Плавающая черта. Повести - Алексей Константинович Смирнов
- Вам нужно в больницу, - обратился Зимородов к Каппе Тихоновне. - У вас безумие на двоих, классический случай folie a deux. С кого началось - уже не имеет значения. Неужели вы думаете, что все это сойдет вам с рук?
- Конечно, - уверенно отозвалась та. - А что мы такого сделали? - Глаза Каппы Тихоновны широко распахнулись, и Зиновий Павлович в ужасе понял, что она говорит совершенно искренне. - Нас загнали в угол. У нас не было выхода. Как же быть? На нас никто не подумает. Мы скажем, что вы ворвались и хотели нас убить, как убили всех остальных.
- Каппа, - очнулся Греммо. - Это немыслимо. Я? Убить вас?
- Насчет вас, Ефим, мы еще не решили, вы нам нужны. Дайте подумать. Но сейчас не до того. Зиновий Павлович! Помогите, пожалуйста, Модесту. Он и в самом деле истощен. Мы звали вас сюда, чтобы просто запереть на время, но теперь мне кажется, что лучше и вправду его полечить. Поговорите с ним о его сне, сделайте что-нибудь.
Каппа Тихоновна чуть подняла ствол.
- Опять черта, - произнес Зимородов. - Небо и земля, живое и мертвое.
- Что, простите?
Доктор ответил вопросом:
- Я должен понять - вам действительно кажется, что ничего особенного не произошло?
- Да всякое в жизни бывает! - рассердилась та. Лицо Каппы Тихоновны потемнело и будто отъехало на второй план; на первом же что-то клубилось, формировалось и никак не могло обрести устойчивость. Оно теряло объемность, в глазах обозначились черные туннели бесконечной протяженности. - Всякое! - уверенно повторила хозяйка. - Мы жили спокойно, работали, не трогали никого. Потом появились эти, прижали к стене. Куда нам деваться?
- Я и намекаю, что норма колеблется, - Зиновий Павлович старался говорить с мягкой невозмутимостью. - Граница допустимого пляшет в зависимости от ситуации.
Каппа Тихоновна фыркнула.
- Тоже, открытие! Не заговаривайте мне зубы, Зиновий Павлович. Немедленно приведите в чувство Модеста. Нам еще многое нужно сделать. Если бы вы не вмешивались, ничего бы и не случилось. И вы с вашим ухом, Ефим, где шумело... Не сиделось вам дома.
Греммо машинально покосился на уши, подсыхавшие на столе.
- Хорошо, - послушно сказал Зиновий Павлович. - Модест, лягте. Я сяду сзади и буду вас слушать. Согласен, вам давно пора выговориться.
- Мужчины очень слабые, - кивнула Каппа Тихоновна и села на табурет.
Модест Николаевич, пока державшийся тихо, поднял пустые глаза. Какое-то время смысл сказанного доходил до него, затем он все так же молча вытянулся на постели и прикрыл веки.
Оглядываясь на Каппу Тихоновну, Зимородов проследовал в изголовье, откуда вопросительно взглянул на хозяйку. Та милостиво махнула рукой, к ней возвращалось хорошее расположение духа. Зиновий Павлович осторожно присел, подался вперед. Мокрое от пота чело Модеста маячило близко, достаточно протянуть руку и треснуть.
- Предлагаю вам метод свободных ассоциаций, - теперь Зиновий Павлович старался говорить быстро, чтобы создать иллюзию усердной помощи. - Городите все, что придет в голову.
- Я сон расскажу, - прогудел упрямый Модест. - Он нехороший. Ни иначе, я и впрямь чем-то болен. Здоровому человеку не привидится дрянь. Во сне я шел домой, с портфелем. Уже стемнело. Мне оставалось пересечь двор, как вдруг меня кто-то окликнул. "Модест Николаевич!" - Он приподнялся на локте, изогнулся и посмотрел на доктора, приглашая удивляться совместно. - Очень внятно позвали, даже чересчур. И голос был не мужской и не женский. Бесстрастный. Так, наверно, разговаривают ангелы или демоны.
- Голос был в голове? - уточнил Зимородов лишь с тем, чтобы что-то сказать.
- Во сне, - терпеливо напомнил Модест. - Тут от стенки отделилась фигура и поплыла ко мне. Летела над асфальтом на два пальца. "Приехали", - думаю. "Что вам нужно? - спрашиваю. -Убирайтесь отсюда!" Я же не робкого десятка. И вижу, что это, конечно, не человек. Бледная глиста с утолщением на месте головы, подсвеченная желтым. Никакой одежды, никаких телесных образований - ни отверстий, ни выступов, да и самого лица тоже нет. Но при этом что-то вроде медвежьей пасти. Конечности без суставов, выгибаются под произвольными углами.
Зимородов скрестил на груди руки.
- Медвежья пасть - древний символ, хорошо известный в психоанализе. Он означает женский половой орган, - доктор значительно посмотрел на Каппу Тихоновну.
- Гадость какая, - сказала та.
- Ну, тем хуже, - не спорил Модест. - Я разинул рот, чтобы позвать на помощь, а этот желтый гад устремился мне в глотку и весь втянулся. Я уронил портфель, выпучил глаза. Плащ расправился колоколом, - Модест увлеченно показал на себе, каким. - И еще из-под него распространилось желтое свечение: это мой гость выходил наружу. А потом меня разорвало в клочья, как будто я съел противотанковую гранату. И дом весь задрожал, где-то разбилось стекло, а желтый свет стал красноватым. Дальше погас. Вот и все, - Модест Николаевич вновь оперся на локоть и воззрился на доктора в ожидании приговора.
Зимородов нашел в себе силы задумчиво побарабанить пальцами.
- Сложный сон, - изрек он наконец, стараясь ничем не перечить душевнобольному. -Придется заняться явью. Ваш паразит, скорее всего, означает какую-то нехорошую мысль, которая пришла вам в голову в состоянии бодрствования.
Модест вскинул брови:
- Вы так считаете?
Его интерес был детским, неподдельным.
Зиновий Павлович кашлянул.
- С учетом дальнейшего, - сказал он осторожно.
Тот озабоченно кивнул.
- Да, вы правы. Наверно, это про карты.
- Карты? - Теперь настала очередь Зимородова недоумевать, хотя среди чувств, которые он испытывал в обстановке этого дикого сеанса, недоумение занимало последнее место.
- Правильно, - вмешалась Каппа Тихоновна. - Не надо было играть.
- Да заткнись, - отмахнулся Модест.
- Ведь все и вправду из-за карт, - хозяйка и не думала его слушать. Каппа Тихоновна повернулась к Греммо, приглашая того участвовать в разборе хотя бы бессловесным вниманием, но тот сидел неподвижном и смахивал на готовую рассыпаться мумию. - Он проиграл огромные деньги. Своим дружкам бандитам, черным риэлторам, - на последнем слове она широко разинула рот.
- Это которые вчера приходили? - Зимородов показал глазами на уши. Он всячески старался наладить деятельный контакт.
- Они самые, - Каппа Тихоновна неодобрительно
