Михаил Салтыков-Щедрин - Господа ташкентцы
..."ом" уже "травленый". - В этом эпизоде отражена обстановка ареста А. И. Европеуса и его жены в 1866 году. Европеус уже дважды подвергался арестам и ссылке: как петрашевец - в 1849 году и за участие в тверской либеральной оппозиции. Как отмечал в своих воспоминаниях В. И. Танеев, когда к Европеусу "являлись с обыском, как к старому злоумышленнику, жандармы, то они каждый раз очень удивлялись, не находя ничего, кроме закуски. И закуску эту он любезно разделял с ними". Танеев сообщает, имея в виду именно очерк "Они же", что "Салтыков изложил все это в одном из своих рассказов" ("Салтыков в воспоминаниях...", стр. 563),
Все чувствовали, что надо вырвать "зло" с корнем... - "Все наши государственные и общественные интересы требуют, чтобы корень зла был обнажен вполне, - писал M. H. Катков в одной из передовых статей в связи с выстрелом Каракозова. - Страшно подумать, если и теперь, когда зло выразилось таким ужасающим образом, оно не будет раскрыто в своих корнях..." (MB, 1866, Э 75, 10 апреля). Той же терминологией воспользовался председатель следственной комиссии по делу Каракозова М. Н. Муравьев в своем докладе Александру II ("Былое",1907, Э 8/20, стр. 195-199), а вслед за ним и сам царь, заявивший в известном рескрипте кн. П. П. Гагарину от 13 мая 1866 года: "Исследования, производимые учрежденною по моему повелению особою следственною комиссиею, уже указывают на корень зла" (см. "Северная почта", 1866, Э 102, 14 мая). Характерно, что в этом же документе Александр II обратился за содействием именно к "ташкентцам": "...для решительного успеха мер, принимаемых против пагубных учений, которые развились в общественной среде и стремятся поколебать в ней самые коренные основы веры, нравственного и общественного порядка, всем начальникам отдельных правительственных частей надлежит иметь в виду содействие тех других, здравых, охранительных и добронадежных сил, которыми Россия всегда была обильна и доселе, благодаря бога, преизобилует..."
Vae victis! - афоризм, которым, по словам Тита Ливия, галльский царь Бренн на заседании римского сената подчеркнул унизительное положение римлян, побежденных галлами.
От Перми до пламенной Колхиды... - Неточная цитата из стихотворения Пушкина "Клеветникам России" (1831).
"Он, очевидно, был философ... - Возможно, в основу образа этого революционера-философа легли черты П, Л. Лаврова, арестованного и сосланного в связи с каракозовским делом,
"Науки юношей питают..." - из оды М. В. Ломоносова (1747).
...зачитывавшуюся Боклем до чертиков. - Труд Г.-Т. Бокля "История цивилизации в Англии" усердно изучался русской революционной молодежью 60-х годов (см. т. 7, стр. 548). Самый факт чтения его воспринимался реакционерами как одно из проявлений "нигилизма". "Фогт, Дарвин, Молешотт, Бокль - соучастники каракозовского дела, - саркастически замечал в "Колоколе" Герцен. - Их сочинения велено отобрать у книгопродавцев. Вот до какой тупости довели нас духовные министры и бездушные крикуны казенных журналов!" (Герцен, т. XIX, стр. 131).
"Они" сидели и клеили картонки. - Описывается обыск в одной из женских артелей, создававшихся в 60-х годах по образцу, изображенному в "Что делать?" Чернышевского. Первыми вопросами "ташкентцев" к рабочим и работницам мастерских при обысках были: "Получаете ли вы жалованье? не читали ли вам "Что делать?"?" ("Колокол", л. 231-232, 1867, 1 января).
В похвалу мне произносились спичи со всех концов сыпались поздравительные телеграммы... - Намек на многочисленные манифестации реакционных дворянских кругов, с восхвалением террористической деятельности председателя комиссии по делу Каракозова M. H. Муравьева, направленной против "нигилистов".
...а к другому, настоящему... - Вероятно, здесь содержится намек на начальника III Отделения генерал-адъютанта гр. П. А. Шувалова. Между гр. П. А. Шуваловым и M. H. Муравьевым существовало в это время острое соперничество. "Шувалову было досадно, что не ему поручено следствие , а Муравьеву было горько, что начальником III Отделения сделали не его, а человека тридцатью годами моложе", - отмечал в 1867 году П. В. Долгоруков в корреспонденции, напечатанной в "Колоколе" (см. Петр Владимирович Долгоруков. Петербургские очерки. Памфлеты эмигранта. 1860-1867, М. 1934, стр. 266).
В "Старом Пекине"... - "Старый Пекин" - ресторан (трактир) на Моховой улице в Петербурге.
...это другой, а не он!.. - Намек на телесные наказания, которым, по слухам, подвергали в это время арестованных в Петропавловской крепости и в III Отделении. См. прим. к стр. 487.
Пришел, распорядился и ушел! - См. прим. к стр. 15.
