Елена Руденко - Безумный день или превратности судьбы
- Ваши суждения ошибочны, - возразил ей камердинер. - Я не ставил цели очернить доктора. Я заранее знал, что он будет вычеркнут из списка подозреваемых. Бартоло не идиот, чтобы использовать нож из своей коллекции. И я понимал, что судья это поймет.
- Я действительно это понял, - согласился я. - Но я не могу понять, зачем вы выгораживали убийцу?
- Это я его попросила, - вздохнула Фаншетта. - Фигаро знал о моих чувствах к Керубино и решил мне помочь спасти его. Мы оба видели, как он убил графа.
- Бедное наивное дитя, - сказал я. - А этот человек в благодарность чуть не убил вас!
- Я не хотел убивать Фаншетту! - закричал паж. - Просто тогда я очень перепугался! Я не владел собой!
- Да, - согласился я. - Когда вы убили Базиля, вы тоже этого не хотели. Он начал шантажировать вас, запугивать. Вы, конечно, пообещали выполнить все, что он скажет, но когда Базиль отвернулся, вы схватили лопату, забытую Фаншеттой, и ударили его... Убегая, вы потеряли белую атласную ленту графини, Сюзанна говорила мне, что вы всегда ее носите с собой. Садовник нашел эту ленту и отдал мне. А Фаншетта во второй раз решила вас спасти, она сказала, что это ее лента. Девочка совсем не думала о последствиях, она хотела одного - выгородить вас!
- Но эта лента! Ведь она могла принадлежать кому-то другому! - воскликнула Мадлен. - Ее могла потерять графиня или Сюзанна!
- Сейчас время траура. Графиня велела всем носить черное, ответил я. - Меня очень удивило, что кто-то потерял белую ленту. По этой же причине я понял, что Фаншетта обманывает меня. Единственным человеком, кто носил с собой белую ленту, был Керубино. Все просто.
- А почему граф пришел на полчаса раньше? - спросила Мадлен.
- Это благодаря камердинеру, который перевел часы, пояснил я. -Фигаро сделал это, чтобы граф и Сюзанна разминулись на свидании. Он следил за ним и, наверное, видел, как паж убил его... Странно, что потом он не перевел часы обратно.
- У меня не было подходящего случая, - пояснил Фигаро. Графиня все время носила их с собой.
- Теперь нам остается подвести итог, - сказал я. Несомненно, убийца должен быть наказан, но это произойдет только в том случае, если мадмуазель Фаншетта и мсье Фигаро подтвердят сказанное мною.
- Никогда! - твердо произнесла садовница. - Никогда я не сделаю это!
- Но он же хотел вас убить! - удивилась Мадлен.
- Я люблю его! - пояснила Фаншетта. - Я просто не смогу сделать это.
- Что ж, - вздохнул я. - А вы мсье Фигаро? Подумайте, этот человек совершил два убийства и не остановился перед третьим, он опасен.
- Вы правы, - согласился Фигаро. - Я согласился ему помочь ради Фаншетты, я был уверен, что убийство было совершено им... как бы выразиться... по глупости что ли... и что он раскаялся. Я понятия не имел, что он будет считать убийство детской шалостью... Я готов подтвердить все, сказанное вами. Прости, Фаншетта, так надо.
Паж разрыдался.
- Почему вы так жестоки? - всхлипывал он. - Почему вы не хотите понять меня!? Неужели у вас нет жалости!?
- Жалости!? - с усмешкой переспросил я. - А вы сами думали о жалости, когда убивали? И где была ваша жалость, когда вы душили девочку, которая вас спасла?
- Клянусь, этого больше не повториться! - взмолился юноша.
- Нет, уважаемый, детские отговорки тут не помогут, ответил я сурово. - Убийство - не ребяческие проказы!
- Не понимаю, как можно было подозревать этого пажа, недоумевала Мадлен. - Ведь он как ребенок!
- Именно это усилило мои подозрения. Ему всегда все сходило с рук, он не знал ни бед, ни огорчений. Все его любили, никогда не наказывали, баловали... и вдруг, его отсылают! И виной всему граф! И Керубино решает просто устранить его. Он был уверен, что даже за убийство его не ждет наказание. И оказался почти прав! Конечно, у этого пажа характер ребенка, но ребенка взрослого, который применяет для достижения своей цели взрослые методы. И ничего его не остановит. Он твердо уверен, что этот мир создан для него и все препятствия можно убрать любыми средствами. И даже теперь Керубино считает, что он прав, и все должны защищать его. Ведь он такой юный, беззащитный, ранимый. Особы подобного склада - обычно женщины, но среди мужчин тоже встречаются подобные экземпляры.
- А почему вы решили, что именно Фигаро помогал ему? поинтересовалась красотка. - Ведь вы могли обратить внимание на кого-то другого: на графиню, Сюзанну, доктора...
- Во-первых, именно Фигаро всегда выручал пажа, во-вторых, он был единственным из всех, кто бы мог продумать и претворить в жизнь такой сложный план.
- Но как он мог решиться помогать убийце? - недоумевала Мадлен. -Ради Фаншетты?
- Думаю, не только ради нее. Такие люди как Керубино умеют вызвать к себе жалость и заставить помочь себе. Они кажутся такими несправедливо обиженными и несчастными, что отказать им в помощи может только очень черствый человек. А Фигаро к таким не относиться.
Мадлен внимательно выслушала меня.
- Права была Сюзанна, когда говорила, что из него выйдет величайший плутишка на свете, - вздохнула она. - К тому же получился еще и убийца! Мне жаль Фаншетту, она помогала пажу, а он чуть ее не придушил!
- Он всегда думал только о себе, - сказал я. - И в этот раз тоже. Страх заставил его действовать, не думая о последствиях. А после того, как два убийства сошли ему с рук, он не мучился угрызениями совести.
Я очень старалась, приблизить этот случай к пьесе "Женитьба Фигаро", но, увы, у меня это плохо получилось. Я с грустью заметила, что не смогла справиться с трудной задачей. У меня вышла новая история, в которой принимали участие лица с именами героев знаменитой комедии. Характеры моих действующих лиц лишь отдаленно напоминали характеры персонажей Бомарше. А мог ли Керубино пьесы Бомарше совершить убийство? Судя по "Преступной матери", он вполне на это способен, там четко проявилась вся сущность пажа. Тут ошибки быть не может. А вот остальные... так ли они себя повели бы?
Однако я решилась показать мой рассказ драматургу. К моему произведению он отнесся довольно прохладно, но ругать не стал.
- Не дурно, гражданочка, - только и сказал он.
Для меня это была высшая степень похвалы. Я была очень благодарна за снисхождение. Мы опять завели разговор о "Преступной матери". Я заметила, что эта пьеса помогла мне при работе над рассказом. Бомарше поблагодарил меня за добрые слова, но с грустью заметил:
- Я все еще стараюсь быть живописцем человеческого сердца, но годы и превратности судьбы иссушили мою палитру.
