Плавающая черта. Повести - Алексей Константинович Смирнов
- В вашей реплике нет смысла, - заметил Греммо. - Зачем смешивать? Я не отрекаюсь от высокого чувства. Я движим им даже сильнее, чем прежде.
Лежать и разглагольствовать было приятно: иллюзия деятельности при дикости обстановки за скобками.
- Последним чувством, какое я в вас заметил, был животный ужас, - возразил Зимородов.
- И что это меняет? Да, я испугался, меня хотели убить. Правда, сейчас мне кажется, что не убить, а предупредить. Иначе мы были бы трупы.
- Предупредить? О чем?
- Как о чем? - Ювелир вытянул травинку, задумчиво сунул в рот. - Чтобы мы не лезли не в свое дело.
Зиновий Павлович покачал головой.
- Ведите меня, Ефим. Направляйте. Вы, я смотрю, не уйметесь. Только куда? Мы даже не смеем высунуть нос из кустов.
- Можно пересидеть в подвале, - сообразил ювелир.
- Неужели? И как долго?
- Сколько понадобится. Пока не выведем этих негодяев на чистую воду.
- Каких негодяев, Греммо? Мы даже не представляем, о ком идет речь. Мы путаемся под ногами невесть у кого...
- И это странно, между прочим, - подхватил тот. - Кровь льется рекой, а мы живы. Давно пора нас прикончить, но они почему-то не решаются. Если бьют, то не насмерть; если стреляют, то мимо. По-моему, мы им зачем-то нужны.
- Я объяснил, зачем. Мы будем козлами отпущения.
- И только? Не пора ли нас сдать? Причин выше крыши... однако они предпочитают дальнейшее устрашение.
Ювелир потер ухо.
- Снова шумит? - с надеждой спросил Зимородов.
- Прошло. Я сковыриваю корочку. С детства люблю.
Доктор завороженно следил за артистическими пальцами, впившимися в ухо.
- Это порез?
- Ну да, я же рассказывал...
Греммо увлекся и перестал быть похожим на человека, только что пережившего покушение.
- Подвал у нас неплохой, - пробормотал ювелир. - Там сравнительно сухо, а что прохладно, так это и замечательно. Мы можем оборудовать там штаб-квартиру.
- Вы явно не наигрались в детстве, - сказал Зиновий Павлович. Что-то томило его помимо неприятного положения, в котором они пребывали с утра и которое неумолимо ухудшалось. - Послушайте, Ефим... эта ваша царапина, которая на ухе. Да перестаньте же ковырять, черт вас возьми! Как получилось, что вас порезали?
Ювелир отодрал корку и рассматривал ее, как изучал изумруды, сапфиры и рубины.
- Но я же сказал, - он чуть нахмурился. - Толком не помню. Мне делали маску, я задремал. Ну, прихватили ножницами! Жуля волновалась. Я очнулся, когда она уже суетилась.
- Погодите, - остановил его Зимородов. - Вам делали маску. Из водорослей, насколько я помню. При чем тут ножницы? Зачем они? Косметическая маска не требует ножниц.
- Не вижу ничего необычного. Меня намазали, я задремал, меня стали стричь... - Греммо вдруг замолчал. - Меня уже подстригли, - в его голосе обозначилось удивление.
Зимородов сел по-турецки, вперился в него взглядом.
- Так, Ефим. Очень хорошо. Вас подстригли, наложили маску... и подрезали ухо.
- Может быть, она хотела подровнять, - неуверенно предположил Греммо.
- Вполне возможно. А почему вы заснули? - прищурился Зимородов. - Я как-то на этом не останавливался, но сейчас вдруг подумал. Я пытаюсь представить себя на вашем месте: вот я сижу в парикмахерской, меня окружают резкие запахи, мне жарко...
- Работал вентилятор...
- Хорошо, меня обдувает ветерок. Мне делают маску из водорослей - процедура совершенно новая, непривычная. Руки парикмахерши дрожат настолько заметно, что это врезается в память и побуждает к поискам. И я засыпаю. С какой стати?
- Когда же вы все передохнете, - доброжелательно прошелестел женский голос подобием ветерка и ветерком же стал удаляться - тлетворным, с примесью сдобных и гречневых запахов; колокол сарафана, расписанного фиалками, подрагивал на ходу.
Местная жительница фламандской породы, изнемогавшая от жары и продуктовых сумок, остановилась отдышаться и с ненавистью уставилась на доктора и ювелира, раскинувшихся в тени. Женщина с остервенением дунула; прядь волос отлипла от лиловых губ, лениво качнулась и упала обратно. Женщина поставила сумки, отогнала муху, вытерла лоб.
- Ни жара не берет, ни холод, - продолжила она прежним благостным тоном. В ее говоре звучала доверительная повествовательность. - Пропойцы чертовы. Засадить вас в ракету и отправить в космос. Холера сраная, ресторан под кустом.
- Не стойте здесь, - посоветовал Греммо. - Опасное место. Оно простреливается, а вас хорошо видно без всякой оптики.
Ни слова больше не говоря, женщина крякнула, нагнулась, подобрала голыш и запустила -не в ювелира, в Зиновия Павловича. Тот еле успел увернуться.
- Сволочи, - прошипела баба. - Так бы и убила за яйца.
Зимородов привстал, что получилось у него неуклюже: сначала он перевалился на четвереньки, а после чуть выпрямился, напоминая изготовившуюся к броску рептилию.
- Еще прыгни на меня, - пригрозила баба. Она не докончила - очевидно, намекала на вещи настолько страшные, что не было никакой нужды называть их вслух. Флюиды ужаса топорщились веером при одном зарождении мысли об этих вещах.
Из сумки выглядывало горло пластикового жбана. Сладкое пиво, литров пять - определил бы знаток. Женщина глубоко вздохнула. Нехитрая косметика потекла, под глазом обозначился бланш. Духота вдруг окрасилась недельным перегаром.
- В подвал, - решительно молвил Греммо.
Напарники выпрямились. Баба подхватила ношу и молча засеменила прочь.
- Сволочной у нас город, - пробормотал Зиновий Павлович.
- Да, живешь и не знаешь, - поддакнул Ефим. - Давайте-ка пригнемся. Я боюсь, если честно.
- Я тоже не герой.
Ненадолго успокоенные тенью, они вновь омертвели всеми чувствами, за исключением одного - страха. Снайпер мог уйти, а мог и остаться. До подвала было рукой подать, но даже малое расстояние нужно было как-то покрыть.
- Бегом, на счет три, - скомандовал Греммо.
Их предосторожности были понятны, но излишни. Снайпер действительно оставался на месте какое-то время в ожидании новых распоряжений, но несколькими минутами раньше убрал оружие и спускался по лестнице; в руке у него был телефон.
- Уходи, - эфир ласкал снайпера лаконичными командами. - Давай уже будем заканчивать.
- Ну и отлично, - тот пришел в отменное настроение и засвистал, но вовремя спохватился и дальше спускался бесшумно. Ему не нравился пистолет с глушителем, и он был рад вернуть эту злую штуку владельцу.
Глава 10
Искать в лесу не имело смысла. Старик был скрытен, ходил тайными тропами, в его поисках не
