Попутчики. Астрахань – чёрная икра. С кошёлочкой - Фридрих Наумович Горенштейн
И вот опять клопы. Причём не только в диване, на котором я лежу. Клопы повсюду, потому что кто-то кричит громко и сердито:
– Клопы, клопы… Клопов… Клопов…
Вскакиваю. Вокруг себя клопов не нахожу. Крики о клопах доносятся из кают-компании. Кричит Иван Андреевич, обвиняя в наличии клопов Томочку. То, что Иван Андреевич кричит на Томочку, хорошо, ибо она мой враг. Но всё-таки её жалко: лицо в слезах, красных пятнах, сгорбилась, потускнела, стал виден её слишком острый носик, на котором дрожит капля, стали видны и другие недостатки, родинка или бородавочка у уха. Жалко.
– Клопов… Клопов, – кричит Иван Андреевич, не давая бедной женщине оправдаться, перебивая её на каждом слове и, наконец, делая жест, достойный хана Стеньки Разина. Томочка выброшена за борт флагмана и отправлена на катере в опалу. Сегодня же катер вывезет её за пределы заповедника до ближайшей сельской пристани, и там она на колёсном рейсовом пароходике «Память тов. Азина» или «Память тов. Маркина» зашлёпает долго и нудно в Астрахань.
Но не сразу. Оправившись от первого удара, Томочка всё-таки предприняла контратаку в пределах своих возможностей и добилась, чтоб её депортация была отсрочена на час-два. У неё есть ещё здесь личное дело. Это личное дело, как выяснилось, разговор со мной, своим врагом. Бывшим врагом. «О, женщины!» – как кричат трагики в провинциальных театрах.
Однако сначала о клопах и почему именно Томочка виновна в их появлении. О клопах скажу чётко и ясно: никаких клопов на новом, свежепокрашенном флагмане Ивана Андреевича нет, не было и не будет. Думаю, и во всей Астрахани в наше время клопов не так-то легко сыщешь. Клопов надо искать не в Астрахани, а выше, против течения Волги, в городе Горьком, бывшем Нижнем Новгороде. Точнее, клопов надо искать в Горьковском обкоме партии. И не клопов, а Клопов. Именно, А.Клопов – заведующий отделом организационно-партийной работы Горьковского обкома партии. Тех читателей, которые не поверят, думая, что я умышленно обзываю ответственного партработника паразитом и кровососом, отсылаю к подшивке газеты «Правда» начала семидесятых, которую и я позднее просмотрел. Там вы, дорогой читатель, без труда найдёте по крайней мере одну, а то и несколько проблемных статей, подписанных этой фамилией.
Мне, откровенно говоря, непонятно, почему партия, которая так дорожит анкетными данными, не предложила своему ответственному товарищу сменить фамилию отвратительного паразита на партийную кличку. Тем более это в её революционных традициях. Например, брат Ленина, Дмитрий Ульянов, долгое время носил кличку Герц. Я, конечно, не настаиваю, чтоб товарищ А.Клопов стал каким-нибудь А.Герцем или А.Терцем. Но, в конце концов, можно же порыться в пределах своего многочисленного класса насекомых (Insecta). Вшивцев, Клопов, Блохин – это ещё терпимо для футболиста, но не для агитатора-пропагандиста. Мухин, Жуков – уже гораздо лучше. Пауков – чересчур пикантно. Я лично бы рекомендовал Кузнечиков. Кузнецов, Ковалёв – таких сколько угодно. Кстати, по статистике, Кузнецов, а не Иванов – самая распространённая русская фамилия. Немецкая, по-моему, тоже[11]. Например, Отто Юльевич Шмидт – герой-полярник. А А.Кузнечиков анкету не портит, подобно Герцу, и в то же время своеобразно. Однако не нравится Кузнечиков – ройтесь дальше.
Под влиянием вышеописанного случая я этой проблемой заинтересовался специально и прочёл кое-какую литературу. Оказывается, и здесь среди насекомоведов нет согласия и ведётся весьма бойкая «классовая борьба» с большим количеством диссертаций. Некоторые анатомы не признают, например, за насекомыми право называться самостоятельным классом, а относят их к подклассу класса Opishogoneata, то есть имеющих заднее половое отверстие. Совместно с Progoneata, то есть имеющими переднее половое отверстие, они составляют большую группу Antennata, то есть насекомых с одной парой усиков.
Ну одна пара усиков не такая уж редкость. Кто только ни носил одну пару усиков, а иногда и одну единственную бородку. Я сам с одной парой.
Даже кубофутуристы, уж на что хитрые алхимики, пишущие, не краснея: «Только мы – лицо нашего Времени. Рог времени трубит нами в словесном искусстве», даже эти ребята не додумались прицепить на своё «лицо времени» две пары усиков или три бородки. Впрочем, может, это сделают их современные детки. Их папаши, разные там Бурлюки и Маяковские, хотели в набежавшую волну с парохода бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и прочее и прочее. По молодости своих революционных лет. Однако авангард искусства был поправлен авангардом пролетариата. Зачем же в воду, лучше в бронзу. Зачем вовсе терять, если можно в бронзе законсервировать. Авось пригодятся.
И как в воду глядел авангард пролетариата. Берёт авангард современного искусства консервированный суррогат Достоевского и цепляет к нему то заднее, то переднее половое отверстие. Бронзовые консервы из Пушкина или Толстого освоить для этого дела сложней, но обходятся и Достоевским.
– А А.Клопов? – напоминает мне нетерпеливый читатель. – А Клопов как же?
– А.Клопов, – отвечаю, – эти отверстия вовсе считает пережитком античного прошлого. Однако в античном прошлом голое тело было одето мрамором и пригодно не для потребления, а лишь для созерцания. И тут нам, к сожалению, придётся согласиться со здоровым партийно-крестьянским инстинктом А.Клопова, опытного потребителя если не в теории, то на практике. Голое тело потреблять в искусстве вредно, и есть даже такая болезнь, наверное, знакомая многим литературным извращенцам.
Опять я временно отвлёкся, соблюдая речной принцип в построении своих записок, когда многочисленные притоки делают повествование полноводней, иногда, впрочем, грозя катастрофическими паводками. Как приток в мои записки А.Клопова вызвал катастрофу в судьбе Томочки и угрожал таковой самому Ивану Андреевичу.
Дело в том, что А.Клопов в качестве заведующего отделом организационно-партийной работы Горьковского обкома партии – личность информированная. И потому телефонограммой предупредил Ивана Андреевича о предстоящем прибытии в заповедник высокопоставленных отдыхающих, генералов и адмиралов, у которых в Горьком состоялось какое-то совещание совместно с партактивом. А Томочка эту телефонограмму своевременно не довела до сведения. Возможно, была отвлечена мыслями о топком островке. Ещё, кстати, одна иллюстрация к вопросу о злоупотреблении обоими отверстиями. Однако от этого не легче: генералы и адмиралы уже на полдороге в сопровождении первого секретаря Горьковского обкома. В Астрахани их будет встречать и к ним присоединится сам хозяин края, тов. Бородин.
К слову сказать, в предреволюционный период хозяином Астраханского края был губернатор Бернгард Фридрихович Струве, отец Петра Струве, легального марксиста, соперника нелегального марксиста В.Ульянова, внука астраханского мещанина. Молодого В.Ульянова, только-только начавшего лысеть и только-только для компенсации отпустившего бородку. Вот тебе и провинция. В истоках всероссийского, а значит, всемирного катаклизма – сын астраханского губернатора против внука