ТАШКЕНТЦЫ ПРИГОТОВИТЕЛЬНОГО КЛАССА
Параллель первая
Впервые - ОЗ, 1871, Э 9, стр. 173-207 (вып. в свет 20 сентября), под заглавием "Ташкентцы приготовительного класса".
При публикации в журнале очерк не имел подзаголовка "Параллель первая", который появился лишь в изд. 1873. Это свидетельствует, возможно, о том, что в августе 1871 года у Салтыкова еще не было намерения продолжить эту публикацию серией цикловых очерков и что такое решение возникло или окончательно оформилось лишь в сентябре - октябре 1871 года, когда он уже напечатал первую параллель и приступил к работе над второй (см. стр. 703).
Текст журнальной публикации очерка содержит немногочисленные, но в ряде случаев интересные разночтения по сравнению с текстом отдельных изданий. Так, перечень авторов "избраннейших романов", книги которых наполняли библиотеку господского дома в селе Перкали, в ОЗ и изд. 1873 был такой: "Габорио, Флобер, Фейдо, Понсон-дю-Терайль и прочее". В изд. 1881 Салтыков заменил Флобера бульварным романистом Монтепеном. По-видимому, эта замена характеризует изменение отношения Салтыкова к Флоберу, с которым он лично познакомился в 1876 году в Париже. Кроме того, рассуждения Nicolas о нигилистах завершались в "Отечественных записках" сатирическим откликом на одно из мест статьи о "нечаевском деле", помещенной в "С. - Петербургских ведомостях" (1871, Э 180): "Как сказал один мой знакомый фельетонист, - это Хлестаковы, представители собственной разгоряченной фантазии!" В "С.-Петербургских ведомостях" Нечаев действительно сравнивался с Хлестаковым: "Это Хлестаков-агитатор, Хлестаков, сознательно бросившийся в обман и увлекшийся своей ролью, подобно бессмертному Ивану Александровичу". Эта фраза процитирована Салтыковым в статье "Так называемое "нечаевское дело" и отношение к нему русской журналистики", помещенной в том же номере "Отечественных записок" (см. т. 9, стр. 204). В 1873 году этот намек потерял свою остроту и злободневность, а поэтому и был исключен из текста произведения.
Во всех прижизненных изданиях другом Nicolas значится Сеня Накатников; На самом деле им был Сеня Бирюков, подпись которого стоит под запиской о романтизме. (См. стр. 119.) Однако, исправляя указанную ошибку, К. И. Халабаев и Б. М. Эйхенбаум ввели в изд. 1933-1941 в текст "Первой параллели" Пьера Накатникова, считая, что друг "куколки" и "главный двигатель ташкентской цивилизации" из очерка "Ташкентцыйввилизаторы" - одно и то же лицо. Так была произведена необоснованная замена одного персонажа другим, никакого отношения не имеющим ни к "куколке", ни к "заведению". В настоящем издании на основе сопоставления комментируемого очерка с "Ташкентцами-цивилизаторами" выявлены и восстановлены подлинные имена персонажей.
В "Отечественных записках" к заглавию очерка было дано авторское примечание: "Что слово "ташкентцы" следует принимать здесь не в буквальном смысле, об этом подробно объяснено в статье "Что такое "ташкентцы"?", напечатанной в "Отеч. записках", 1869, Э 1"; оно было снято в отдельном издании.
...в специально устроенные садки... - то есть в "институты для благородных девиц" - для дочерей лиц привилегированного сословия. В этих институтах изучались преимущественно французский язык, танцы и "хорошие манеры".
...а может быть... и сам Александр Дюма-фис. - Александр Дюма-сын женился в 1860 году на русской аристократке Н. Л. Нарышкиной (Кнорринг), бывшей возлюбленной А. В. Сухово-Кобылина. До этого среди любовниц Дюма была другая великосветская русская дама - Л. А. Нессельроде (Закревская). См.: "Воспоминания Бориса Николаевича Чичерина. Москва сороковых годов". М. 1929, стр. 106 и A. Mоруа. Три Дюма. М. 1962, стр. 282-377.
...конфиденткою... - наперсницей (франц. confidente).
Он у меня совсем-совсем куколка!.. - В февральском номере "Отечественных записок" 1870 года, то есть еще до написания "Параллели первой", было напечатано изложение книги Ипполита Тена "Notes sur Paris" ("Заметки о Париже") с сатирически острой характеристикой светского молодого человека, пустоголового бонвивана. "Каково же было его воспитание? писал Тен. - Во-первых, домашнее воспитание, когда мать одевала его, как куколку, и любовалась его милой рожицей" и т. д. В школе "он хвастал своим товарищам, что по воскресеньям, возвращаясь в коллегию, он провожал хорошеньких женщин, что кутил с гризетками, и все это передавалось в выражениях, не особенно приличных" (отд. II, стр. 291-324). Возможно, характеристика эта привлекла к себе внимание Салтыкова, так как этот образ имеет ряд общих черт с образом Nicolas Персианова.
