Рисовальщик - Валерий Борисович Бочков
Беспечно хрястнув дверью, она направилась ко мне цокающей походкой от бедра. Так ходят те, на подиуме. Да, кстати, агент Лора оказалась блондинкой с платиновым оттенком. В руке она держала бутыль коричневого стекла с лентами и большим бантом на горлышке. Похожие разбивают о нос корабля перед спуском на воду. Другой рукой, растопырив пальцы, она посылала мне игривый греческий привет.
Я незаметно провёл ладонью по скуле, проверяя небритость. Лора остановилась в двух метрах, чуть покачиваясь как марионетка:
– Добро пожаловать в Пафос! Именно здесь много лет назад на пустынный берег острова Кипр из волн Средиземного моря вышла Афродита. Богиня любви и красоты родилась из морской пены. Любовь и красота стали не только символами…
Она продолжала говорить задорным голосом, а я вежливо разглядывал своё не очень лестное отражение, удвоенное чёрными стёклами её стрекозьих очков. Последний раз подобную чушь мне довелось выслушивать на выпускном вечере в школе. Кстати, Афродита родилась не из морской пены, а из спермы Кроноса, когда тому отрезал гениталии его сын Зевс и выбросил их в море. А пена – пена это из адаптации «Легенды и мифы Древней Греции» издательства Детгиз, уважаемая Лора Смит. Под конец она протянула мне бутыль, я сдержанно кивнул, горлышко оказалось противно тёплым и влажным от её ладони.
Совсем рядом прокукарекал петух, совсем по-русски, по-деревенски. Я бы не очень удивился дальней гармони с матерными частушками. Загородившись спиной, она открыла замок. Калитка пискнула, мы вошли. Направились через сад в сторону дома. Агентша воинственно цокала, я плёлся следом, задыхаясь от парфюмерии и инстинктивно разглядывая её ладный зад, затянутый в белую кожу юбки. Эмансипушка, треть бабья в моей конторе такая: цель оправдывает средства, готовы на всё – от минета под столом до предательства родины. А сами рыдают по ночам, читают Цветаеву и спят с плюшевым мишкой.
Террасу и стол я узнал сразу, неудобные стулья с железными спинками, тот же дикий виноград свисал сверху. Даже лампа на цепи была той же. А вон из той двери появилась она с дарами юга на подносе.
В доме стоял дух бутафорского луга. Запах свежей простыни из прачечной. У меня запершило в горле, я откашлялся. Она повернулась, спросила как бы между прочим:
– А откуда, вы сказали, прилетели?
Я ей этого не говорил.
Она продолжила с приветливой непринуждённостью, свойственной агентам по недвижимости, проституткам и политикам:
– Не сочтите за пошлость, но мне ваше лицо кажется знакомым.
Вот уж действительно пошлость высшей пробы. Она не снимала чёрных очков, продолжала делать жесты плавными руками, произнося какую-то чушь про божественный климат, близость пляжа и лечебные свойства средиземноморской воды. Мне вдруг стало скучно, тоскливо до тошноты, словно меня заставили участвовать в дрянной пьесе.
Мы стояли в центре большой комнаты с низким потолком и камином. Внутри камина рос жухлый кактус в глиняном горшке. На каминной полке изображали домашний уют фотографии семейной тематики. Ковёр, диван, три кресла – всё болотной гаммы, плюс журнальный столик с цветными обложками местных периодических изданий. Я поставил дарёную бутылку на стол. Только сейчас я заметил: марка коньяка была той же, что мы пили с Дымовым тем вечером. От всего этого хотелось удавиться.
– Послушайте, – перебил я её. – Я не собираюсь покупать этот дом…
Она заткнулась на полуслове. Сверкнула чёрными окулярами. Жест рук изобразил возмущённое удивление.
– Но мне хотелось бы получить информацию о хозяевах дома… – продолжил я. – Дело в том…
– Это возмутительно! – Интонация подтверждала искренность слов. – Вы меня вытащили из постели, заставили приехать…
– Я готов заплатить вам. – Английская фраза прозвучала как в кино.
В фильме обычно после этих слов следует пауза, дальнейших ход диалога зависит от сценария. Лора Смит паузу решила не держать, спросила тут же:
– Сколько?
– Сто, – сказал я, – сто американских долларов.
– Двести!
– Хорошо. Двести.
– Что вас интересует?
– Дело в том, что я знал хозяина этого дома. Знал ещё по Москве…
– Так вы русский?
– Да, мы вместе росли… Школа и после тоже… – Почему-то слово «друг» я не смог выговорить даже по-английски.
– Ёшкин кот! – Лора Смит органично перешла на русский и хлопнула в ладошки. – А я думала бундес – по прикиду! И акцент похож.
Я виновато пожал плечами.
– А мы точно не встречались? – спросила она, снимая очки. – Я ж тоже… С Пресни. Малая Грузинская, там, где комок был, дом кирпичный, знаешь? – С московской непринуждённостью она перешла на «ты», жесты утратили аристократическую плавность, Лора ткнула мне ладонь: – Лариса Смирнова!
Я пожал цепкую потную руку, представился тоже.
– Не, мы точно встречались! Точно! У меня на лица память вообще! В полиции запросто могу работать… – Лариса вопросительно посмотрела на меня. – Ну?
Я не понял, она ухмыльнулась и потёрла большой и указательный пальцы. Достав из бумажника толстую пачку сотенных купюр, я отсчитал две и протянул ей. Она аккуратно сложила новенькие бумажки пополам, потом ещё раз пополам, после втиснула в нагрудный карман блейзера.
– Ну? – с её интонацией спросил я.
– Да-да. Конечно. Присядем?
Диван, на котором Дымов провёл последние годы своей жизни, оказался удобно продавленным в нужных местах. Я закинул ногу на ногу. Лариса помялась, потом, решившись, подмигнула мне:
– Слышь? А может, по грамульке? – Она лукаво кивнула на коньяк с бантом. – Здоровье поправить зачуток? А то мы вчера с девками перебрали малешко. Разогнались, блин, как заводные пони. Тут ведь кир вообще даром – три бакса за пузырь. Представь!
21
Лариса окосела сразу. Она отпивала из бутылки, после заботливо обтирала рукой помаду с горлышка и протягивала коньяк мне. Я делал глоток и возвращал бутыль ей. Направить разговор в нужное русло стоило усилий – каждый раз её уносило в частную жизнь с привлечением поучительных примеров из личной практики.
– Да мне ж не жалко, ёшкин кот! У меня ж манда не смылится, ну дам я этому Леонидосу, делов-то, блин! – Лариса сбросила туфли, на столе скрестила ноги с сиреневыми ногтями. – Но ведь весь этот фак наносит удар по репутации бизнеса! Я ж поначалу таймшерами торговала, курсы прошла, а ты как думал? Репутация в риэл эстейте – это ж на первом месте. Вон Гузелька, чума татарская, сисек ноль, жопка плоская, ведь
