История Аптекаря, райских птиц и бронзовой головы слона - Ирина Лейк
Разумеется, все это время Марк молчал. Я и не ждала, что он появится, и вообще не думала, что мы с ним еще когда-то увидимся. Марта настаивала, чтобы я немедленно написала на него заявление в полицию. А я все время ждала от него звонка. Мой телефон молчал. Телефон, который я нашла на лестнице, тоже не издавал ни звука. Звонок раздался только спустя неделю. Мне позвонил Аптекарь.
– Милая барышня, – раздался в трубке его бархатный голос, и у меня потекли слезы. – Я знаю, что у вас не все в порядке, и звоню предупредить вас, хотя на самом деле я предпочел бы сделать это не по телефону. Вы не могли бы ко мне приехать?
– Я не могу, Аптекарь, сейчас совсем не могу. Простите. А о чем речь?
– Значит, приехать никак не сможете… Ну, тогда ладно. Дело не терпит отлагательств, поэтому слушайте.
Я готова была не просто слушать, я ухватилась за его голос.
– Я должен рассказать вам одну вещь. Возможно, она окажется для вас неожиданной, нежеланной и слишком тяжелой, но как бы ни оказалось, я попрошу вас об одном. Вы должны меня выслушать, что бы я вам ни сказал. Не кладите трубку. И слушайте очень внимательно. Я должен предупредить вас, моя дорогая, потому что вам грозит большая опасность.
Я едва не уронила телефон, потому что думала, что все большие опасности уже миновали.
– Да, – сказала я. – Хорошо, Аптекарь, я все поняла, и я буду очень внимательно слушать. Что бы вы ни сказали.
– Начну с того, что не все средства, которые я готовлю, спасают людей от болезней и продлевают их жизнь. И не все из них безобидны.
– То есть у них все-таки есть побочные эффекты?
– Нет, у средств, о которых я говорю сейчас, есть только один эффект. И он будет посильнее любых побочных. Дело в том, что, помимо идеальных лекарств, я готовлю идеальные яды. Ничего не говорите мне сейчас, поберегите время.
У меня в голове вспыхнуло сразу столько вопросов, что я бы не смогла задать их все. Но, честно говоря, я и не хотела ни о чем его спрашивать, у меня не было сил.
– У меня, разумеется, нет запаса подобных средств в промышленном количестве. Я делаю их на заказ и не просто так. Я не беру клиентов с улицы, и меня нужно убедить в необходимости средства. Но сейчас речь не об этом. Третьего дня я приготовил пробирку. Она хранилась в лаборатории, куда не заходят случайные люди. То есть туда не заходит вообще никто, вы же сами знаете, что я не очень жалую гостей в моем доме, что уж говорить о лаборатории – никто и никогда. И потом, даже отыскать лабораторию тут у меня непросто. Но пробирка исчезла. В доме кроме меня был только один человек.
– Ваша домработница.
– Да, это так. Кроме нее зайти в лабораторию никто не мог.
– Вы призвали ее к ответу?
– Можно сказать и так. Я некоторым образом посодействовал ее откровенности, у меня и для этого тоже имеются средства.
– И она призналась, что украла ваш яд? Чтобы отравить меня?
– Да и нет. Не совсем. Она призналась, что украла его. Но сказала, что сделала это не для себя, а ради близкого человека.
Я похолодела.
– Я дал ей довольно простое средство, действия которого человек не ощущает, но не может говорить неправду. Поэтому все, что она рассказала, – это так и есть, можно даже не проверять. Она сказала, что действительно украла у меня яд, она понимала тяжесть своего проступка и осознавала его последствия. Пойти на этот шаг заставила ее одна душевная привязанность, которая когда-то и привела ее в эту страну. Но давайте обойдемся без лирических отступлений: они сейчас не ко времени. Она украла яд для своего друга, потому что он очень просил ее об этом, и она не смогла отказать. Он сказал ей, что яд нужен ему для того, чтобы… – Аптекарь вдруг замялся. – Понимаете, дорогая, моя итальянская домработница не так чтобы идеально говорит на нашем языке, а под действием моих капель она вообще без умолку галдела на итальянском, так что я не смог разобрать все до деталей. Но я понял, что у ее друга есть подруга, девушка, и эту девушку он должен то ли убедить, то ли победить, то ли…
– То ли убить… – сказала я.
– Как я понимаю, у вас и у Нурции есть один общий друг, – продолжал Аптекарь. – Она ясно дала понять мне, что речь идет именно о вас, она же видела вас у меня в доме. Так вот, я, разумеется, не хочу делать поспешных выводов и ни в коем случае не хочу вас пугать. Прошу вас только об одном: пожалуйста, будьте осторожнее. Вы не представляете, насколько опасно это средство, насколько оно совершенно. Никто и никогда потом не сможет найти никаких следов и уличить преступника, случись что с вами. И я не смогу простить себе этого.
– Я поняла, Аптекарь, – тихо сказала я. – Спасибо, что предупредили.
– Возможно, я не прав, и я хотел бы, чтобы это было так. Но все равно – на всякий случай – держитесь как можно дальше от этого друга. Им сейчас движет дикая энергия саморазрушения. А в такие моменты люди наносят удары по самым близким. Такова наша природа.
– Я поняла. Еще раз спасибо.
– Мне очень жаль, что так вышло, и обещаю вам, что Нурция ответит за свой поступок. Но обещайте мне, прошу вас: что бы он вам ни говорил – не впускайте его в дом и не ходите с ним никуда. Это опасно! Это чудовищно опасно.
– Не переживайте обо мне. Вы меня предупредили. Я уже не дам себя в обиду.
– Вы не наделаете глупостей? – встревоженно спросил Аптекарь.
– Ни в коем случае, – заверила его я.
Как только я положила трубку, телефон зазвонил снова.
– Я болен, – сказал Марк. – Нам срочно
