Райгород - Александр Гулько
– А ты? – спросил Нюма Марика.
– А мне нравится, чтоб ноги длинные и веселая.
Нюма посмотрел на братьев. В его взгляде было сочувствие. Что-то вроде: «Не ожидал от вас такой степени морального убожества».
– Ну а ты себе как представляешь? – с вызовом поинтересовался Марик.
Нюма ждал этого вопроса. Состроив мечтательное лицо, выговорил:
– А мне важно, чтоб это… более не менее с… пломбиром.
– Чего?! – промычал Гарик.
– Ну, типа, сильная, с характером… – пояснил Нюма.
– А! – догадался Марик. – С апломбом!
– Ну да…
– Поясни! – потребовал Гарик, не открывая глаз.
Нюма собрался с мыслями и разъяснил:
– Чтоб сильная, чтоб сама все решала…
Гарик раскрыл глаза, устремил удивленный взгляд на Марика. Тот в недоумении пожал плечами. Между тем Нюма продолжал:
– Чтоб в доме был порядок. Я ей буду всю зарплату отдавать, а она меня утром на работу провожает и на обед рубль дает… Вот.
На этих словах Гарик опять отключился. Марик внимательно посмотрел на двоюродного брата. Хотел убедиться, что тот шутит. Но, увидев на его лице мечтательно-одухотворенное выражение, понял, что все серьезно.
Нужно сказать, что никаких видимых предпосылок для подобного взгляда на жизнь у Нюмы не было. Стройный, длинноволосый шатен с вьющимися волосами, он производил на девушек почти магнетическое действие. Они говорили, что он похож на киноактера Игоря Костолевского. Впечатленные яркой наружностью, необычной фамилией и экзотическим для сибирского края происхождением («Винница – это рядом с Одессой? Класс!»), девушки проявляли к нему искренний интерес. Но Нюма реагировал вяло. Сам активность не проявлял, а их инициативу не поддерживал. Не из вредности или высокомерия. И даже не от лени. Просто он никак не мог определиться, какие девушки ему нравятся. Простушки из общежития навевали скуку. Авантажные городские барышни вызывали испуг. А главное, ни среди тех, ни среди других не встречались «с апломбом». Разочарованные Нюминой нерешительностью, девушки быстро теряли к нему интерес. Кто-то даже пустил слух, что он гей. Или нездоров.
Но развеяла этот слух девушка Валя. Нюма познакомился с ней, когда учился на пятом курсе. Дело было так. Во время очередной пьянки на чьей-то академической даче все быстро напились и разошлись парами по спальням. В гостиной остался Нюма и две крупные статные девушки: Зинаида, староста их курса, и чья-то приятельница по имени Валентина, которая вообще непонятно как в той компании оказалась. Нюма по обыкновению не обращал на барышень внимания, делал вид, что пьян, спит. Девушки беседовали.
– А чего это он такой стеснительный? – кивнув в Нюмину сторону, поинтересовалась Валя.
– Точно не знаю, – ответила Зинаида, – но всякие слухи ходят: то ли пидорас, то ли член маленький…
– Не бойся малого, бойся вялого! – отреагировала Валя с загадочным выражением лица.
После чего встала, уверенно взяла Нюму за руку и увела в оставшуюся свободную спальню.
Наутро Валя и Нюма спустились последними. Валя уверенно обнимала Нюму за талию. Выглядело так, будто держала. Бросив презрительный взгляд на Зинаиду, сказала:
– Сама ты пидорас!
Нюма хотел что-то сказать, но Валя закрыла ему рот долгим горячим поцелуем.
Глава 4. Валя
Валя работала продавщицей в магазине «Галантерея». Узнав Валину фамилию – Штакельберг, Нюма подумал, что она еврейка. И это его почему-то обрадовало. Но Валя оказалась русской, точнее, русской немкой. Что Нюму тоже не огорчило. В конце концов, какая разница, подумал он, все равно ненадолго. И – ошибся. Быстро обнаружив, что Валя полна «апломба», глубоко и крепко к ней привязался.
Валя действительно была девушкой с характером. Имея на все собственные взгляды, она совершенно не интересовалась Нюминым мнением ни по какому вопросу. Сама решала, с кем общаться, дружить, как развлекаться и проводить время. Более того, она даже решала, где, а главное, как заниматься сексом. Нюма от всего этого был в восторге. Не нужно напрягаться, думать, принимать решения. Расслабившись, он отдался роману, как парусник ветру.
Быстро перезнакомившись с Валиными подругами, стал «своим парнем» на их незатейливых, но богатых промторговских вечеринках. Изучив нехитрые особенности галантерейной розницы, помогал Вале торговать левым товаром. Постепенно стал проводить в Валином обществе так много времени, что начал повторять ее интонации и обороты речи. Не только наедине, но и на людях они беспрерывно обнимались, целовались и трогали друг друга. В Валиной среде такая демонстрация чувств считалась не просто допустимой, но желательной. Нюмина комната Вале не нравилась, поэтому она часто брала ключи от чьей-нибудь пустующей квартиры, и они «зависали» там на несколько дней. Нюма считал эти дни лучшими в жизни.
Так прошло несколько месяцев. Когда до окончания института оставалось несколько недель, Валя спросила, как Нюма видит будущее. И уточнила – их будущее. Вопрос застал Нюму врасплох. Не то чтобы он об этом не думал, но не ожидал такой постановки вопроса. Родители всегда говорили, что после института он должен вернуться домой. Он никогда и не возражал. Думал – Винница так Винница, какая разница… Что же до затянувшегося романа, время еще есть, он подумает об этом потом.
И вот это «потом» наступило, причем неожиданно. Не найдя лучшего ответа на Валин вопрос, он тогда сказал: «Я подумаю…»
Прошла еще пара недель. Валя сказала, что, раз им вместе хорошо, можно было бы поговорить о свадьбе. И опять поинтересовалась Нюминым мнением. Тот опять обещал подумать. Через несколько дней Валя напомнила. Нюма ответил, что ему нужно еще время. Валя стала напоминать каждый день. Просила принять решение. Твердое. Мужское. Окончательное. Или промежуточное. Хоть какое-то. Нюма откладывал. Валя требовала. Однажды, когда требование превратилось в ультиматум, Нюма пообещал, что «точно скажет завтра». И – пропал.
Подождав несколько дней, Валя приехала к Нюме. Обнаружила, что он в депрессии и в запое. Причина? Скоро госэкзамены, защита диплома, у него ничего не готово, а тут еще Валя со своими ультиматумами. Он, конечно, ее понимает, но нельзя же так… «Понятно! – сказала Валя, – мы с этим справимся!» После чего навела в комнате порядок, уничтожила все запасы алкоголя, приготовила еду. Накормила. В следующие несколько дней варила Нюме супы, отпаивала крепким чаем. Ночами вычитывала текст его дипломной работы. Освоив рейсфедер, правила чертежи.
В мае, кое-как сдав экзамены и защитив на «тройку» диплом, Нюма уехал в Винницу. Вале сказал, что ненадолго, на пару недель. Проведает родителей и вернется. Он даже не врал, он действительно думал, что вернется. Или не вернется. Там видно будет…
Через две недели Валя написала Нюме письмо. (Позвонить она не могла, не знала винницкого телефона.) Нюма не ответил. Она
