Жди меня, когда небо окрасится в розовый - Марат Маратович Мусабиров
Он покивал, не сумев подобрать слов. И тотчас же обнял меня. Я принял его и улыбнулся. Искренне, впервые в тот день. Гарри бы гордился мной.
– Да что тобою движет?!
Я обернулся, и на сей раз Мирай сверкнула глазами, наполненными презрением.
– Почему ты его спас, когда он тебя чуть не прикончил? Я тебя защищала, я убивала за тебя, а ты!.. Почему ты его простил? С чего?
– Я просто стараюсь вернуть свою прежнюю жизнь. Свою прекрасную, полную радости жизнь. Ту, которую ты у меня отобрала… Ту, которую отобрала у меня твоя глупость!
Последнюю фразу я прогорланил, надорвав голос. И сразу об этом пожалел. Потому что Мирай обратилась в невинную девочку: ее щеки быстро намокли и выражение лица приняло обидчивый вид. Она не сказала ни слова, просто убежала прочь, оставив винтовки лежать на снегу. Мы с Адамом остались одни. Он как будто бы и не слышал наших слов. Продолжал рыдать мне в плечо. Я запачкался его кровью. Так и завершилась наша стычка.
Часть третья
Аномалия
Глава одиннадцатая
Memento mori[41] и пойманная крыса
Место, в котором мне некогда «посчастливилось» побывать. Место, насыщенное запахом растворов и дезинфекции.
– Тебе очень сильно повезло, – сказал я, когда медсестра покинула палату, оставив нас наедине.
– Да, – ответил понуро Адам.
– Скоро приедет полиция. Что скажем?
– Про перестрелку умолчим, – сразу установил он, не раздумывая. – А дальше я уже сам сымпровизирую.
– Справишься?
– Уж постараюсь. Не зря же сейчас лежу тут, а не на рельсах.
Адам окинул меня взглядом и пришел в смятение.
– Почему ты на меня так смотришь?
– Как это?
– Ну, по-щенячьи, что ли. От твоей этой улыбки мне как-то неловко.
– А. Я просто… просто рад, что мы можем снова вот так вот поговорить вдвоем. Как в старые добрые.
– А ведь верно. В последний раз мы так беседовали еще до смерти Гарри. Четыре года минуло, много воды утекло… – Он дотронулся до одной из своих забинтованных ран. – У меня вся жизнь рухнула. У тебя появилась девушка. Вот так вот выглядит контраст между сильным и слабым характером.
– Что ты такое говоришь? С чего это ты слабый, а я сильный? Мне, наоборот, кажется, что я…
– Взгляни на всё со стороны, – перебил Адам, – посмотри, где оказался я, а где – ты. Я забросил учебу, мечту, опустился до криминала, стал варить мет, вернее пытаться… На деле он то еще дерьмо, потому мало кто брал у меня, кризис никуда не делся. А ты, судя по всему, не унывал и урвал себе такую красавицу!.. Боже, Рэй, если бы в школьные годы у тебя появилась девушка, я бы подумал, что ты ей заплатил. Хе. Мирай же ее зовут?
– Да. Прости за то, как всё закончилось. Она поступила необдуманно.
– Вот кому-кому, а тебе и вправду повезло, – проговорил Адам, воспрянув духом. – Эта Мирай так отважно сражалась за тебя. Понимаешь, тебе стыдно за нее в той ситуации, а мне стыдно за то, что я сейчас немертвый, ха.
– Почему это?
– Потому что я помню слова, которые ты крикнул ей. Она обиделась. И всё это из-за меня.
Я замотал головой.
– Нет-нет. Это я виноват в том, что обидел ее. Извинюсь, как только выйду отсюда. Не надо взваливать вину на себя.
– Но всё это случилось именно по моей вине. Не стоило выбирать такое отдаленное от города место. Тогда бы не пролилось столько крови.
Мне нечего было возразить, ведь, по сути, это правда. Однако я не мог допустить, чтобы обстановка стала напряженной, поэтому я лишь вымолвил:
– Давай уже забудем об этом. Вырежем этот эпизод и сделаем вид, будто его и не существовало. Так будет лучше для нас обоих.
Адам посмотрел на меня с какой-то надеждой и сказал:
– Хорошо. Давай забудем.
В этот момент дверь в палату приоткрылась – и нежданно-негаданно вошла пара полицейских. Они быстро взглянули на нас, а затем один без прелюдий спросил:
– Ну и что случилось с вами?
«Это нужно перетерпеть», – сообщил я себе и поглядел на своего друга.
– На меня напали бандиты, – сказал Адам таким тоном, словно всё так и было. Напарник старшего офицера молча стал записывать информацию. – Какие-то криминальные пешки. Видать, хотели прижучить за паленый мет…
Мои глаза, не отрываясь от него, выкатились.
«Зачем, Адам, зачем?!» – начал паниковать я внутри.
– Так-так. Ты преступник, значит? Это уже интересно.
Офицеры присели подле койки.
– Вы знали? – обратился ко мне старший.
– По его реакции не ясно? – встрял Адам. – Я не говорил ему до сих пор. Рэй, прости. И да, я стал преступником. Отпетым аморалом. Варил мет в съемном трейлере на одной из свалок на окраине города.
– Так, об этом поговорим уже в участке, когда выпишешься. Сейчас нам важно другое. Тебе нанесли четыре пулевых ранения. Ты чудом выжил. Как это случилось?
– Я с утра возвращался домой из магазина, и эти ублюдки напали из подворотни: затащили меня туда и открыли огонь. Тут же скрылись, оставив меня умирать. К счастью, неподалеку был Рэй, мой друг, он помог мне. Я сказал, что потом всё объясню, и вместе мы поймали машину и добрались досюда.
Всё почти так и было. Когда мы покинули железную дорогу, на полупустой трассе нас подобрал молодой мужчина лет двадцати пяти на седане. Он не углублялся в подробности случившегося. Только спросил: «Вы, ребята, не бандиты, надеюсь?» – и в ответ я произнес: «Нет, это бандиты и напали». Потом мы попросили его никому не говорить о том, что попали к нему с обочины дороги. Его согласие и свитер стоили нам всех моих денег, взятых с собой.
– Вы помните номер этой машины?
– К сожалению, нет. В автомобилях я, увы, ни в зуб ногой, это был красный «форд» – всё, что могу вам сказать.
– Ладно, мы посмотрим по камерам больницы. Если что, опросим подвозившего. Записываешь? – спросил офицер напарника. Тот кивнул.
– Слушайте, офицер, у меня есть к вам предложение…
Губы Адама вдруг сложились в хорошо знакомую мне хитрую ужимку. На него посмотрели с сомнением.
– Какое?
– Давайте я помогу вам поймать своего перекупщика и еще пару коллег?
– Тебе терять уже нечего. Здраво мыслишь. Правда, этими делами не мы занимаемся, но передадим данные в УБН[42]. Получается, ты будешь сотрудничать со следствием?
– Буду.
– Хорошо. Это будет учтено на суде.
После этого, на миг позабыв об абсурдности ситуации, я почувствовал, что могу помочь сдать еще одного преступника – главную крысу города, Нэйта Ратрина. Особая любовь к справедливости передалась мне от отца, и он явно не ради всего этого писал ту статью. Я считаю, что Ратрин не должен стоить и крысиного колечка
