Плавающая черта. Повести - Алексей Константинович Смирнов
- Комнату? Продать мою комнату? - каркнул ювелир, ненадолго приходя в чувство.
Модест рассмеялся:
- Ну, а чью же еще? Сами посудите.
Супруги улыбались.
- Так уж вышло, извините, - Каппа Тихоновна была немного бледная от волнения. Она и вправду конфузилась. - Эти бандиты сказали нам: делайте, что хотите. Не наша, дескать, забота. Мы, сказали, палец о палец не ударим, ваши проблемы. Они-то, конечно, могли поговорить с Ефимом, и он бы им отписал что угодно, но с какой стати им связываться? Ведь не Ефим проигрался в карты, а Модест. Они называют это понятиями.
Слушая ее, Зиновий Павлович ловил себя на желании посочувствовать и понять. Это были хорошие люди, оказавшиеся в тяжелом положении. Ему вспомнился психометрический опросник Кеттела: "Моральные нормы либо не усвоены, либо сугубо личные или корпоративные". Черта, разделявшая небеса и ад, пребывала в постоянном движении.
За жену продолжил Модест. Очевидно, ему давно хотелось разделить бремя и выговориться.
- Мы решили шантажировать Ефима. А как еще его заставишь? Я сказал мужикам: не волнуйтесь, у меня план. Я все придумал сам. Они посмеялись - сказали "Ну-ну". Мы с Каппой, ясное дело, не профессионалы. Но когда прижмет - и не такое придумаешь! Я решил прикончить Артура, а свалить на Ефима. Чтобы все улики были против. Ефима арестуют, а мы ему сделаем алиби. Но если он не отдаст комнату, то никакого алиби не будет. Нужно было оставить на месте преступления что-нибудь изобличающее, вроде отпечатков. Но как их добудешь, как перенесешь? Никак, - развел руками Модест и хитро взглянул. - А вот кровь добыть легче. Правда, тоже нелегко.
- Вы совали ему ножик лезвием, - пробормотал доктор.
- Чего только не делали! - Модест Николаевич снова махнул рукой. - Стулья подпиливали, гвозди били, медсестру нанимали. Гвозди эти вон до сих пор находим, натыкаемся... Нету крови! Я договорился с парикмахершей, жила тут без регистрации. Ну, это Иммануил договорился. Я его уломал. Он крышует здесь разные точки.
- Иммануил? Вы же убили Иммануила.
- Это был не тот, - Модест пришел в досадливое раздражение, недовольный тем, что его сбивали с плавного ритма повествования. - Иммануил это Кнопов. Виделись вчера. Он шел мимо этих психов с третьим глазом, увидел вывеску и назвался. Их он тоже доил. Прижал эту самую Жулю. Я подогнал наркозный аппарат. Велел ей порезать ухо, чтобы незаметно. Что там было с ней дальше, про то я не знаю, Иммануил сказал, что сам разберется с ней, но включит в счет. Он послал туда Кретова. Так что ваши камушки все же понадобятся.
- Как вам не совестно, - убитым голосом проговорил Греммо.
- А что же нам было делать? - вскинулась Каппа Тихоновна. - Когда до таких денег доходит, тут уж каждый за себя.
- Дальше все ваша вина, - Модест Николаевич посуровел. - Жулю я не трогал, это все Кнопов устраивал. Вроде бы его люди ее где-то уже сожгли за городом. Проехали. Артура -да, его прикончил я. Мы долго ждали, когда он навострится в свои леса. А время шло. Но мы дождались. Ефимова кровь была в баночке, Жуля передала, дай ей Бог... - Модест запнулся. - Короче, спасибо. Я там побрызгал. Одно мое слово - его найдут, Артура нашего, в лесу. Мне все же не хотелось вмешивать полицию. Я думал, Ефим, договориться с вами по-соседски. Вы отдаете комнату и бриллианты или что там у вас, а я молчу про труп со следами вашей крови. У него она даже под ногтями осталась. И никто его не найдет... Впрочем, все остается в силе!
- Да, - подтвердила жена. - У нас остался доктор, а потом мы сможем с вами, Ефим, спокойно поговорить.
Зиновий Павлович молчал, усваивая слово "потом".
- Вы зря таким волком смотрите, - сделал ему замечание Модест. - Вы сами виноваты, что влезли. Мне вас жаль. Хороший специалист, вон как быстро объяснили мне сон, а я бы иначе мучился. Между прочим, вас били не насмерть. Но вы не поняли, не успокоились. Ох, и побегал я! Это же ноги можно сбить - поликлиника, мастерская эта глазная, парикмахерская, подвал, и все с опережением.
- Так это вы стреляли в синицу? - глупо спросил Зимородов.
- В синицу? - Модест Николаевич не понял. - В какую еще синицу? Я вас пугал, чтобы сидели тихо. Боря одолжил мне пистолет на случай чего...
- А черный автомобиль?
- Не знаю никакого автомобиля, - хмыкнул Модест. - Что вы к нему привязались? Мало ли нынче гоняют! Между прочим, это судьба. Не напугай вас тот лихач, вы бы бросили это дело.
- В ваших действиях нет никакой логики. Вы больны. И вы тоже, - Зиновий Павлович повернулся к Каппе Тихоновне.
- А вот мы посмотрим, есть логика или нет, - насупился Модест. - Все так завертелось, что не до логики, знаете. Подчищал где только можно. Мои кредиторы взбесились. В доме парикмахерши они прибрали, это их хата, для лимиты. А дальше сдрейфили. Убить меня захотели! - Он недобро вскинулся. - Вот ему и укорот, - Модест улыбнулся холодевшим ушам.
Каппа Тихоновна покачала головой.
- Откуда что взялось, - она невольно любовалась мужем. - На цыпочках, тенью, беззвучно. Вы же ничего не заметили в этом центре Свами, правда?
- Правда, - машинально согласился Зиновий Павлович.
- То-то же. Примчался весь мокрый, переоделся в домашнее. Потом, когда вы ушли, он стрельнул и снова бежать. Хорошо хоть день выходной, в городе пусто, никто не смотрит. Все на даче в такую жару.
- Зачем вы жгли Сережу? - спросил доктор.
- Он молчал! - воскликнул Модест. - Я не понимал, откуда и зачем он взялся. Надо было разобраться. Оказалось, он увидел вас с забинтованной головой, каким-то бесом связал с Ефимом, поднял бумаги, примчался сюда. В общем, если прицельно искать приключения себе на жопу, они найдутся.
Греммо пошевелился.
- И все это ради моей комнаты, - молвил он безжизненным голосом. - Пусть ваше термобелье будет соткано из
