Панас Мирный - Гулящая
- Ну, будет, не плачьте, послушайте, что я вам скажу,- начала Одарка. - Какая вам рыба нужна? Соленая? Завтра или послезавтра Карпо поедет в город, я ему дам своих денег, скажу - вы дали. Пускай купит. А вы отдадите.
- Одарка, голубушка! - воскликнула Приська.- Бог тебе отплатит за твое добро!
- Погодите, не перебивайте,- снова начала Одарка.- На сколько вам рыбы? На двугривенный или на пятиалтынный?
- Хватит и на пятиалтынный.
- Ну, ладно. А взвар у меня есть. Фасоли или гороху нужно будет берите сколько угодно; у нас все равно никто не ест, а вам, может, пригодится для пирогов. Пускай Христя пойдет со мной, а то мне пора,ребенок уж, верно, проснулся,- и возьмет, сколько нужно.
Идя следом за Одаркой, Христя чуть не молилась на нее.
- Спасибо вам, тетенька, большое спасибо! Будто я свет опять, увидала: теперь мать не продаст сапожки. А то подумайте, праздник идет, старые сапоги совсем растоптались, а новые она задумала продать. Как сказала мать: сними да положи на место - пока новые, больше дадут за них, такая меня досада взяла, так слезы и полились. Так сердце и забилось... Другие ради праздника все новое справляют, а мне купили сапожки, да и те отнимают! щебетала Христя.
Слушая эту веселую болтовню Христи, вспомнила Одарка свое девичество, свои молодые годы. Так и она когда-то тешилась всякой обновой. А теперь? "Пустое все это,- думалось ей,- пустое... Все пройдет, позабудется, когда жизнь заглянет в глаза своим суровым оком... Куда и радость денется, куда денутся веселые мысли?.. А счастливая пора, как подумаешь, и горе ненадолго, и слезы на час..." И Одарка радовалась, слушая, как щебечет Христя.
Не меньше радовалась и Приська, сидя одна в хате... С души будто камень свалился, слезы унялись. Мысли в голове бродят легкие такие... "Как говорится, лишь бы добрый человек нашелся... как говорится..." - шепчет про себя Приська.
4
Приближались святки, настал сочельник. Спасибо, Одарка Здориха помогла Приське не как-нибудь его встретить: и кушанья вволю, и пирогов, и даже восьмушка водки куплена. Всего понемножку найдется, да некому есть, некому пить, некого поздравить. Откусит Приська пирога, а сама вспомнит Пилипа и заплачет... Пойдет ли еда на ум, когда слезы катятся из глаз?.. Глядя на Приську, и Христя плачет. Не ели, а больше плакали они в сочельник за ужином и невеселые легли спать.
Настало рождество. Пока они в церковь собирались, наряжались, пока в церкви стояли, молились, и им казалось, что праздник. День выдался погожий, солнечный; льется свет с неба, отражается в снегу, покрывшем землю, столько света, что глазам больно; и не очень холодно: морозец, но не сильный... Во дворах, на улицах, около церкви народ кишмя кишит, да все наряжены по-праздничному, все чистые, умытые... Видно по людям, что праздник, да и в воздухе, согретом солнечным светом, дышится как-то легче, сердце не надрывается от муки; на душе - радость и мир... Радуются вместе с другими и Приська с Христей. Приська в церкви стоит, молится; а Христя с девушками на погосте вертится, щебечет. Она так давно не виделась с подружками: после Николы не выходила ни на посиделки, ни на супрядки; чуть не три недели сиднем сидела около матери. Девушки оглядывают ее, хвалят ленты, монисто, серьги, любуются на сапожки, рассказывают обо всем, что случилось без нее на посиделках: и о том, как черномазая Ивга поругалась с Тимофеем и ходила к ворожее, чтобы та помирила их, и о том, как Федор каждый день допытывался на посиделках, не видал ли кто ее, Христи?
- Он тебя крепко любит, хоть отец и бранит его за это,- сказала Горпина Педько, Христина подружка, высокая светлорусая девка, первая хохотунья на селе.
- А мне-то что? - ответила Христя.
- Помянули волка, а волк тут! - с хохотом крикнула Горпина.
Христя оглянулась. Прямо к кучке девушек шел высокий белокурый хлопец, в синем суконном кафтане, подпоясанном хорошим коломянковым кушаком, в серой шапке решетиловских смушек. Это был Федор Супруненко.
- Здравствуйте! С праздником! - поздоровался он, подходя к кучке девушек.
- Здравствуйте! - ответили другие девушки, а Христя промолчала.
Пока хлопец здоровался с девушками, она постояла немного, отошла в сторону, а потом и вовсе ушла в церковь. Федор угрюмо послушал, как хихикают и шепчутся девушки, и, не сказав никому ни слова, тихо пошел за церковь. Девушки проводили его веселым хохотом; Федор не оглядывался, не прислушивался...
- Околдуй так вот хлопца, да и води за собой на веревочке,- сказала низенькая веснушчатая Педоря.
