Душа - Алиса Селезнёва
Я ежедневно прокручивала эти слова в голове и была совершенно уверена в своей правоте до тех пор, пока не услышала практически то же самое из уст Оксаны Леонидовны. В тот день я оставила пакет с обувью в классе, но обнаружила её отсутствие только у раздевалки, когда накинула на плечи пуховик. Чертыхнувшись, я побежала обратно на четвёртый этаж и уже там, у дверей в кабинет, стала свидетелем горя своей будущей свекрови.
Вероятнее всего, она устала, измучилась и выпалила те страшные слова от отчаяния, просто потому что не знала, как поступить и что делать. Татьяна Сергеевна вызывала её уже в третий раз за последний месяц, но с успеваемостью и дисциплиной у Ромки лучше не становилось.
– Я одна! – кричала Оксана Леонидовна, прикладывая к опухшим глазам жёлтый платок в цветочек. – И не могу за всем уследить! Отец нашёл себе молодуху и бед не знает – ему на сына плевать. Я бьюсь изо всех сил, работаю на трёх работах, но Роме хоть бы хны. Он меня в грош не ставит.
От удивления я открыла рот и уронила на пол тяжёлый рюкзак. Честно говоря, я даже не догадывалась, что Ромка теперь живёт только с мамой. «Может быть, поэтому он и ведёт себя так, – подумала я, чувствуя неприятное сосание под ложечкой, – может, он таким образом хочет привлечь к себе внимание?»
– Тем не менее, – Татьяна Сергеевна с сочувствием посмотрела на Оксану Леонидовну и пригладила выбившиеся из причёски волосы, – до конца полугодия остаётся месяц, а у Романа наклёвываются три неаттестации и как минимум три двойки.
Она вздохнула, склонила голову набок и вытянула губы в тонкую линию.
– Рома, надо что-то менять, иначе десятый класс ты не закончишь.
Оксана Леонидовна с шумом втянула в нос воздух.
– При желании ты бы мог хорошо учиться. Голова у тебя что надо, – продолжила Татьяна Сергеевна, глядя куда-то в потолок. – Реши уже, чем ты хочешь заниматься.
– Я думаю: из Ромы получится отличный врач, – отчеканила я и быстро распахнула двери класса.
Татьяна Сергеевна нахмурила брови, Ромка закатил глаза и отвернулся. Оксана Леонидовна напротив выпучила их, приложив ладонь к щеке так, словно у неё от боли свело всю челюсть.
– Хирург, стоматолог или реаниматолог, – продолжила я, волоча по полу рюкзак.
– Белова, ты что здесь делаешь? – на минутку Татьяна Сергеевна растерялась и даже закашлялась, по-видимому, подавившись слюной.
– Я сменку в классе забыла.
– Белова? – спросила вдруг Оксана Леонидовна, разглядывая меня с ног до головы. – Наташа Белова?
От такого взгляда мне стало как-то неуютно. Одета я была неброско. Чёрные классические брюки, бежевая блузка, сверху синий пуховик с меховым воротником. Волосы, собранные в низкий хвост, торчали соломой из-под шапки. Не сравнишь с расфуфыренными одноклассницами, которые даже на уроках от зеркала отлипнуть не могли. Но врать смысла я не видела, а потому, набравшись смелости, запоздало кивнула.
– Я могла бы позаниматься с Ромой. Химией, допустим, и русским с математикой, а ещё английским. Мне полезно, раз уж я решила поступать в педагогический.
– Значит, врач?
Татьяна Сергеевна с сомнением посмотрела на Оксану Леонидовну, а потом перевела взгляд на Ромку. Он театрально пожал плечами, изображая полнейшую незаинтересованность.
– Можно попробовать, – ответила за сына Оксана Леонидовна и, вытащив из сумки зеркальце, постаралась стереть размазанную по щекам тушь.
– Всё же я бы порекомендовала взять репетитора, – начала Татьяна Сергеевна, – хотя бы по…
– Дадим девочке шанс.
Моя будущая свекровь потянула Ромку за рукав и, поблагодарив Татьяну Сергеевну за очередную встречу, вышла из класса. Нащупав пакет с обувью, я минутой позже последовала её примеру.
Не буду утруждать вас рассказами о том, как я переживала и как не спала всю следующую ночь, ругая себя за то, что ввязалась в эту авантюру. В успех своего дела я верила слабо, но пойти на попятный мне не позволила гордость. Назвался груздем – полезай в кузов. И я полезла, даже не подозревая, куда этот самый кузов меня притащит.
Следующее утро я начала с того, что села за парту рядом с Ромкой. Он предпочитал последнюю у окна, считая, что там его меньше всего замечают учителя. Перетащить его к себе за первую я даже не рассчитывала, поэтому руководствовалась принципом Магомета: раз уж гора не идёт к тебе – будь добр, дойди до неё сам. Входящие в класс преподаватели никак на нас не реагировали, видимо, были предупреждены Татьяной Сергеевной заранее, зато одноклассницы едва не свернули себе шеи, без конца разглядывая наши руки.
С первыми и последними уроками стало получше: то ли Ромка испугался отчисления, то ли Оксана Леонидовна подключила ремень, но приходить он стал вовремя, однако на занятиях по-прежнему ничего не записывал. Я без конца копировала ему свои тетради, а после уроков объясняла пройденный материал ещё раз, непременно спрашивая: «Понял?»
Он кивал, говорил привычное «Ага!», и мы расходились в разные стороны. Каждый по своим домам и делам.
На переменах мы не разговаривали, смешных человечков он больше не рисовал, кукольный театр под партой не устраивал. Мы сидели рядом, но мыслями были словно на разных концах планеты. Ни покемонов, ни людей Х – детство кончилось и не собиралось вторгаться в юность ни за какие коврижки.
К двадцать второму декабря мы написали все полугодовые контрольные работы. Именно от их результатов зависело большинство Ромкиных итоговых отметок и аттестаций. Двадцать третьего декабря нам объявили первые результаты:
Русский язык – 2
Профильная математика –2
Английский язык – 2
Химия –2.
Каждый раз, когда я глядела в Ромкину тетрадь и замечала очередного «лебедя», земля под моими ногами начинала качаться. Не справилась, не смогла. Не вышло…
Я была отличницей, шла на золотую медаль и за все свои контрольные получила твёрдые пятёрки. Почему же тогда Ромка даже на три не наскрёб? Ведь я объясняла, наставляла и помогала…
Химию я хоть и изучала на базовом уровне, но всё равно знала лучше многих углублёнщиков. Почему тогда у него вся тетрадь красная?.. Да проще было решить за него все задачи и потихоньку подсунуть ответы. Химия добила меня окончательно. Помню, как слезинки одна за другой стекали из глаз и падали на конспект, превращая буквы в огромные синие кляксы. Не справилась. Не смогла. Не получилось… В тот день на шестом уроке я не написала ни строчки.
Из класса я вышла молча.
