Голуби над куполами - Татьяна Владимировна Окоменюк
Он широко расставил ноги, потер руки одну о другую и, громко крякнув, рванул штурвал влево. Тот провернулся на 180 градусов, издав характерный щелчок. Дверь, тем не менее, не открылась. Лялин рук не опустил и предпринял очередную попытку. Рычаг провернулся еще на 180 градусов, снова раздался щелчок. На этот раз колесо окончательно заклинило. Ни влево, ни вправо оно больше не проворачивалось.
Юрий уперся лбом в холодный металл. «Батюшку, что ли, позвать, чтобы побрызгал тут святой водой?» – в отчаянии подумал он.
– Нам бы сюда РПГ-7 с термитным зарядом и было бы все нарядно, – продолжал фантазировать Тетух. – Звезданули б разок и, вместо двери, – лужа из жидкого металла.
– Детсадовские фантазии, – потрепал его Юрий по плечу. – Пойду за инструментами и ящиками, не стоять же нам всю ночь на ногах.
«Как всю ночь? – поперхнулся Пашка, сверля взглядом спину удаляющегося опера. – Я че, похож на стахановца с плакатом: «Пятилетку – в три дня!»? Не проканает! Во-первых, я жрать хочу, во-вторых, курить. В-третьих, ноге нужен отдых…»
Около минуты он мысленно дискутировал с оппонентом, потом достал из кармана гадальные кости, подбросил их вверх. Выпавшая комбинация «3/2» гласила: «Задуманное исполнится в любом случае».
Воодушевленный ответом Судьбы, Павел повернулся к двери и, крутанув влево маленькое колесо, ласково произнес: «Сезам, откройся!». Но тот не торопился выполнить просьбу незнакомца.
«Если долго мучиться, что-нибудь получится», – решил мужчина, напуганный перспективой ночного дежурства.
Ухватившись за большой штурвал, он медленно повернул его против часовой стрелки, и тот плавно двинулся в нужном направлении. Павел докрутил колесо до упора, потянул дверь на себя.
С едва слышным пневматическим вздохом герма слегка приоткрылась.
Ошарашенный неожиданной удачей, Тетух присел на корточки. Вся его жизненная энергия ушла в эти несколько поворотов штурвала, и он ощутил себя воздушным шариком, из которого выпустили весь воздух. От переизбытка чувств на глазах мужчины выступили слезы. Неужели это все не сон и, благодаря ему, Пашке, вся их пестрая команда скоро окажется на свободе?
– Не падайте духом, поручик Павлуша… – фальшиво гнусавил показавшийся из-за поворота Лялин, глядя на сидящего на корточках приятеля. – Щас будем преодолевать полосу препятствий.
– Уже, – кивнул тот на приоткрытую дверь.
Увидев щель, Юрий выпустил из рук коробку с инструментами.
– Как?.. Как ты умудрился?
– Методом научного тыка, – произнес Паштет устало. – Большой штурвал был заблокирован малым. Нужно было сначала мелкий открутить и только потом переходить к основному.
Опер обессилено присел на корточки. Еще полчаса назад ему казалось, что, открыв дверь, он вихрем ворвется в бомбарь № 2, найдет там запасной выход и выведет сожителей на свет божий. И вот препятствие устранено, а он сидит, как чучело, страшась сделать пару шагов в сторону свободы.
Душу Лялина разъедали сомнения. Вдруг там ничего нет? Вдруг во втором убежище такие же пустые помещения, такие же голые бетонные стены, те же сырость, полумрак и безнадега? Тогда – хоть вешайся. Ой, не зря Владик указывал ему на место совершения суицида.
Чтобы развеять свои опасения, Юрию нужно было просто встать и переступить порог комнаты № 18, но он боялся потерять последнюю надежду на вызволение. ТАК страшно ему еще никогда не было. «Только бы Пашка не заметил моего состояния», – метнул он взгляд на Тетуха.
Тот стоял перед дверью и блажено улыбался, как ширнувшийся ханкой наркоман.
