Попутчики. Астрахань – чёрная икра. С кошёлочкой - Фридрих Наумович Горенштейн
Вы скажете, пример слишком уж отдалён от поставленного нами вопроса. Слишком много разного смешано. Природные явления, очередь в мясном магазине и приобщение народа к культуре. Однако нет здесь эклектики. Души человеческие так же разнообразны, как природа, но способны к большим переменам. Холодное солнце официальной культуры может сделать эти перемены плодотворными. Вот где б только найти просвещенных мясников, помнящих наизусть «Евгения Онегина»? Остро отточенный топор редко сочетается даже с дурно настроенной лирой.
Так думал интеллигент-«шляпа» без почек, стоя в мясной очереди и наблюдая, как под бренчащие, но всё-таки звуки пушкинской лиры народ получает мясо. Притих народ. Размяк народ.
– Мы согласны с вами, – кто-то из очереди размякший мяснику, – нам бы мяса.
Глаза мясника сверкают насмешкой за стеклами профессорских очков, но хирургически чистое ручище держит тяжёлый мясной топор. Решается Авдотьюшка.
– Мне б мясца, – говорит жалобно, – стоять не могу, ноги не держат.
Народ устал, настоялся народ, недоволен народ. Но просвещенный мясник учит народ деяниями своими.
– Вам какого, бабушка? – соизволил проявить милость монарха мясник.
– Мне бы этого. – И пальцем в облюбованный кусок.
Берёт мясник кусок своими белыми ручищами. Хорош, сочен кусок. И косточка рафинадная. Глазам своим не верит Авдотьюшка. Счастье-то какое.
– С праздничком вас. – Это она мяснику польстить хочет, чтобы не передумал.
– Я вам признателен, – отвечает мясник, – с каким? Партийным или церковным?
Ропот рассеивается. Весело народу, хоть и тесна очередь. А вместе с весельем и сознание появляется.
– Нам тяжело, – говорит кто-то, – а старикам одиноким как же?
Тянется к мясцу Авдотьюшка. Не даёт мясник. Даже разволновалась Авдотьюшка. И напрасно.
– Разрешите, я вам в кошёлочку положу, – говорит мясник.
Легло мясцо в кошёлочку. Повернулась радостная Авдотьюшка уходить, а мясник ей вслед:
– Спасибо за покупку.
– Дай бог здоровья, – отвечает Авдотьюшка.
Вышла Авдотьюшка, идёт – улыбается. За угол зашла, из кошёлочки мяса кусок вынула, как ребёночка понянчила и поцеловала. Может, цыплятина и лучше, да цыплятина не родная, Авдотьюшкой не куплена, а это мясцо своё. Плохо день у Авдотьюшки начался, да хорошо кончается. Раз везёт, значит, этим попользоваться надо. Решила Авдотьюшка в магазин сходить далёкий, который редко посещала. «Ничего, там по дороге скамеечка, посижу и дальше пойду. Авось чего-либо добуду…»
Пошла Авдотьюшка. Идёт, отдыхает, опять идёт. Вдруг навстречу дурак. Знала она его в лицо, но как зовут, не знала.
Дурак этот был человек уже не молодой, голову имел обгорелую и потому всегда кепку носил. Ездил этот востроносый дурак городским транспортом и из бумаги профили людей вырезал. Похоже, кстати, но за деньги. А ранее работал дурак на кожевенном комбинате художником. Однако раз вместо лозунга «Выполним пятилетку за четыре года» написал: «Выполним пятилетку за шесть лет». Чего это ему в голову пришло? Впрочем, родной брат дурака, герой-полковник, ордена, квартира в четыре комнаты, почётный ветеран Отечественной войны – и вдруг публично заявил: «Сегодня по приказу Верховного главнокомандующего товарища Сталина в городе выпал снег». А товарища Сталина к тому времени не то что на этом свете, но и в Мавзолее-то уже не было. Как же он мог снегу приказать? Думали, неудачно шутит полковник, пригляделись: искренне излагает и глаза нехорошо блестят.
Одним словом, дурная наследственность. Может, оно и так, дурак-то он дурак, но говорят, что младший брат полковника, художник, подальше от своего района, там, где его знают поменьше, подошёл к самой пасти кровожадной, свирепой, многочасовой очереди на солнцепёке, выстаивавшей к киоску, где продавали раннюю клубнику, и произнёс: «Именем Верховного Совета СССР предлагаю отпустить мне три килограмма клубники». При этом он предъявил собственную правую руку ладонью вперёд. Ладонь была пуста, но народ ему подчинился, и он взял три килограмма клубники… Вот тебе и дурак…
Увидел Авдотьюшку дурак и говорит:
– Бабка, а в пятнадцатом магазине «советскую» колбасу дают… И народу никого.
Мужчина, который рядом шёл и тоже услышал, говорит:
– Что это вы болтаете… У нас вся колбаса советская, у нас еврейской колбасы нету.
– Вкусная колбаса, – отвечает дурак, – пахучая. Я такой давно не видал.
– Да он же того, – шепотом Авдотьюшка мужчине и себя по платку постучала.
– А, – понял антисемит и пошёл своей дорогой.
Пятнадцатый же магазин тот, куда Авдотьюшка шла.
Приходит. Магазин длинный, как кишка, и грязней грязного. Даже для московской окраины он слишком уж грязный. Магазин, можно сказать, сам на фельетон в газете «Вечерняя Москва» напрашивается. Продавщицы все грязные, мятые, нечёсаные, стоят за прилавком – как будто только что с постели и вместо кофе водкой позавтракали. И кассирша сидит пьяная, а перед ней пьяный покупатель. Лепечут что-то, договориться не могут. Она на рязанском языке говорит, он на ярославском. А подсобники все с татуировкой на костлявых руках и впалых, съеденных алкоголем грудях… У одного Сталин за пазухой сидит, из-под грязной майки выглядывает, как из-за занавески, у другого орел скалится, у третьего грудь морская – маяк и надпись «Порт-Артур».
Знала Авдотьюшка про этот магазин, редко здесь бывала. Но ныне пошла. Заходит Авдотьюшка озираясь, видит всю вышеописанную картину и уже назад хочет. Однако глянула в дальний угол, где написано «Гастрономия». Глянула – глазам не поверила. Правду сказал дурак. Лежит на прилавке красавица-колбаса, про которую и вспоминать Авдотьюшка забыла. Крепкая, как темно-красный мрамор, но сразу видно – сочная на вкус, с белыми мраморными прожилками твердого шпига. Чудеса, да и только. Как попало сюда несколько ящиков деликатесной, сырокопчёной, партийной колбасы, словно бы прямо из кремлёвского распределителя? И почему её сам торговый народ не разворовал? Видать, по пьянке в массовую торговлю выпустили. И этикетка висит: «Колбаса «советская». Не соврал дурак. Цена серьёзная, но те, дешёвые, – с крахмалом и чесноком. Матвеевна говорила, в колбасу мясо водяных крыс подмешивают, из шкур которых шапки шьют. А здесь мясо чистокровное, свинина-говядина. И мадерой мясо пахнет… Чем ближе Авдотьюшка