- Вольно ему, дураку, самому на глаза лезть! - ответила Горпина.Христя от него прочь бежит, а он пристал, как репей.
- Что вы тут обо мне болтаете? - спросила Христя, снова возвращаясь к кучке девушек.
- Да это Педоря тебе завидует, что Федор не за нею увязался,засмеялась Горпина.
- Он скоро, как собачонка, будет за всеми бегать,- хмуро ответила Христя.
- Дурь такая найдет! - шутит Горпина.- Вот бы сразу на всех хлопцев.
- Что бы тогда было? - спросил кто-то.
- Может, наша черномазая Ивга скорее вышла бы замуж,- пошутила Горпина.- А то пришла в церковь богу молиться, да увидела Тимофея... Он от нее бежать, по пояс в снег провалился, а она за ним - наперерез. Догнала его в закоулке, между деревом и оградой, так там по сию пору и торчат.
- Богу молятся?..- опросил кто-то. Раздался неудержимый хохот.
- Да тише, будет вам... а то еще батюшка в церкви услышит,останавливает кто-то девушек.
- Батюшка - это ничего,- говорит Горпина,- а вот старый дьячок услышит, да заставит подпевать,- вот это беда будет!
Девушки катаются со смеху от шуток Горпины, а та трещит без умолку. Глядя на девушек, смеется и Христя. Да и как не смеяться, когда Горпииа, кажется, и мертвого расшевелит.
Время идет быстро, весело. Христя и не вспомнилась, как из церкви вышли, как мать, дернув ее за рукав, сказала: "Пора домой!"
- Смотри же, Христя, крикнула Горпина,- я за тобой забегу: пойдем колядовать.
Вернулись Приська и Христя домой, да лучше бы не возвращались!.. У Христи еще стоит в ушах смех девушек, их веселые шутки да прибаутки... а в хате тихо, тоскливо, мать такая хмурая. Сели разговляться, а Приська - в слезы.
Весело проходят праздники у счастливых да богатых, а когда человек убит горем, когда сердце его терзает тоска - так и праздник не в праздник. Время ползет, как калека безногий, горе и печаль, как змея, клубком свились в сердце, безотрадные мысли роятся в голове. В будень хоть привычные заботы разгонят их, а в праздник нет им запрета - простор им, раздолье. И радость случилась, все равно и она пробудит тяжелое воспоминание: вот как оно было когда-то, вот как когда-то радовались, а сейчас?.. Миновались радости, никогда не воротятся... Плачет человек горькими слезами. Плакала и Приська.
После обеда забежала на минутку Одарка Здориха. Молодая, здоровая, она, как пташка, всю хату наполнила щебетом и, как пташка, умчалась прочь.
"Счастливая, здоровая,- думалось Приське.- А тут ни счастья нет, ни здоровья..."
Она прилегла отдохнуть, но ей не спалось.
Христя тоже скучает, места себе не находит. Посидит в хате, поглядит на мать, грустную, молчаливую, и побежит на улицу, на людей поглазеть, которые снуют то парами, то поодиночке: одни в гости, другие из гостей... Откуда-то издалека слышна девичья песня, доносятся громкие голоса парней... Вот бы туда побежать, оглянуться не успеешь, как время пролетит,- да мать не пускает. Еще хорошо, что колядовать обещала пустить, а то давно ли говорила: "Чего ты пойдешь? Пристало ли тебе идти туда? Такое горе, а у тебя уж песни да шутки на уме..." Эти недосказанные слова как тупым ножом ранили сердце Христи: тайно, скрытно напоминали они ей о смерти отца, об их сиротской доле... Слышались ей людские попреки: вот не успели еще отца схоронить, а уже вышла горланить!.. Печальной и постылой кажется ей и девичья песня. Но тут, как назло, до слуха ее доносится волна звонких голосов, льется знакомая, любимая песня, звенит в ее сердце, Христю так и подмывает запеть, подхватить эту песню. Девушка отворачивается, чтобы не слышать звонких голосов, прислушивается к говору тех, кто, нагулявшись, уже плетется домой и вслух выкладывает свои заветные мысли... А пройдут люди и Христе опять скучно. "Господи! Хоть бы скорее кончался день!" - жалуется она, идя в хату.
Под вечер Горпина забежала за Христей.
- Скорее, Христя, одевайся: наши уже все в сборе!
- Куда это? - спрашивает Приська.
- Колядовать, мама.
- Ты бы, дочка, лучше не ходила.
Христя поглядела на Горпину.
- Тетенька, голубушка,- затрещала та,- пустите ее. Пусть она хоть немножко проветрится. Поглядите, на что она стала похожа.
Приська только рукой махнула.
- Ладно, ступай... Что с вами поделаешь. Не балуйся только там.
Подружки, обрадовавшись, взялись за руки и не пошли, побежали со двора.
Приська осталась одна. Томительно и тяжело ей в своей хате, невеселые мысли лезут в голову. Она вышла прогуляться по двору.
