Лето 1969 - Элин Хильдебранд
Кирби пытается дышать размеренно. Она никак не может поверить, что Мэри Джо Копечне, подруга Сары О’Каллахан, девушка в синем платье и жемчугах, та самая, с которой они только вчера познакомились, мертва.
Мертва!
Сенатор уехал с вечеринки с Мэри Джо. Это кажется довольно подозрительным. Хотя, вероятно, за его поступком нет никаких скрытых смыслов. Сенатор действительно мог отвозить сотрудницу на паром. Если бы Кирби попала на вечеринку, вполне могла бы оказаться на месте Мэри Джо. И сама застряла бы в машине под водой.
– Сенатор утверждает, что вошел в гостиницу около четверти второго. Вы можете подтвердить его слова?
В час пятнадцать? Но ведь это не так. Такси подъехало около двух, и Кирби вернулась в гостиницу без десяти три. Мистер Эймс сказал, сенатор появился в половину третьего. Ведь так? Мистер Эймс так и сказал полиции, но его показания отличались от слов сенатора, поэтому воспоминания Кирби очень важны, вот только ее не было на месте.
– Я не видела сенатора, – признается она.
– Но ведь он поднялся в комнату, – вклинивается миссис Бенни, – ты должна была выдать ключ.
– Ключ выдал мистер Эймс. – Кирби не поднимает глаз от сжатых на коленях ладоней. – Когда сенатор вернулся, меня не было на месте.
– Как это? – недоумевает миссис Бенни.
– Я выпроваживала незваного гостя.
– Какого еще гостя?
– В лобби ворвался парень моей соседки. Он вел себя неподобающе, кричал. Был пьян и зол. Мы посадили его в такси.
– Смею надеяться! – восклицает миссис Бенни.
– Мне пришлось поехать с ним, – продолжает Кирби. Она обращается к сержанту Брага, ей стыдно поднять глаза на миссис Бенни. – Я не должна была покидать гостиницу, но мне требовалось убедиться, что Люк отправился прямо домой. Я боялась, что он выследит мою соседку и ударит ее.
Вместо того чтобы выразить восхищение храбростью и преданностью Кирби, сержант Брага выглядит разочарованным.
– Значит, вы вообще не видели сенатора? У вас не было с ним никаких контактов?
– Никаких, – говорит Кирби.
Сержант встает.
– Хорошо, я закончил. Спасибо за сотрудничество, миссис Бенни. Если мне понадобится что-то еще, дам вам знать.
Миссис Бенни поднимается, тяжело опуская руку на плечо Кирби. Ее она не отпускает.
– Разумеется, сержант.
Как только дверь закрывается, миссис Бенни выпаливает:
– Сенатор не убивал девушку! Это был несчастный случай! Когда мы садимся за руль, наша судьба – только в наших руках.
Кирби сочувствует беде хозяйки. Более того, разделяет ее тревогу. Ничто так не огорчает, как осознание того, что твой герой – обычный человек. Однако, в отличие от миссис Бенни, Кирби считает, что сенатор вполне может быть виновен в смерти Мэри Джо Копечне. Похоже, именно он съехал на машине с моста. А еще, судя по всему, покинул место происшествия, не вытащив Мэри Джо из машины. Сенатор спрашивал мистера Эймса, уверен ли тот, что уже половина третьего. Должно быть, искал алиби, дескать, он был в отеле, а не на Чаппаквидике!
Раздумья Кирби прерываются вздохом миссис Бенни.
– К сожалению, мне придется тебя уволить.
– Что? – не понимает Кирби.
– Ты покинула территорию без разрешения. Мы не платим за то, чтобы служащие разгуливали по окрестностям, пусть даже с благородными целями.
– Но… но… – Протест Кирби захлебывается.
Миссис Бенни снимает очки для чтения и опускает на грудь.
– Я знаю, как это трудно, Кэтрин. Мы были очень довольны твоей работой. Если бы ничего этого не случилось! Бедный, бедный сенатор…
– И бедная Мэри Джо! – перебивает Кирби. – Мэри Джо умерла.
