Райгород - Александр Гулько
Гаишники переглянулись и, не задавая больше вопросов, увезли братьев в отделение.
Дежурный капитан устало оглядел доставленных. Спросил, кто был за рулем. Марик ответил, что он. Капитан стал оформлять протокол.
– Фамилия? Имя?
– Вильямс. Теннесси, – с американским акцентом произнес Марик.
Давно переставший чему-либо удивляться капитан поверх очков оглядел братьев и вяло скомандовал:
– Файзуллин, теннисиста оформляй на пятнадцать суток. Второго – в вытрезвитель!
– Минуточку! – сказал Марик и вежливо спросил, можно ли воспользоваться телефоном.
Получив разрешение, позвонил в папину приемную. Секретарша ответила, что у Семена Львовича совещание. Тогда Марик кратко проинформировал ее о ситуации. Попросил передать папе, что потребуется его помощь. Завершая разговор, наставительно проговорил:
– И пусть захватит два югославских смесителя…
Возвращая нарушителей Семену Львовичу, капитан сказал:
– Если он еще раз представится Вильямсом, его в КГБ заберут. Вы с ним беседу проведите, профилактическую…
После беседы Марик и Гарик обещали больше папу не огорчать.
На другой день они угнали троллейбус. Причем с пассажирами. Пока водитель отмечался в диспетчерской, Марик сел на его место, закрыл двери и тронулся. В это время Гарик объявил в микрофон:
– Внимание! Следующая остановка – Кабул.
В салоне раздался смех. Но когда троллейбус, не останавливаясь, проехал остановку, пассажиры подняли шум. Марик доехал до ближайшего светофора и остановился. Открыл переднюю дверь.
Выходя из троллейбуса, заглянул в салон и прокричал:
– Темницы рухнут, и свобода нас встретит радостно у входа!
– И братья меч вам отдадут! – показывая пальцем на себя и брата, добавил Гарик.
Пока пассажиры в недоумении переглядывались, братья покинули троллейбус и скрылись в ближайшей подворотне.
Подобные истории случались так часто, что приобрели характер городских анекдотов. Но Семе с Неонилой было не до смеха. Особенно Неониле. Она и так лишилась сна и покоя, а мысль, что в доме появится еще один разгильдяй, приводила ее в ужас.
Сема сделал все, что обещал сестре во время того судьбоносного телефонного разговора. Даже больше. Нюму приняли в авиационный институт, на факультет ГСМ, причем переводом, без потери года, сразу на третий курс. Что же касается места жительства, то здесь Сема оказался бессилен – племяннику от дома отказали. Он переживал, что Рая расстроится, обидится. Но этого не произошло, Рая настаивать не стала. Паша приехал с сыном в Сибирь и снял ему комнату в двухкомнатной квартире с хозяйкой в двух кварталах от института. Чтоб мальчик был под присмотром, да и на занятия ходить недалеко.
Учиться Нюме было непросто. Футбол в Сибири не прокатывал. Здесь уважали хоккей. А в хоккей Нюма играть не умел. В Виннице с ее короткими теплыми зимами в хоккей не играли. Поэтому Нюме приходилось прилагать нешуточные усилия. Дядя Сема пытался племянника опекать. Но, как обычно, не успевал. Фактически все, что он мог сделать в той ситуации, – не допустить отчисления. При поддержке проректора договаривался с преподавателями, чтоб Нюме не ставили на экзаменах двоек.
При этом нужно отдать Нюме должное, он и сам старался. Не завалил ни одной сессии. Правда, руководствовался довольно своеобразными мотивами. Учеба в Сибири для него была чем-то вроде ссылки, каторги. Нечто ужасное, которое нужно как-то пережить, чтоб не столкнуться с еще более чудовищным – службой в армии. Одно Нюму успокаивало: ужасное не бесконечно. Отучился полгода и – домой на каникулы! Шесть раз по полгода и – домой навсегда! Каждый сданный экзамен сокращает срок изгнания. Каждая успешная сессия – уверенный шаг к свободе.
На этом мучительном пути Нюма несколько раз доходил до предела. Чувствовал, что еще одна ночь с учебниками и конспектами приведет к нервному срыву. Но, к счастью, рядом были Гарик и Марик. Они и не давали Нюме перейти опасную черту.
Время братья проводили весело. Кроме традиционных развлечений вроде пьянок с барышнями и без, придумывали довольно экзотические способы себя занять. Например, участвовали в городском студенческом конкурсе под названием «Орленок-Орленок!». Собравшись в кафе-«стекляшке» с романтичным названием «Ветерок», участники соревновались, кто скорее выпьет из горла бутылку портвейна. Ее – на манер горна – нужно было поднести ко рту, опрокинуть и на скорость влить в себя содержимое. Фокус состоял в том, чтоб пить, не глотая. Марик, справившись за одиннадцать секунд, занял второе место. Первое досталось некоему Пьявкину по прозвищу Пьянкин. Он за такое же время выпил две бутылки. Повторить этот трюк не удавалось никому.
Нюма в конкурсе не участвовал. Он возглавлял жюри. Выбрали его туда за умение оставаться трезвым, сколько бы он ни употребил. Научил его этому, кстати, дед. Еще когда Нюма жил в Виннице, Гройсман объяснил внуку, что пить нужно только нечетное количество рюмок. Можно – пять, семь, девять, но ни в коем случае не шесть, восемь и так далее. Нюма удивлялся, спрашивал – почему? Но Гройсман лишь хитро улыбался и предлагал внуку самому догадаться. Секрет раскрыл только перед отъездом внука в Сибирь:
– Пить нужно, пока можешь считать. Если сбился, прекращай и выходи из-за стола.
За пару лет тренировок Нюма довел количество выпиваемых рюмок до пятнадцати, а то и семнадцати. При этом сохранял ясность ума и твердость движений. Единственное, что выдавало опьянение: речь, точнее, путаница с понятиями. Нюмины высказывания изобиловали словами, схожими по звучанию, но неприменимыми по смыслу. Например, как-то в ресторане он поинтересовался, почему в меню нет эскулапа (вместо эскалопа). В компании будущих докторов с увлечением рассказывал о Тунгусском метеоризме (вместо «метеорита»). Никак не мог понять, почему все ржут, как кони. Однажды, объясняя отсутствие товарища на лекции, сообщил, что у того геморрой (вместо «гайморит»). Товарищ, кстати, тогда на Нюму сильно обиделся.
Однажды Нюма, Гарик и Марик в очередной раз выпивали. Когда портвейн кончился, братья стали думать, где добавить. А главное, с кем!
Марик предложил отправиться в общежитие пединститута. Сказал:
– Там баб, как кур в курятнике! И у каждой по пузырю заныкано, проверено!
– Не… – нетвердо возразил Гарик, – я там с прошлой недели червонец должен…
– Тогда к нам, в мед, – не стал спорить Марик. – Люблю наших! Веселые, циничные…
– А давайте никуда не поедем! – неожиданно предложил Нюма. – Лучше это… пофилософствуем!
– Чего?! – хором воскликнули Гарик и Марик.
Такого малодушия от брата они не ожидали. Нюма между тем продолжал:
– Вот, например, как вы своих будущих жен представляете?
Гарик, внезапно обессилев, уронил голову на грудь и произнес что-то невнятное. Марик посмотрел на брата, прислушался и сказал:
– Он сказал, что ему похер! Лишь бы не доставала.
– Ага… – добавил Гарик с
