Юрий Визбор - Альтеpнатива веpшины Ключ
- Я не понял, - сказал Саша. - Зачем это нужно?
- Ну, не затем, чтобы оправдать меня, уверяю тебя. Я хочу, чтобы за этой стеной укрепилась слава непроходимой. Вообще. Раз ее не прошел я и не прошел ты, значит, другим там делать нечего.
- Ну и что бы это дало?
- Это дало бы, Саша, очень хорошие результаты. Туда бы больше никто не ходил. Там бы не было несчастий. А если ты пролезешь ее, то за тобой пойдут другие.
- Но в этом и состоит дух альпинизма - преодолевать. Сеня подумал немного над его словами, стоял, глядел в землю, будто искал слова в потресканном асфальте больничного двора.
- Знаешь, Саша, ты всегда был каким-то странным, - наконец сказал Семен. - Может быть, до тебя не сразу дошло? Может, ты еще подумаешь над моим предложением?
- Да, - жестко сказал Саша. - Я подумаю. На "зеркале".
Самосвалы шли один за другим, пыль над дорогой поднималась столбом. Здание компрессорной станции было построено над бурной коричнево-грязной рекой, практически на полочке, где едва умещались само здание и дорога. Володя посмотрел вверх действительно, среди рыжих отвесов торчал, чуть наклонившись, этот проклятый камень, и деться в случае падения, как справедливо заметил Петр Семушин, ему было некуда. От компрессорной, от круглых емкостей с воздухом - ресиверов шли вдоль реки трубы, туда, где в пыли и зное вставало тело огромной плотины. Володя сидел на камне у обочины дороги, жевал какую то травиночку, посматривая наверх.
Прямо над ним на скалах уже работала вся команда, висели белые и оранжевые веревки, стучали молотки, забивались крючья, поблескивали тонкие металлические лестницы. Володя поглядывал на проходящие машины, ждал. Наконец возле него остановился небольшой вездеход, из-за руля вышла - ну, легче всего было бы написать "молодая, красивая женщина, одетая в джинсы и в темно-синюю рубашку". В руках у нее была строительная каска. Она мельком взглянула на Володю и стала внимательно рассматривать происходящее на скалах.
Все было и все выглядело именно так. Однако дама, не без некоторой элегантности покинувшая открытый автомобиль с грубым народным названием "козел" и несколько раз по-мужицки пнувшая кроссовкой "Адидас" оба передних колеса, требует нашего более внимательного рассмотрения. Во-первых, с ней все здоровались. Все проезжавшие самосвальщики считали своим долгом высунуться из кабины и сказать что-то типа "здрасьте", а дама, мельком глянув на каждого, чуть поднимала руку, как престарелый главнокомандующий, и отвечала коротко - "привет". Во-вторых, она была хороша той недостижимой в городах привлекательностью, которой одаривают горы, леса, тундры, моря скромных геологинь, изыскательниц, топографинь, археологинь. Без драгоценностей и липовой косметики входят они в московские, ленинградские, новосибирские компании, и пламя свечей начинает колебаться, и мужчины, не какие-нибудь тридцатилетние юноши, а мужики настоящие, молча приподнимаются с югославских диванов, готовые тут же идти за незнакомкой в неведомые края, оставляя в снегах, по краям дороги своего бегства разбитые должности, обломки карьеры и совершенно новенькие, свеженаписанные исполнительные листы алиментов. От вошедших пахнет полынью, степными звездами. В словах - истина, в глазах - бездна. Трепещут обриллиантенные жены, страх поднимается к горлу, умная ненависть ограненными камушками сверкает в глазах. Но нет, нет, милые, не по души ваших мужей прибыли эти временные ангелы. Вон в прихожей все вытирает и вытирает ноги, ступить не решаясь на финские паласы, тот, кто пришел вместе - двухметровый и чернобровый, седеющий или лысеющий, с глазами, промытыми таежными ручьями, со скулами, продубленными ледниковыми ветрами, с руками, которые тут же хочется лепить из глины, вырубать из камня. И тихо сядет на пол, как собака у ног хозяина. О, женщины, прибывшие издалека! Какие за вами тянутся чернобурые хвосты далеких тайн! Какие ясные звезды горят у вас во лбу! Какое истинное целомудрие приобретено среди сотен сильных и красивых мужчин, половина из которых влюблена в вас тайно!