Она прикусывает язык, чтобы не проболтаться о знакомстве с бедняжкой. Буквально накануне Кирби встретилась с девушкой, утонувшей в результате несчастного случая, виновником которого, вероятно, был сенатор Кеннеди. Может быть, история и не запомнит имя Мэри Джо Копечне, но Кирби точно запомнит.
– Я напишу тебе отличные рекомендации. И оплату получишь за всю неделю.
Кирби понимает: никакие мольбы не вернут ей работу. Миссис Бенни более чем справедлива в отношении рекомендаций и зарплаты, – наверное, хочет, чтобы сотрудница ушла спокойно, а не нагнетала обстановку.
Кирби стоит на крыльце гостиницы и ждет такси обратно в Оук-Блаффс, размышляя, как в одну минуту все может быть хорошо, а буквально в следующую совершенно испортиться.
Она будет скучать по Эдгартауну, по белым домикам с черными ставнями и цветами под окнами, по виднеющейся сквозь дворы голубой полоске гавани. Здесь все знакомо, почти как дома, а значит, ей больше нечего доказывать.
Она вернется в дом на Наррагансетт-авеню, чтобы собрать вещи, а утром отправится на Нантакет.
От Виноградника Марты туда всего одиннадцать миль, но Кирби придется переправиться на пароме в Вудс-Хоул, а затем пересесть на другой паром до Нантакета.
Даррен предлагает подвезти ее на пристань, но Кирби настаивает, что может дойти пешком.
– Со всем багажом? Просто позволь мне помочь. Пожалуйста, Кирби.
Она соглашается, но предупреждает, что хочет улизнуть пораньше, до того как остальные девочки пойдут на завтрак. Кирби ненавидит прощания, особенно сейчас, потому что бесславно уезжает в середине лета. Скучать по-настоящему она будет только о Патти, даже несмотря на то, что та и Люк стали куда ближе, чем раньше. Подруга праведным тоном сообщила Кирби, что после окончания лета переедет с Люком в Нью-Йорк. Она собирается продолжать воплощать свою мечту стать актрисой старым добрым способом – читая журнал «За кулисами» и появляясь на кастингах.
– Буду ждать тебя в семь перед домом. Без лишней помпы, – пообещал Даррен.
Вот и он. Как и обещал, стоит, оперевшись на автомобиль. Когда появляется Кирби, Даррен поспешно помогает ей поднести сумки. Она забирается на сиденье и бросает на дом последний долгий взгляд. Девочкам Кирби оставила записку. Наверное, теперь они будут долго выяснять, кто поселится в иглу.
Невзирая на протесты Кирби, Даррен паркуется у самого терминала, чтобы положить ее багаж на тележку. «Ладно, ладно, уговорил, – думает она, – а теперь уезжай». Ее ненависть к прощаниям достигает высшей точки, когда речь идет о Даррене.
Он разбирается с багажом, Кирби покупает билет, и Даррен сгребает ее в объятия.
– Люди смотрят, – сопротивляется она.
– Плевать.
На самом деле ему очень даже не плевать, поэтому они здесь и оказались. Даррен имеет в виду, что ему все равно, ведь он не знает здешних людей. Это туристы, и большинство из них – хотя и не все – белые. Здесь семьи, пытающиеся успокоить плачущих детей, которых разбудили слишком рано; молодожены, щелкающие фотоаппаратом «Полароид»; пожилая черная пара: муж опирается жену, шаркая к трапу.
– Даррен…
– Увидимся осенью.
– Это не очень хорошая идея.
– Только одно свидание. Я отведу тебя в бургерную мистера Бартли. Согласна? Это легендарное место. Или, если хочешь, можем пойти в «Ратскеллер»…
– Бургеры вполне сойдут, – перебивает Кирби.
Она ни в жизни не признается, но ей приятно, что Даррен хочет увидеться с ней в городе. Да и одно свидание не повредит.
Даррен целует ее на прощание, и поцелуй оказывается более долгим и интенсивным, чем ожидает Кирби. Вскоре они вовсю целуются, и это
