На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж! - Ульяна Подавалова-Петухова
— Черт! Я вам даже подарок не приготовила, — проговорила девчушка удрученно, когда молодые скрылись за поворотом.
— Ну, думаю, то, что мы для них сделали, уже можно считать подарком, — сказала Ирина, обняв ее за плечи. — Поехали, а то опоздаешь на свою электричку.
Глава XV. Потерянный друг.
Погода не подкачала. Ветер был теплым. Он развевал ленты на машине, и молодоженам сигналили мимо проезжающие автомобили. Вадим сигналил в ответ. У Инны было светло и радостно на душе. Она иной раз косила взглядом на обручальное кольцо и до сих пор не верила в свершившееся.
— Не замерзла? — прокричал Вадим.
Девушка замотала головой.
— Ни разу в жизни не ездила в открытой машине! Здорово! — и она помахала каким-то людям, что проезжали в этот момент мимо. Те в ответ просемафорили что-то эпическое на своем клаксоне. Инну это рассмешило.
И Вадим вдруг осознал, что ни разу за всё это время не слышал ее смеха. Она улыбалась или, вторя Альке, хихикала, но никогда не смеялась, как сейчас. Он уже собрался взять ее за руку, но вовремя одернул ладонь. Возможно, Инне так легко и весело из-за осознания того, что получив новую фамилию, прописку и прочее, она ничего не обещала взамен. Он вспомнил натянутую тетиву во время поцелуя и лишь крепче сжал руль в руках. Они придумали эти правила игры. Но сейчас играть было не перед кем. Поэтому он просто смотрел на дорогу, лишь изредка бросая взгляды на свою счастливую жену.
Инна не удивилась приготовленному сюрпризу, что даже расстроило Вадима. Потом она призналась, что самый мелкий из мальчишек Ирины ей нечаянно проболтался. Романов с досады даже скрипнул зубами.
Небольшой двухэтажный домик стоял на пригорке буквально в нескольких метрах над озером. К мосткам, установленным на нем, вниз вела тропинка. Инна с удовольствием сняла туфли и побежала босиком по траве к ним. Вадим проследил за ней глазами.
— Девчонка совсем, — повторил он опять. Потянул с заднего сиденья сумку и увидел фотоаппарат, забытый Алькой. Недолго раздумывая, он взял его и стал снимать жену. Девушка, держась за ветку ивы, болтала одной ногой в воде и, лишь услышав щелчки, обернулась.
— Ты чего? — удивилась она.
— Хочу запечатлеть наш первый день, а то придет Изма Изральевна, а мне и похвалиться нечем будет. Ну-ка, дорогая, повернись ко мне и скажи «чиз»!
Но девушка в ответ показала язык, что Вадим, конечно же, заснял. Он бросил сумку и подошел к ней. Притянул ее одной рукой, а во второй всё так же держал камеру.
— Фотоаппарат тяжелый, одной рукой держать неудобно, так что давай, чтоб с первого дубля получилось. Улыбаемся и машем.
Они дурачились на берегу, нащелкав больше сотни кадров, пока Романов не опомнился, что еще не вечер и нужно аккумулятор оставить живым, чтоб сфотографироваться дома у камина.
Домик был небольшим. На первом этаже гостиная с кухней-столовой, разделенные меж собой стилизованными балками. На втором — комната и широченный балкон, по которому можно было легко футбол гонять. В комнате — пара шкафов и двуспальная кровать с туалетным столиком у окна. Окно во всю стену задрапировано прозрачным тюлем и плотными шторами.
— Да это не дача, а уютное гнездышко для двоих, — усмехнулся Вадим, когда они закончили обзор своих владений.
— Ну, а почему нет. Тем более в этом гнездышке они вывели троих птенцов, — сказала Инна.
Он посмотрел ей в спину и промолчал, зажег свечи на столе, открыл бутылку шампанского.
— Не люблю шампанское, — призналась Инна, глядя на то, как муж разливал шипучий напиток по бокалам.
— А что любишь? Мартини?
— Не люблю сладкие спиртные напитки. Если уж говорить о предпочтениях, то мне по душе текила или джин.
Вадим даже хмыкнул.
— Да в них же градусов немеренно!
— А ты, когда чай пьешь, тоже градусник в него опускаешь?
— Сравнила! Даже если выпить бочку чая, не опьянеешь!
— Ну, насчет бочки не знаю, но последний раз было литра два, может больше, но домой вернулась в трезвом уме и твердой памяти. И на своих двоих.
— Нашла чем хвалиться! Мне вот и ста граммов виски достаточно, чтоб выключиться.
— Правда? Да уж. Придется носить тебя на спине, — проговорила Инна, вздохнув.
Вадим посмотрел на нее удивленно. Она уже растрепала волосы, и те теперь вились красивыми золотистыми прядями. Даже переодеться успела. Сидела, поджав ноги в кресле. Такая домашняя. Такая уютная. Вадим подал ей бокал.
— Ну, за нас! Чтоб у нас всё было, и нам ничего за это не было! — провозгласил он.
Инна улыбнулась в ответ.
— Чтоб наша ложь никому не навредила.
Он даже рукой махнул, дескать, нашла, о чем волноваться. А жена смотрела в камин на потрескивающие сучья и молчала.
Ложь, какая бы она не была, остается ложью, даже если и во благо. Не зря она является одним из смертных грехов. Как бы долго не вилась нить лжи, всегда наступит час расплаты. Тогда будет и стыдно, и неловко, и больно. И надеешься лишь на одно, чтоб не досталось твоим близким. Чтоб их минула длань карающая.
На ночь Инна устроилась в комнате наверху — Вадим остался ворочаться на диване в гостиной. Тот, как на грех, был узким и коротким, мало того, еще и не раскладывался. Мужчина долго не мог заснуть, даже выходил во двор. Но там любоваться ночным пейзажем мешали кровососущие твари, набрасывающиеся на свою жертву, казалось, с вилками и ножами в лапах. Перебив за пару минут две летучие эскадрильи, Вадим заскочил обратно в дом. Он слышал Иннины шаги наверху, но почему-то не пошел к ней. Провертевшись полночи на диване, он, в конце концов, уснул.
Проснулся мгновенно: услышал ворочающийся в замочной скважине ключ, а затем шепот:
— Ира, им сейчас не до этого! Вспомни свой медовый месяц, — шипел Максим в крохотной прихожей.
— Мы тихонечко занесем им еду и так же тихонечко выйдем, а они встанут и поедят свежее, домашнее. Хватит ворчать! — в ответ шептала ему жена.
Вадим подорвался с дивана
