Последнее приключение странника - Аньес Мартен-Люган
Под водой Лу далеко не уплывает. Она постоянно ждет от меня подтверждения, что все в порядке. Часто ее ладонь хватается за мою. Я улыбаюсь ей из-под маски. Тогда она делает большой глоток воздуха, мотает головой и отпускает меня. В отличие от старшего брата, Лу с самого начала много говорила и много плакала. Эрин просиживала целые ночи рядом с дочкой, стараясь ее успокоить. Она страдала не только из-за смерти отца, но и мучилась виной за то, что не узнала его, когда он ненадолго очутился рядом с ней. Она с болью сознавала, что забыла отца задолго до его смерти. Однажды мы были с ней дома вдвоем, и она попросила прочесть вместе с ней письмо Ивана. Мы прочли его, и она снова заплакала.
– Ты был с ним на Реюньоне… ты последним общался с ним. Ты действительно считаешь, что он не обиделся на нас за то, что мы не обратили на него внимания? Или он не написал об этом, чтобы не огорчать нас?
– Я в этом не сомневаюсь… Твой отец никогда не был так уверен в себе, как в те минуты, когда писал вам это письмо. Он действительно хотел, чтобы вы были счастливы. Он так и сказал мне, когда я был с ним за несколько часов до того, что случилось.
Она прижалась ко мне, громко и облегченно вздохнула. Я ощутил, как ее тело понемногу сбрасывает напряжение.
– Думаю, он был бы рад, если бы узнал, что ты с нами, – предположила она после долгого молчания. – Когда к тебе вернется твоя улыбка, Гари?
– Скоро, Лу… вот увидишь.
Я поцеловал ее в голову. Расставаясь со своим горем, Лу обостряла мою печаль, мое беспокойство за Эрин и ощущение, что я занимаю место ее отца не совсем по праву.
Эрин редко ныряла в море вместе с нами. Она оставляла нас вчетвером. Смотрела, как мы покидаем дом, проходила с нами несколько метров в компании Дус и посмеивалась над нами, обвешанными снаряжением и возбужденными в ожидании погружения. Если она вдруг решала поплавать под водой, то предпочитала делать это наедине со мной. Тогда дети отходили в сторону и говорили, что им неохота нырять. Эрин переживала гибель Ивана, не навязывая детям свою боль и не делясь с ними его последними откровениями. Она была рядом с ними в каждое мгновение, при каждом взрыве гнева, при каждой слезинке. Но из ночи в ночь она внезапно просыпалась, дрожа из-за кошмаров, содержание которых она от меня скрывала. Мне она ни в чем не признавалась, однако иногда разговаривала во сне. Она изредка произносила мое имя, но в основном я слышал, как она стонет, вспоминая Ивана, иногда она просила его вернуться, иногда – оставить ее в покое, но так или иначе она все время звала его. По утрам она просыпалась измученная и прятала от меня глаза. У нас с ней остались лишь две темы общения: дети и пепел “Одиссеи”. И вот наступила ночь, которая возвратила нас друг к другу. В этот раз я забыл о своем обещании будить ее, если покидаю постель. Эрин спала почти спокойно, а я страдал от очередной бессонницы. Я так и не простил себе, что не бросился за ним в пламя и не сумел ему помочь. Я чувствовал себя виноватым и потому, что злился на Ивана за его попытку разрушить то, что мы только что начали создавать. Неужели он отнял у меня мой второй шанс в отместку за украденную мной свою собственную жизнь, от которой он отказался? Я сидел в гостиной, погруженный в мрачные мысли, как вдруг услышал душераздирающий крик Эрин. Я не успел даже вскочить, когда она сбежала по лестнице, громко зовя меня:
– Гари! Гари! Ты ушел! Ты оставил меня!
Она кинулась ко мне и стала молотить меня кулаками, как это раньше сделал ее старший сын.
– Ты меня бросил!
Я схватил ее за руки.
– Нет! Я тебя не бросал, я был здесь, совсем рядом. Мне не спалось…
– Ты не должен! Ты мне обещал!
И тут я в свою очередь сорвался:
– Эрин, я больше не могу каждую ночь слушать, как ты его зовешь!
Она отшатнулась, ее душили слезы.
– Я понимаю, какой ужас вы переживаете, ты и дети. Вы его потеряли! Но я оставил его подыхать, а я здесь, с вами.
– Он сам выбрал смерть! Твоей вины тут нет!
– С того дня ты больше со мной не разговариваешь… Что я должен делать, как себя вести? Я бессилен тебе помочь. Я тоскую по тебе. И боюсь, что это он… что ты продолжаешь ждать его…
– Прости… прости… ты ошибаешься… Я отдалилась от тебя, потому что меня преследует страх, что из-за всего этого ты уйдешь… Из-за нас ты уже много месяцев живешь в аду. Он подкарауливает меня в кошмарах, потому что я знаю, что он хотел убить тебя. Ты заслуживаешь лучшего, чем мы, чем я.
– Не смей так говорить! Я люблю тебя, люблю детей больше всего на свете. Я готов жить с призраком Ивана, ведь он отец твоих детей, он был
