Американские девочки - Элисон Аммингер
По пути мы заскочили в кондитерскую, и, хоть Делия и не поинтересовалась моими предпочтениями, она, однако, за все заплатила. Я попыталась выедать тесто между семенами льна, но в итоге еды мне досталось еще меньше, а на коленях было полно крошек.
– Итак, – сказала сестра, – ты давно не виделась с Роджером. Приготовься к знакомству с его новой стрижкой.
Я слушала ее вполуха, одновременно судорожно пытаясь нащупать в сумке телефон и проверить, нет ли эсэмэски от Дун. Так как в Атланте было на три часа больше, я прикинула, что у подруги уже наверняка появились интересные новости. Она обещала мне слегка последить за мамой и Линетт и напомнить Бёрчу, что у него есть сестра. Я почти не сомневалась, что мать вырезает мое лицо из фотографий и занимается реконструкцией идеальной семьи, без меня, с нуля. Я обещала Дун каждый день посылать свои фотки, чтобы она показывала их Бёрчу.
– Да ладно! – сказала я.
– Что такое? У тебя все в порядке?
У меня не было все в порядке, даже близко не было.
– Телефон. Телефон сдох.
– Наверное, забыла зарядить. – За рулем Делия постоянно делала какие-то дикие упражнения для лица: она то сильно поджимала губы, а то раскрывала рот во всю ширь, будто выдувая пузыри из воображаемой жвачки.
– Он утром был полностью заряжен. Я проверяла.
– Воткни сюда.
Она протянула мне автомобильное зарядное устройство, и я поставила в него телефон. Черный бездыханный экран, ничего не происходит. Линетт. Мама.
– Сспадибожемой, – выдохнула я. – И что я теперь буду делать?
– Ну что тебе сказать, – ответила сестра, и, клянусь, она еле удержалась от улыбки, – телефоны не умеют сами за себя платить.
– А если маньяк затащит меня в фургон? Как я смогу позвонить и сообщить, где я нахожусь? А если я напьюсь на вечеринке и надо будет меня забрать? А если кто-нибудь выманит меня на свидание с целью изнасиловать?
– А если ты не сможешь строчить своей подружке эсэмэски круглосуточно семь дней в неделю? – Сестра теперь делала дыхательные упражнения и выдувала воздух, точно умирающая в муках цикада.
Я сделала вид, что затыкаю уши.
– Я не могу жить без мобильника.
– Представь, что ты американский первопроходец.
– Не смешно.
Делия закинула в рот мятный леденец.
– А я и не говорю, что это смешно. Можешь посидеть за моим компьютером, когда мы будем дома. Тебя же не забросили на необитаемый остров, мол, давай, выживай как хочешь. Остынь.
Мы ехали мимо щитов, рекламирующих телевизионные шоу и энергетические напитки, названия которых могли бы показаться бредовой выдумкой, если бы не были настоящими: «Заморозка», «Экстренный случай», «Вольт», «Дорогой жизни». Актриса, которую я не узнала и на которой был только обтягивающий топик, угрожающе парила над нами на десятиметровой афише. С указательного пальца ее правой руки свисала хирургическая маска, а левую она завела за спину, но не до конца – было видно, что в ней она сжимает свое кислотно-розовое, кружевное, страшно сексуальное бельишко. У нее были огромные, широко распахнутые зеленые глаза, и всем своим видом она изображала наигранное изумление, как будто ей только что шепнули на ухо: «Изобрази, будто знаешь большой секрет». Однако сразу было понятно, что никакого секрета нет и в помине, разве что весь секрет заключается в том, что шоу может оказаться еще тупее, чем даже этот рекламный щит. Ниже пояса актриса была голой; интимные места закрывали огромные буквы такого же кислотно-розового цвета, как и ее трусики: «НАСТОЯЩИЙ ШОК!!! „ВОЛЬТ“. ПО ВОСКРЕСЕНЬЯМ В ДЕВЯТЬ».
– Я пробовалась на эту роль. – Делия махнула рукой в сторону плаката. – Но им требовалась блондинка.
Я не была расположена в миллионный раз обсуждать роль, которую сестра чуть не получила. По крайней мере, до тех пор, пока мы не разберемся с моим телефоном.
– Мне нужен телефон, – сказала я.
Я действительно не могла выжить без телефона, если мне предстояло все утро просидеть в первом ряду на шоу «Делия и Роджер». Наказание было слишком жестоким, даже по меркам Линетт. Будь она знакома с Роджером, она бы поняла, что в его обществе гаджет – жизненная необходимость. Может, удастся, медленно помирая от тоски, просто пялиться на черный экран и таким образом избежать общения с Роджером.
Мы остановились возле здания, которое выглядело так, словно его должны были снести и сравнять с землей еще лет десять назад, да вот только забыли это сделать. Сестра припарковалась неподалеку от бездомного, у которого на левой руке виднелась здоровенная открытая рана. Он сидел рядом со спящей женщиной с совершенно черными ступнями босых ног и заботливо прикрывал ее тряпкой, отдаленно напоминавшей пляжное полотенце с изображением Русалочки.
– Иди и не оглядывайся, – бросила мне сестра, даже не посмотрев в сторону этой парочки.
– Послушай, – сказала я, – этому чуваку нужно в больницу.
Сестра помотала головой и быстро глянула на свой мобильник.
– Это даунтаун, Анна. Ты хоть иногда смотри местные новости. Здесь больницы сливают людей, которые не способны платить по счетам. Их никуда не возьмут.
Мы зашли внутрь. Холл имел гораздо более шикарный вид, чем можно было предположить, глядя на здание снаружи, но у меня все равно возникло чувство, что здесь не стоит ставить сумочку ни на одну из поверхностей: возможно, всюду кипела невидимая глазу, но мощная вшивая вечеринка. Прошлым летом Дун привезла из лагеря вшей, так мать заставила ее раздеться догола на пороге, потом снесла все вещи в прачечную и там прокипятила, и только после этого разрешила занести их в дом. Вши целый год могут прожить без пищи. Они как зомби мира насекомых – их целый легион, они неутомимы, их невозможно уничтожить.
– Ладно, – сказала Делия. – Нам нужно доехать на лифте до последнего этажа, а потом еще подняться по ступенькам. Там нас ждет Роджер. Представляешь, Ричард Рамирес, «ночной сталкер», однажды здесь жил. Это как отель в «Сиянии» Кубрика. По-моему, еще какой-то серийный убийца тоже жил здесь какое-то время, но не помню кто. Ты можешь себе вообразить такое – специально выбрать этот отель и жить здесь?
– Круто, – ответила я сестре.
