Молчание Шахерезады - Дефне Суман
«Даха ми лар Бзди[108]. Не плачь, дитя. За самой темной ночью придет рассвет. Скоро взойдет солнце, мы найдем экипаж и доберемся до города. Даха ми лар Бзди».
Она вынула из-под накидки палец и положила малышу в рот. Довольный, что нашел грудь матери, он на миг успокоился, но, не почувствовав вкуса молока, снова начал кричать.
«Госпожа, если хотите, давайте остановимся, и вы покормите ребенка. Гляньте, он же наверняка голодный, кричит без остановки».
«Не нужно. Едем дальше».
Старик качает головой, и они продолжают путь. На осле от Борновы до Смирны ехать не меньше двух часов.
Услышав стук, Мелине открыла глаза, и ее рука невольно потянулась к груди в поисках бархатного мешочка, который она спрятала там семнадцать лет назад. Внизу кто-то бешено ломился в дверь. Вскочив с постели, повитуха накинула на себя шаль и, не успев даже зажечь газовой лампы, побежала вниз по лестнице.
Наверное, у кого-то из соседей трудные роды. Молодые акушерки не стали бы стучаться к ней без острой нужды. Долгие годы она работала во Французской больнице главной акушеркой, а два года назад ушла на пенсию, обучив перед этим самых лучших своих преемниц. Молодые ее уважали, а потому никогда не будили даже в сложных случаях, например когда ребенок выходил ножками вперед или пуповина обмоталась вокруг шеи.
С этими мыслями она спустилась вниз, но вместо юной акушерки увидела свою дочь, зятя и внучек. Ее охватил страх, потому что у ног их стояли узлы и чемоданы. Испуганно зажав рот, Мелине изучала лица. Заметив, что нет самого маленького внука – Нишана, она закричала:
– Что случилось? Где Нишан?
– Мама, не волнуйся. Успокойся. Ничего страшного не случилось.
– А Нишан? Что случилось с моим Нишаном?
– Мама, не кричите, не то все соседи сбегутся. Нишан у моей матери. С ним все хорошо. Мы за вами пришли.
Тут ее дочь перебила своего вечно спокойного мужа:
– Мы уже столько времени в дверь стучим, ты нас, мама, напугала до смерти! Где ты была?
Мелине, прижав руку к груди, пыталась унять бешено бьющееся сердце.
– Спала, дочка. С вами-то все хорошо? Что стряслось?
– Как ты можешь спать в такое время? Быстро собирайся, мы уезжаем. Бери с собой только самое ценное.
Повитуха Мелине снова, как во сне, попыталась нащупать несуществующий мешочек. Там когда-то хранились золотые монеты, позже отсыпанные Махмуду-аге в его огромном особняке в Гезтепе, куда она поехала в одиночку. Она все еще помнила то утро и свою поездку верхом на осле так четко, будто все это происходило прямо сейчас. У ее неудачливого мужа был карточный долг перед Махмудом-агой, и тот положил глаз на ее дочерей. Добиться от Махмуда расписки в том, что долг уплачен, – вот на что пошли монеты. Для этого Мелине и проделала путь в одиночку до его дома. Головорезы Махмуда-аги без всякого стыда грозили Нишану (не внуку, а мужу Мелине), что его дочери пойдут в счет долга, – бесстыдник Махмуд всегда был рад юным девушкам в своем гареме. Несколько месяцев подряд посланники Махмуда-аги обивали порог их дома, облизывались на ее девочек, Арпи и Сету, делавших уроки за кухонным столом. Мелине потребовала от Махмуда дать слово, что больше их не потревожат. Слава богу, у этого человека были остатки совести. Он поставил свою печать на расписку, в которой Мелине не понимала ни слова, и велел своим людям больше не приходить. Все закончилось хорошо, дочери Мелине и Нишана выросли, удачно вышли замуж и теперь счастливо жили своими семьями.
Согласившись помочь Джульетте Ламарк воплотить ее коварный замысел, повитуха Мелине спасла своих дочерей.
– Мама, дорогая, ты нас слышишь? Мы с тобой разговариваем. Давай собирайся. Армия Кемаля захватила Алашехир. Уже идут отряды Пехливана. Нам надо укрыться. Ну же, быстрее! Собирай что есть и пойдем. Спрячемся на верхнем этаже в пекарне у Хайгухи-ханым.
Мелине вздрогнула, словно очнулась от сна.
– Идут отряды Пехливана? Куда? Сюда? А как же Малоазийский фро…
Слово снова взял худой и высокий Аракель, ее неизменно вежливый зять.
– Увы, Малоазийский фронт, очевидно, развалился, – сказал он совсем тихо. – Турки полностью захватили равнину близ Мендереса. Айдын, Ушак, Маниса – в огне. Греки, отступая, сжигают за собой города и деревни. Мы боимся, что, когда турки сюда придут, они ведь наверняка захотят отомстить. Поэтому мы решили спрятаться у моей матери в пекарне, на верхнем этаже. Пекарня ее ведь не в самом армянском квартале, так что у нее должно быть безопаснее. Берите все ценное с собой – деньги, золото. Все драгоценности спрячьте под одеждой. Сможете дойти до набережной? Если повезет, найдем экипаж у собора.
Мелине кивнула.
На улице Суяне было темно и безлюдно. Может, стоило закрыть ставни и спрятаться дома, как это сделали соседи? Свекровь ее дочери, Хайгухи-ханым, держала пекарню на другом конце города, недалеко от Французской больницы. Дойти туда было нетрудно – не настолько уж Мелине была старой. За свою жизнь она исходила много дорог, и в пятьдесят семь ноги ее были такие же выносливые, как в юности, но страх, который, точно притаившаяся змея, все эти годы рос в ней и набирал силу, теперь вдруг проснулся и не давал двигаться быстро.
Они вошли во двор собора Святого Стефана, чтобы перейти на улицу Дильбер. Мелине прочитала молитву, подняв взгляд к куполу. По широкому двору, усаженному высокими кипарисами, сновали люди, перетаскивающие что-то в собор. Два человека, толкающие покрытую холстом тележку, увидели их и на миг застыли. Зять Аракель что-то сказал, и они, кивнув, вернулись к своим делам. Старшая внучка, ладонь которой была надежно зажата в ладони Мелине, за все время не проронила ни слова. Задремавшую младшую дочь Аракель взял на руки. В другой руке он нес ковер, с которым повитуха ни за что не пожелала расстаться.
Все так же молча они пересекли двор, вышли за калитку на улицу Имам и спустились в квартал Святого Георгия, а оттуда – в Кабачный переулок. Весь город был погружен во тьму. Мелине почувствовала, как от маленькой вспотевшей руки ее внучки по телу пробежал ток.
На пристани стояла мертвая тишина. Отсутствие привычного шума и суеты – непрестанно кричащих носильщиков и торговцев всех мастей, отсутствие ящиков, обычно тянувшихся рядами от складов до самого берега, огромных мешков с инжиром, верблюдов с маленькими колокольчиками на шее, лошадей,
