Все их деньги - Анна Теплицкая
– Ты тут?
– Тут, – зашептал Рами. – Что там у вас?
– Вижу твой перевод, а потом вижу, что вся сумма списана.
Трубка замолчала, и я услышал, как барабанят пальцами по клавиатуре.
– Так. – сказал он. – Так. Нажмите, пожалуйста, на саму транзакцию.
Перед моими глазами высветилось окно перевода. Статус перевода горел зелёным цветом: подтверждено. Адресат такой же странный, как и мой, состоящий из набора букв и цифр: 0x7c125C1d5b841b3d5144a060115C58715F.
– Когда это произошло? – допытывался Рами. – Слышите меня? Видите время транзакции?
– Да.
– Когда?
– Двенадцать минут назад.
Я с мучительным содроганием понял, что Света никакая не фифа. Она поганая тварь.
Глава сорок восьмая. 2024. Бульд
Пятничный вечер открывался довольно занудной встречей бизнес-клуба «499+1». Спикерами были какие-то люди, статус которых мне ни о чём не говорил: «венчурный филантроп», «социальный предприниматель», «сооснователь агентства стратегических событий», «импакт-инвестор». Новую экономику от этих пустых названий раздувало как пузырь. Какое счастье, что ещё есть мы.
Передо мной выступал молодой парень, обладатель фантастической внешности. Назвался Карсотелем. Я не понял, кто это, но в зале одобрительно закивали и зааплодировали. Он сказал, что ему двадцать два года, и за это пустяковое время он успел стать квалифицированным инвестором. Мы в двадцать два года могли только прос**** стипендию. Он представился автором топовой стратегии автоисследования в пульсе. Я не знал, ни что такое автоисследование, ни что такое пульс. У него было шестьсот четыре миллиона рублей в управлении и пятьдесят шесть тысяч подписчиков, которые следили за каждым его словом.
– Джентльмены, выпьем же шампанского за индекс Мосбиржи! – залихватски говорил он. – Пробили пять тысяч пунктов, сколько прибавилось долларовых мультимиллионеров за последний год? Выводить на биржу компании нынче стало модно, это способ как сохранить контроль, так и дорого продать свою долю. За последний год было уже целых пятьдесят IPO. К слову об IPO, у всех на слуху дочки Системы.
– Некий джентльмен ставит на АФК по-крупному, – крикнули из зала. – Собрал уже пакет на миллион акций.
Карсотель щедро делился практическими советами. «Что по новым идеям?» – спрашивали его. «Ставим на алюминий, Русал заключил новую сделку с китайцами и стал майнить биткоин», «Думаю, тут будет новый пятикратник», – в таком духе отвечал он.
Наконец, дошла и моя очередь говорить. «Я, конечно, не такой красивый, как Степан, может быть, поэтому, у меня и подписчиков столько нет», – пошутил я. Потом я в тысячный раз рассказал, как нам удалось собрать первоначальный капитал (возили свечки), и ответил на вопросы: не испортили ли нас большие деньги (нет), остаются ли у миллиардеров профессиональные амбиции (да), верю ли я в Бога (да), есть ли вещи, которые я не могу себе позволить (почти всё, что я хочу, потому что всё то, что я могу себе позволить, я не очень хочу). Слушали меня так себе.
Резиденты клуба – люди от тридцати до сорока, следующее за нами, менее состоявшееся поколение. В «Клубе 499+1» наверняка существует нижний порог вступления, думаю, где-то около ста двадцати миллионов годового оборота. Для меня это дёшево, и эти малыши знают это. Поэтому все они тут, смотрят мне в рот и ждут мгновенных рекомендаций, как разбогатеть. Вместо этого я им тягомотину рассказываю про свою жизнь. Они думают, будто есть какое-то кодовое слово, известное лишь богачам. Скажешь его, и – опа, ты миллиардер. Эти дутые предприниматели сильно отличаются от нас, бизнесменов старой формации, они хотят потреблять только конкретную информацию, которая, как они думают, им пригодится. Они не могут прочесть историю о трёх мушкетерах и использовать её как мануал, этим биороботам подавай чёткие алгоритмы.
Их внимания хватало на первые три-четыре минуты, потом все понимали, что кодового слова от меня не услышать, также, как и от других власть имущих, и погружались в спящий режим. Я решил их встряхнуть:
– Вижу, вас мало волнует всё это, вы просто хотите заработать. Тогда есть идея. Возьмите основателя клуба «499+1», кто это, кстати?
Улыбчивый молодой человек в очках решительно поднял руку.
– Как вас зовут?
– Дмитрий Полушвейкин.
– Это дар, – сказал я ему вместо приветствия. – Как тебе удалось собрать столько людей, которые тащат тебе деньги? Вот, господа, он собирает с вас членские взносы, наверняка, лям в год или около того, забесплатно приводит успешных или полууспешных типов вроде меня. Делайте также, в чём сложность?
– Аркадий Георгиевич, при всём уважении, вы искажаете деятельность бизнес-сообществ. Это, прежде всего, про обмен. Опытом, идеями, откровенностью, иногда ошибками. Бизнес не может развиваться в одиночку, он буквально требует взаимодействия.
– Бизнес-сообщество – это я и мои партнёры. Мы не платим, чтобы находиться в обществе друг друга. Мы растём и развиваемся вместе.
– Не всем повезло расти в команде единомышленников, особенно если живёшь не в Москве и Петербурге. Часто молодые бизнесмены ощущают чувство острого предпринимательского одиночества. Есть много вещей, которыми не принято делиться со своими сотрудниками, а вот с другими предпринимателями – пожалуйста! Я говорю, например, что иногда хочу похвастаться, но так, чтобы не завидовали; или пожаловаться и получить не дежурные соболезнования, а несколько вариантов решения проблемы.
– Да, только обмен опытом идет от меня, а деньги получаете вы.
Полушвейкин не обратил внимания на моё замечание и дальше продолжал свою линию:
– Вы же, наверняка, понимаете, что читать книги и заканчивать вышку в наше время уже недостаточно; определяющее – это быстро получать обратную связь, находиться в контакте с единомышленниками. Предприниматели платят именно за проверенное и безопасное окружение, за возможность пообщаться с топовыми спикерами.
– Опять венчурная филантропия.
– Аркадий Георгиевич, сколько акционеров в вашей компании?
– Шестеро.
– А в «Клубе 499+1» более тысячи резидентов. Каждый член бизнес-сообщества важен. Если позволите, приведу несколько примеров.
Я снисходительно разрешил. Остальные слушали нас с внезапно обнаруженным интересом.
– В самом начале карантина два наших резидента из России и Эстонии объединились и открыли в Подмосковье производство медицинских масок, наладили поставки в Европу.
– Обычный бизнес, понимаю.
– Да, и если бы не «Клуб 499+1», этого обычного бизнеса бы не было.
– Слабоватый аргумент. Производить маски в эпоху ковида додумались
