Искусство наследования секретов - Барбара О'Нил
– Я тоже, – подбоченилась Пави. – Вы можете гордиться собой, леди Шоу. Вы возрождаете старинную традицию!
– Не торопитесь меня поздравлять. Давайте сначала посмотрим, что из всего этого получится.
– Все пройдет замечательно. Вот увидите! – перекинула через плечо ремешок тряпичной сумки Пави. – А вы мне не покажите розарий? Я хочу собрать немного лепестков для розовой воды.
Мы прошли на залитый солнцем участок. С поля вдалеке поднимался туман; воздух был наполнен щебетом множества птиц, ворковавших на деревьях и в траве. В кармане сарафана зажужжал мой мобильник. И сердце подпрыгнуло, словно мне было семнадцать. С поспешной горячностью я выудила из бездонного кармана телефон и вперила глаза в экран:
«Работник из меня сегодня никудышный. Я могу думать лишь о твоей коже».
Эта самая кожа уже запылала, как будто Самир водил по ней пальцами. Сглотнув, я напечатала ответ:
«А я о губах. Я только и думаю, что о твоих губах. Целую тебя. Тысячу раз. Миллион!»
«Гм-м… А как еще можно назвать множество поцелуев?
«Море поцелуев?»
Долгая пауза. А затем:
«Мечтаю в нем утонуть».
Я покосилась на Пави:
– Извините, – телефон вернулся в карман.
– Что-то вы покраснели, – заметила она.
Я приложила руки к лицу:
– Ой! Просто жарко.
– Да не особо…
Взглянуть в глаза Пави я так и не смогла, и пошагала вперед, не зная, как себя вести. «Сказать или нет?» Пави меня опередила:
– Значит, вы и Самир…
– А? Что?
– Я не слепая. Я вас видела намедни на парковке. Между вами так искрило, что я испугалась, как бы не вспыхнул пожар.
– Искрило?
– Еще как! И вчера Самир не приехал на ужин.
Мы вошли в сад, и на нас пахнуло ароматом роз, висевшим в теплом воздухе. Один белый, уже чуть подвядший цветок благоухал апельсинами. Я прикоснулась к его нежным лепесткам, а потом сорвала один и растерла между пальцами, вспомнив, как переплетались мои руки с руками Самира в автомобиле. И от одного этого воспоминания у меня опять немного закружилась голова.
– Он…
Я подумала о его губах, о том, как мягко он поддразнивал меня, с какой ясностью и здравостью рассуждал обо всем. И, оставшись без слов, замолчала.
Пави взяла мою руку и на время удержала в своей. Лицо женщины так напоминало мне лицо ее брата, что я лишь за это готова была полюбить ее на всю жизнь. Наверное, я и лицо Самира полюбила, раз, глядя на него, порой думала о Пави…
– Только имейте в виду: людям это не понравится.
– Людям?
– Ну да. Деревне. Всем… И особенно, графу, – Пави знала, что он был моим наставником.
– Пожалуй… Он хочет, чтобы я вышла замуж за его племянника…
– Династический брак, – рассмеялась Пави и перевела разговор на другую тему: – Скоро приезжает моя мать.
– Самир говорил, что она должна приехать, – вздохнула я. – Я ей тоже не понравлюсь?
– Понравитесь, но не в качестве любимой женщины сына.
Внезапно застыдившись, я опустила голову. И постаралась взглянуть на себя глазами матери: старуха, запавшая на юнца. Миссис Робинсон.
– Я даже не знаю, что думать. Для меня это что-то совершенно новое, – прошептала я.
– Разве? – усомнилась Пави. – А мне казалось иначе.
Я вспомнила тот самый первый день, когда увидела Самира у Ребекки. Неужели я уже тогда все про себя поняла?
– Мне впервые довелось встретить такого человека, как он…
Пави улыбнулась. И я осознала, чем отличались брат и сестра. Улыбкой! У Самира она была широкая и открытая, а Пави изгибала губы «сердечком».
– Хороший ответ, – погладив мою руку, Пави, наконец, ее выпустила. А потом быстро достала тонкий сетчатый мешочек и ножницы: – Давайте найдем самые душистые розы.
Я рассмеялась:
– Какая ароматная задача! А как вы делаете розовую воду? И для чего используете?
– А вы сами ее не делали?
– Нет. Мне попадалась пара-тройка рецептов, но как-то руки не доходили, – я понюхала ярко-красный цветок, но его аромат разочаровал меня своей пресностью. – Цвет красивый, а почти не пахнет.
– Вам обязательно захочется написать о розовой воде, – заявила Пави со свойственной ей уверенностью.
– Вам придется дать мне пищу для размышления, – парировала я. – Кстати! Не хотите написать заметку о кориандре? Для гостевой колонки журнала?
Пави встала как вкопанная; глаза округлились:
– Вы шутите надо мной?
– Нет! С какой стати?
– О, Господи! Конечно же, хочу! И непременно напишу! Да! Да! Да! – пустилась в пляс Пави, но вдруг, нахмурившись, замерла: – Вы предлагаете мне это не из-за Самира?
– Нет! Что вы? Клянусь! – поспешно вскинула я руку. – Я уже много раз думала об этом. Просто забывала у вас спросить.
Пави приподняла бровь, выгнутую идеальной дугой:
– Ладно. Напишу с удовольствием. И, сказать по правде, я бы это сделала, даже если вы попросили бы меня из-за брата.
– Значит, договорились. Я пришлю вам на электронную почту письмо; укажу в нем нужное количество печатных знаков и требования к стилю. Хотя я уверена, что вы прочитали много наших статей.
– Все!
Мы неспешно брели между розами. Пави – на несколько шагов впереди меня. Междурядья заросли травой и сорняками, но многие кусты роз – на мой взгляд, большинство – выглядели здоровыми и пышными.
– Не могу взять в толк – как им удалось выжить? Ведь за этим садом сорок лет никто не ухаживал.
– Похоже, что кто-то все же заботился о них. Пусть и нерегулярно. Видите – стебли обрезаны. И здесь, и здесь. Ой, глядите!
По саду горделиво плыл павлин. Возможно, даже тот же самый, которого я видела раньше – с высоким хохолком и потрясающе красивой ярко-синей грудкой. Он надменно отвернул от нас голову, словно считал ниже своего достоинства уделять нам внимание, и издал крик. Из леса прилетел ответ, и павлин удалился на зов все с тем же важным видом. Король своих владений!
– Эти птицы такие красивые, – вздохнула Пави.
– Самир сказал мне, что в лесу живет целая стая.
– Розы и павлины. Чем не декорации для волшебной сказки?
Я оглянулась по сторонам:
– Чтобы вдохнуть жизнь в это место, одного поцелуя явно недостаточно, – мне вспомнилась розочка, расцветшая в гостиной, когда мы с Самиром в первый раз осматривали дом. – Порой мне кажется, что на него наложено заклятье.
Мой взгляд привлек высокий розовый куст – замок на вершине маленького холма, обсаженный дамасскими розами-«стражами». Цветки на кусте были желто-оранжевые, с розовыми штрихами. И я его узнала сразу! По сотням маминых рисунков. В реальности он был крупнее остальных кустов той же группы. И таким же высокомерным, как павлин. Мне
