Михаил Салтыков-Щедрин - Господа ташкентцы
...Omnia mea mecum porto... - Невежественный ташкентец, Накатников произносит известный афоризм древнегреческого мудреца Бианта, делая в латинском тексте ударения на французский лад.
...ses penates et ses lares... - В римской мифологии пенаты покровители семьи и домашнего очага; лары - души умерших предков, покровительствующие домашнему очагу.
Га! - междометие, встречающееся в трагедии Н. В. Кукольника "Торквато Тассо" (1833); было осмеяно современной ему критикой.
...и у нас, ташкентцев, есть свои чернорабочие и свои гвардейцы! - Об этом делении активных и пассивных приверженцев хищничества и насилия 60-х годов на две четко очерченные группы см. подробно в работе С. А. Макашина "В борьбе с реакцией". - ЛИ, т. 67, стр. 335-336. ":
...Палкин трактир - популярный ресторан на углу Невского и Литейного проспектов.
...шлющихся людей. - См. об этом выражении - т. 8, стр. 511.
ОНИ ЖЕ
Впервые - "Общее дело" (Женева), 1880, июнь и июль, Э 36, стр. 1215; август, Э 37, стр. 10-14, под заглавием "Ташкентцы, обратившиеся внутрь". Без подписи. В России впервые - в изд. 1881.
В очерке "Они же" дана картина (едва ли не первая в русской литературе) репрессивной политики царского правительства и борьбы с революционным движением и его деятелями.
Вследствие полного отсутствия документальных свидетельств время написания очерка устанавливается лишь предположительно на основании его содержания. Нарисованная в очерке картина похода властей против неблагонадежных элементов с приглашением добровольцев для участия в нем общим своим колоритом, многими деталями воспроизводит в сатирически-обобщенном виде разгул реакции и полицейских репрессий после каракозовского выстрела 4 апреля 1866 года, деятельность Верховной комиссии, возглавляемой M. H. Муравьевым ("Вешателем"). Таково мнение и младшего современника писателя, историка А. Корнилова. "Началась ужаснейшая травля, лучше всего описанная впоследствии Салтыковым в мастерском очерке "Ташкентцы, обратившиеся внутрь". Обыскивали и хватали кого попало" {А. А. Корнилов. Общественное движение при Александре II (1855-1881). Исторические очерки, М. 1909, стр. 176.}. По предположению С. А. Макашина, очерк был написан еще до возникновения замысла ташкентского цикла, по горячим следам совершающихся событий, в 1866-1868 годах, и лишь на более поздних этапах включен в цикл {Содержащееся в статье В. Кранихфельда "Среди ташкентцев" утверждение, что очерк написан в 1880 году (ЛИ, 1914, Э 5, стр. 13-16), давно опровергнуто (см. М. Е. Салтыков-Щедрин. Сочинения, т. 2, М.-Л. 1926, стр. 512-514; Е. Покусаев. Революционная сатира Салтыкова-Щедрина, М. 1963, стр. 199, 200).}. Неизвестно, пытался ли Салтыков провести очерк "Они же" в печать ранее 1869 года, так как сохранившаяся цензурная документация не содержит упоминаний об этом.
В одном из своих отзывов конца 1869 года наблюдающий за "Отечественными записками" Ф. Толстой, стремясь подчеркнуть уступчивость редакции требованиям цензурных властей, сообщал: "Так, например, она исключила целую статью, приготовленную для Э 11 (продолжение "Ташкентцев") {В. Е. Евгеньев-Максимов. В тисках реакции, М.-Л. 1926, стр. 36.}. Название очерка Ф. Толстым не указано, но вполне вероятно, что речь идет об очерке "Они же", ибо неизвестны другие произведения ташкентского цикла, запрещавшиеся цензурой. По-видимому, Салтыков предполагал напечатать этот очерк в ноябрьском номере "Отечественных записок" вместе с очерком "Что такое "ташкентцы"? Отступление", Использовав последний в качестве своеобразного введения к произведению, являющемуся непосредственным откликом на события современной общественно-политической действительности, Салтыков подключил очерк "Они же" к ташкентской проблематике, в это время им разрабатывающейся. Это оказалось нетрудно сделать, ибо образ главного героя, "цивилизующего" посредством полицейского насилия, вполне укладывался в рамки "ташкентства".