В какие причудливые, горожанам ну совсем непонятные, формы выливается эта любовь, которую принято называть "настоящая"! Идут через перевалы по две недели на лыжах, чтобы на базе полчаса чайку - именно чайку - попить при любимых глазах. А потом - обратно, полгода вспоминать эти полчаса. И самоЛеты тяжелые гоняют с восточного сектора Арктики в западный, и деньги пачками в полыньи швыряют, и письма в стихах сочиняют, а потом загружают радиосеть, передавая в эфир эти любовные романы. Но уходят женщины, пришедшие издалека, уходят как парусник, помаячат на горизонте белыми материями, а уж утром пусто, нет ничего, хоть криком кричи. На востоке, на севере, в горах, в степях их звезда. Сидят у своих костров, спят на мазутном брезенте в вертолетном углу, до старости не сдаются на милость панельным, многоквартирным тюрьмам. Терпят, ждут. Чего? Неизвестно.
Въехавшая в нашу повесть на казенном автомобиле дама была, несомненно, из описанного выше клана, однако с некоторыми новейшими добавлениями: одевалась просто, но тщательно продуманно, следила за собой, за прической, лицом, руками, и это, конечно, позволит отнести ее к прекрасным женщинам, прибывшим издалека, но, несомненно, в этом нетрудно убедиться, новой формации.
Володя счел, что сидеть в присутствии дамы не совсем уместно, и поэтому встал. Тут женщина обратила на него внимание и спросила:
- Вы не знаете, когда они слезут?
- Вам нужен Садыков? - спросил Володя.
- Садыков, - ответила женщина...
- Садыков - я, - сказал Володя.
- Я заместитель главного инженера, - сказала женщина. Юнна Александровна Ковальская. Мы будем работать вместе. Для начала мне нужно подняться наверх, к району работ. Володя посмотрел на Ковальскую.
- У вас, конечно, нет никакой подготовки? - спросил он.
Ковальская усмехнулась.
- На втором курсе, по-моему... какой-то поход... Клухорский перевал... сван-инструктор, который предлагал мне выйти за него замуж... Нет, никакой подготовки.
- Сваны, особенно инструкторы, редко ошибаются, - сказал Володя. - А вот наверх мы с вами, Юнна Александровна, сегодня не поднимемся.
- Мне это нужно, - сказала Ковальская.
- Нет, - твердо сказал Володя.
Ковальская с интересом посмотрела на него.
- Как вас звать? - спросила она.
- Владимир.
- Так вот, Володя: на всей территории строительства есть всего четыре человека, чье слово предназначено к исполнению. Один из них - я.
- Хотелось бы продолжить вашу мысль, - сказал Володя. Вот на этих скалах есть только один человек, который будет говорить "да" или "нет". Это - я.
- А что, в чем дело? - вызывающе спросила Юнна.
- Мы чистим склон от камней. Видите, ребята идут в ряд? Чистить - опасная работа. Завтра мы навесим лестницы, перила, наладим хорошую страховку и к концу дня сможем с вами прогуляться к месту работ.
- Если у меня будет время... Утром вам привезут два максимально облегченных перфоратора. Через верх надо будет протянуть энергию, воздух и воду. Надо будет пробурить сто четыре шурфа, загнать в них на хорошем цементе анкерные болты, на эти болты заводить стальную сеть. Семушин все знает. Вопросы оплаты с вами уже решали?
- Да.
- Я думаю, жена будет довольна.
- Мы не шабашники, - сказал Володя.
- Я не хотела вас обидеть.
- В таком случае вы хотели узнать, женат ли я? - усмехнулся Володя. - Не женат.
- Для холостой женщины, - засмеялась Юнна, - это очень приятное сообщение.
Она посмотрела на часы.
- Черт возьми! - сказала она. - Что это за жизнь? Даже пококетничать нет времени. И вообще, по моим наблюдениям, любовный треугольник в последнее время видоизменился. Раньше были: он, она и любовник. Теперь - он, она и работа.
Юнна пошла к машине и села за руль.
- Я хотела бы, - сказала она, - чтобы вы прониклись нашим настроением. Камень этот уже один раз, как говорится, висел на волоске. Это было видно просто глазом, без всяких приборов. Некоторые водители отказывались ездить мимо. А другой дороги, как вы видите, у нас нет. Из компрессорной кое-кто сбежал. Ну, не кое-кто, а почти все. Потом эта глыба снова вернулась на место. Почему? Никто не знает.
- А наука? - спросил Володя. Юнна при этом тяжело вздохнула, будто вопрос был задан о слабоумном мальчике, общем горе.
- Долго говорить, - ответила она. - Приехали, переругались друг с другом и уехали. Двое остались: писать диссертации о камне. Им-то хорошо. Вот нам как быть? Упадет камень наверняка разрушит компрессорную. Будут жертвы.
- Это очевидно, - сказал Володя. - А кто же так проектировал?
- Проектировщики, - ответила Юнна. - Кроме того, без воздуха встанет вся стройка. Бетонный завод.
- Можно будет натащить передвижных компрессоров.
- Можно, - согласилась Юнна, - но это временное решение проблемы. Потом, как их тащить? Дорога ведь будет перекрыта! А может быть, и разрушена этим камнем.
