредовый. Пока они ехали в поезде, рассказывал он, а Эммет ушел искать еду, пастор, без приглашения забравшийся к ним в вагон, попытался отнять у Билли коллекцию серебряных долларов и намеревался выкинуть его из поезда. В последний момент в люк вагона откуда ни возьмись свалился крупный черный мужчина, и все закончилось тем, что пастор на раз-два вылетел из вагона.
Но, как выяснилось, главным в истории было не вот это все: ни пастор, ни серебряные доллары, ни чудесное спасение. Главным было то, что черный по имени Улисс уехал за Атлантический океан на войну, бросив жену и сына, и с тех пор скитается по Америке на грузовых поездах.
Так вот, когда слышишь, как восьмилетний пацан сочиняет такие небылицы, в которых черные падают с потолка, а пасторов выкидывают из поездов, невольно ждешь, что чье-то долго сдерживаемое недоверие вот-вот вырвется наружу. Тем более, когда этот «кто-то» — профессор. Но Абернэти даже глазом не моргнул.
Пока Билли рассказывал, добрый профессор, словно в замедленной съемке, садился обратно: плавно опустился на сиденье, а затем осторожно прислонился к спинке — словно боялся резким звуком или движением прервать рассказ мальчишки или что-то упустить.
— Он думал, что его назвали Улиссом в честь Улисса С. Гранта, — говорил Билли, — но я объяснил, что его наверняка назвали в честь героя Улисса. И что раз он уже почти девять лет скитается без жены и сына, то обязательно встретится с ними, как только десять лет скитаний подойдут к концу. Но если герои не возвращаются в будущем, то, может, мне не стоило так говорить, — обеспокоенно завершил свой рассказ Билли.
Когда Билли закончил, профессор на секунду закрыл глаза. Не как Эммет, когда он пытается скрыть раздражение, но как истинный ценитель, только что дослушавший любимый концерт. Потом обвел взглядом книжные полки вдоль стен и снова посмотрел на Билли.
— Я нисколько не сомневаюсь, что герои в будущем возвращаются, — ответил он. — И думаю, ты был совершенно прав, сказав так Улиссу. Но я…
Теперь настала очередь профессора смотреть неуверенно, и очередь Билли — подбадривать его.
— Я лишь хотел спросить: этот мужчина — Улисс — он все еще здесь, в Нью-Йорке?
— Да, — ответил Билли. — Он все еще в Нью-Йорке.
Профессор немного помолчал, словно собирался с духом, чтобы задать восьмилетнему мальчику еще