После 1869 года Салтыков, видимо, не предпринимал попыток провести в печать очерк "Они же". Лишь в 1881 году при подготовке второго издания "Господ ташкентцев", воспользовавшись некоторым ослаблением цензурного гнета, он включил его, несколько обновив и отредактировав, в состав цикла. Однако до публикации очерка в России он был дважды напечатан в зарубежной вольной русской прессе: в издававшемся в Женеве журнале "Общее дело" (1880, июнь и июль, Э 36, стр. 12-15; август, Э 37, стр. 10-14) и в том же году в издательстве М. К. Элпидина отдельной брошюрой. Обе публикации осуществлены под заглавием "Ташкентцы, обратившиеся внутрь" и без указания на принадлежность очерка Салтыкову. Публикация в "Общем деле" сопровождалась следующим примечанием: "Статью эту мы получили в числе нескольких экземпляров из разных пунктов Германии и Франции с предложением напечатать ее в "Общем деле", как произведение, которое, вследствие своей большой распространенности в публике, давно уже сделалось как бы общественным достоянием" ("Общее дело", 1880, Э 36, стр. 15).
Содержание примечания и отсутствие при публикации имени Салтыкова преследовали, несомненно, цели камуфляжа, чтобы скрыть пути получения текста из России. Из писем Н. А. Белоголового, одного из редакторов "Общего дела", к П. Л. Лаврову следует заключить, что сам Салтыков не участвовал в пересылке за границу запрещенной цензурой рукописи.
Между публикацией в "Общем деле" и изд. 1881 имеются значительные разночтения, которые свидетельствуют, что в распоряжении редакции "Общего дела" был текст без последней авторской правки. В публикации "Общего дела", например, во всех случаях, где Салтыков в последней редакции пользовался терминами "неблагонадежные", "вольномыслие", "либералы", везде фигурируют "нигилисты", "нигилистки", "нигилизм". Так, например, вместо "увлеченная хитростью в сонмище неблагонадежных" в "Общем деле" печаталось "увлеченная страстью в нигилизм", вместо "Либералы! раздается победный клич" "Нигилизм! раздается победный клич". После слов "публицисты гремели" в "Общем деле" имелось следующее продолжение: "и доказывали, что наводнения производятся нигилистками". Вместо "Борьба романтизма с классицизмом, движение, возбужденное Белинским, Луи Бланом, Жорж Занд - все это увлекало нас совершенно искренно" и' "Общем деле" печаталось: "Борьба романтизма с классицизмом, философское движение, возбужденное Гегелем, Гоголем, Жорж Занд" и т. д.
В публикации "Общего дела" имеются также абзацы, отсутствующие в изд. 1881. Так, за фразой "Но отчего же один генерал говорит: "молодец!", а другой при тех же точно обстоятельствах кричит: "мерзавец"?" следовало такое рассуждение:
"Ужели это, то самое явление, которое в административной практике известно под именем "независимости власти"? или, быть может, это первые робкие опыты практического применения принципов "самоуправления" (Он же "децентрализация" или кто во что горазд?)... Во всяком случае, нужно было бы предварительно изъять подлежащий по сему предмету трактат..."
В дальнейшем очерк в редакции, опубликованной в "Общем деле", под заглавием "Как высекли действительного статского советника, или Ташкентцы, обратившиеся внутрь" и с указанием имени автора, перепечатывался М. Элпидиным в Женеве в 1891, 1896, 1901 годах и в Берлине в 1903 году, где он был выпущен Г. Штейницем в качестве 68-го выпуска в серии "Собрание лучших русских произведений".
Ташкент еще завоеван не был... - Город Ташкент был взят штурмом русским отрядом под командованием генерала М. Г. Черняева 15 июня 1865 года. Салтыков здесь, вероятно, сознательно смещает даты из цензурных соображений.
...на Западе дело было покончено... - то есть подавлено польское национально-освободительное восстание 1863-1864 годов
Я помню, это было летом. Петербург погибал, стихии смешались. Салтыков рисует далее картину разгула реакции 60-х годов. Это время "пожаров, покушений, допросов, судбищ, высылок", когда появились "корни и нити" и был "кликнут клич", на который первыми явились "обрусители, задешево получившие куски конфискованных земель", Салтыков подробно характеризует в "Пестрых письмах" (письмо 8-е, т. 16).
Публицисты гремели; общественное мнение требовало быстрой и действительной немезиды. - "Дерзкая инициатива первого слова" в безудержной реакции 60-х годов принадлежала, как отмечал Герцен, газете "Московские ведомости" и ее редактору M. H. Каткову. "Примеру Москвы тотчас последовали провинция и Петербург. Произошло нечто неслыханное в историй: дворянство, аристократия, купечество, словом, все цивилизованное общество империи с шестидесятимиллионным населением, без различия национальности и пола, стало превозносить самые жестокие экзекуции, посылать хвалебные телеграммы, поздравительные адреса, иконы ужасным людям, которые не вышли на честный бой, а занялись умиротворением посредством виселиц" (Герцен, т. XVIII, стр. 208-210).
Как в 1612 году, общество пыталось спасти себя само, без разрешения начальства. - Ироническое сопоставление стихийно начавшейся героической борьбы русского народа в начале XVII веки за свое национальное существование с подогревавшейся реакционной печатью и правительством кампанией против "нигилистов" в 60-х годах.