– Ну, че, Юрок, двинули? А то уветюра сильно затянулась.
– Не уветюра, а увеРтюра, – нервно сглотнул опер, поднимаясь с ящика.
– Тебе шашечки или ехать?
– Ехать, Пашка, ехать!
Напарники толкнули дверь внутрь. Издав жалобный скрип, та впустила их в гермотамбур. При свете фонаря помещение выглядело фантасмагорически. С потолка до самого пола вниз свисали тысячи тонких пыльных паутинок. Потревоженные чужаками, они плавно колыхались, как водоросли под водой. Казалось, еще чуть-чуть и гигантский паук накроет непрошеных гостей своей густой сетью.
Луч фонаря выхватил из темноты еще одну ржавую дверь. С металлическим скрежетом затворы отодвинулись, и на поисковиков дохнул затхлый запах сырости.
– Кажись, мы – во втором бомбаре, – предположил Павел, нащупывая на стене выключатель.
Вспыхнули неяркие лампочки, свисающие вниз с двух длинных, параллельно натянутых тросов, осветив коридор с многочисленными гермодверями.
– Приступим, помолясь, – чихнул Лялин, открывая первую с табличкой «Склад № 1».
По всему периметру комнаты стояли высокие металлические стеллажи, на которых под трехсантиметровым слоем пыли покоились совковые и штыковые лопаты, пилы, мотки толстой веревки, трубки ламп дневного освещения, герметически упакованные коробки с таблетками сухого спирта, защитные строительные каски, багры, огнетушители и прочая хозяйственная дребедень.
– Для начала неплохо! – потер руки Паштет. – В хозяйстве все сгодится.
Помещение под номером двадцать оказалось лекционным залом, заполненным сбитыми в ряды стульями. В левом углу стояла лекторская трибуна с гербом СССР. Над ней висела кумачовая растяжка с надписью: «Проявление беспечности и благодушия в вопросах ГО – преступление перед Родиной». Правую стену «оживляла» огромная картина, изображающая руины городских кварталов после бомбардировки. Вдоль левой – выстроились стеллажи с многочисленными брошюрами и листовками.
– А вот и туалетная бумага, – расплылся Тетух улыбке, засовывая в карман пачку листовок. – Не все ж нам очко картоном драть.
– Редкий фарт! – фыркнул опер.
Павел сдвинул плечами. Перепад настроения Юрия его удивил. Нет бы, порадоваться, что герма открылась, расширив тем самым горизонты пленников. Вместо этого, на лице у Лялина был кисляк, в глазах – печаль, в голосе – напряжение.
Павел хлопнул его по плечу.
– Еще не вечер, Юрец! В бомбари всегда завозили средства индивидуальной защиты, аптечки, продовольствие и прочие ништяки, которые мы просто обязаны найти.
Правоохранитель оптимизма не излучал.
– Все уже украдено до нас!
– Не согласен, кэп! Побывав здесь, НАШ человек никогда б не оставил на произвол судьбы сухой спирт. Сгрыз бы его весь, не отходя от стеллажа. Стало быть, за дверь под номером 18 нога чужака таки не ступала. А это значит, что у нас с тобой есть шанс обнаружить тут все, что угодно, вплоть до бесследно исчезнувшего «золота партии» и тайных архивов КГБ.
– Твоими б устами да мед пить, – отозвался Лялин, направляясь к двери с табличкой «Склад имущества ГО».
Это помещение оказалось куда более просторным, чем «Склад № 1». В отличие от последнего, стеллажи здесь заполняли всю площадь комнаты, как в библиотеке. На полках одних в несколько рядов стояли ящики с костюмами химической защиты и противогазами. Другие были уставлены новыми, в заводской упаковке, рациями, дозиметрическими приборами и портативными газоанализаторами советского производства. На третьих возвышались горы запаянных полиэтиленовых мешков с резиновыми сапогами и валенками. Четвертые были забиты санитарными брезентовыми носилками. Пятые –
