Плавающая черта. Повести - Алексей Константинович Смирнов
Проректор обнаружил, что стоит на улице. Солнце уже припекало: пенсионного возраста лето спохватилось и спешило поджарить все, что оказалось под раздачей, то есть весь мир.
Спецназ. Зимородов болтал, будто спас их всех от спецназа. Любовь таракана со связями. Емонов припомнил все, чем похвалялся в буфете Зиновий Павлович, а заодно и его глубоко встревоженного. Дурные рыночные настроения выветрились из проректорской головы, и правильное решение прилетело мгновенно: отправиться на работу, обыскать кабинет Зимородова, поднять записи, установить личность. Это будет уже что-то. С этим уже не стыдно обратиться в компетентные органы, хотя делать это Емонову по-прежнему не хотелось. Он все еще опасался подозрения в соучастии.
"Несчастный, неразумный Зимородов, бедовая голова", - сокрушался проректор, выруливая на магистраль.
...Обыск не затянулся. Зиновий Павлович успел принять накануне всего троих, и двое были женщинами. Не прошло и пяти минут, как в руках Емонова оказалась медицинская карта Ефима Греммо. Поразмыслив немного, проректор совершил еще один разумный, как ему показалось, поступок: переписал себе в записную книжку все данные последнего. Смысл этого действия был очевиден: поехать и посмотреть. Да просто походить вокруг и выяснить, существует ли такой адрес и есть ли в природе сей человек. Емонов считал, что должен дополнительно обезопаситься. Он не хотел играть в сыщика - нет, ни в коем случае; он сочинит какой-нибудь медицинский предлог - активное посещение на дому, например. Контроль медицинского руководства. Все ли устраивает вас, товарищ Греммо? Довольны ли вы вчерашним визитом? Не имеете ли претензий? Всего этого будет достаточно Емонову, чтобы понять, что там за человек. А если того не окажется дома, то можно поговорить с соседями - возможно, так будет еще и лучше. И если окажется, что субъект неприятный и подозрительный, то выхода нет - придется заявлять..
У проректора снова разболелся живот. Язва, донельзя довольная разыгравшимся стрессом, упивалась соляной кислотой, но Емонов о ней не думал. Он запер кабинет Зиновия Павловича, вернул на вахту ключи, ввалился в салон автомобиля и стиснул рулевое колесо.
Глава 2
- Кармические невзгоды - полагаю, для предварительного знакомства они подойдут, -Зиновий Павлович дотронулся до своего многострадального черепа.
- Что вы имеете в виду?
- Испорченная карма, систематические травмы. Эта - очередная в цепи предыдущих. Десятая, предположим. Или четырнадцатая. Эти мошенники обожают рассуждать о кармических влияниях. А народ нынче грамотный, и этим словом оперирует любой идиот. Ваш Иммануил Свами уцепится.
Каждое слово давалось Зиновию Павловичу с немалым трудом. Греммо вновь смотрел на него восхищенно.
- Ваш интеллект несокрушим, - изрек он льстиво, но честно. - Его не проломишь железной трубой.
Они шли дворами, и Ефим держал Зимородова за локоть. Как ни странно, доктору стало легче. Он даже думал о вещи, с точки зрения медицины совершенно немыслимой: второе, утреннее сотрясение таинственным образом вернуло на место все, что съехало после вечернего, первого. Конечно, его продолжало мутить, и голова еще болела, но доктор восстановил в себе способность воспринимать времена года и суток, различать и оценивать ароматы, сохранять равновесие - физическое и отчасти душевное, выстраивать предположения и планы. К сожалению, он до сих пор не понимал главного - зачем они направляются к Иммануилу Свами Тер-Оганесову.
Но в этом затруднении его охотно выручал Греммо.
- Сам он ни в чем не признается, - рассуждал Ефим. - Да мы и не будем настаивать. Что же, вы думали, что мы заявимся и спросим с порога, куда он похоронил Жулю?
- А вы, я вижу, успели смириться с ее гибелью.
- Нет, не успел. Я просто теоретизирую. Пусть не похоронил, а приковал к батарее.
- Нет, успели. Знаете, в чем дело, Греммо? Вы боитесь поражения. Представьте: вы ее нашли, спасли - и что делать дальше? Вы не имеете понятия. Вам кажется, что потом все как-нибудь само образуется. Но вдруг она не бросится вам на шею - что тогда? Вам внутренне спокойнее считать ее мертвой...
- Глупости! - закричал ювелир. - Не смейте так говорить! Осторожно, здесь лужа... - Он ловко столкнул Зимородова с прямой, по которой тот двигался на верную сырость и грязь. -Чепуха! Жуля жива, и это для меня аксиома. Все вовсе наоборот, я готовлю себя к наихудшему, хотя и невероятному. Я предугадываю даже невозможное, не хочу быть застигнут врасплох...
Дворы вокруг лениво просыпались; уже прохаживались редкие вчерашние люди, ошалело зыркавшие по сторонам в поисках опоры. Малиновая крыша Лаборатории Третьего Глаза маячила вдалеке, в роскошных акациях. Наваливался зной. Время двинулось вспять, и август уверенно перетекал в июль.
- Так вот, - продолжал Греммо, - нам не придется ничего выпытывать. Наша задача -внедриться в коллектив. Уверен, что там достаточно обманутых адептов. Знаете, сколько у нас в районе дураков? Вы даже не представляете.
- Отчего же, представляю, - возразил Зимородов.
- Ну да, вы же эксперт. Вам палец в рот не клади.
Зиновий Павлович тяжело вздохнул. Крыша качалась в его глазах и неотвратимо приближалась.
- Может быть, у них сегодня выходной.
Ефим рассмеялся:
- Господь с вами! Это у вас выходной, а у него - самая работа.
- Откуда вам знать? Вы о чем-то не договариваете...
- Но это же здравый смысл, - удивился Греммо. - Все эти сектанты, иеговисты, сайентологи -они устраивают шабаши, когда трудовой народ отдыхает и мается скукой. Нам постоянно бросают в ящик всякие приглашения, и ни одно мероприятие не выпадает на будни.
Зимородов не нашел, что на это сказать. Тут подоспел и жестокий приступ головокружения, так что пришлось ему опуститься на подвернувшуюся колоду. Ювелир пришел в раздражение, они почти дошли.
- Отдохнули? Вставайте, идемте...
Доктор погладил себе бинты.
- Вы надеетесь, мы успеем? Опередим их? До того, как меня убьют?
- Не успеем, если будете сидеть тут и прохлаждаться...
Зиновий Павлович с усилием выпрямился, скривил лицо. Ефим обнял его и поволок силком. В памяти Зимородова всплывали неуместные сцены из сказочных кинофильмов, где герои плетутся к последнему рубежу, чтобы выполнить некое предназначение. В отчаянный миг прилетает спасение, Бог из машины, бывает достаточно обычной жизнеутверждающей песни, которая вдруг начинает звучать. В героях взыгрывают патетические трубы, силы неожиданно восстанавливаются, а враг уже сломлен самим фактом противостояния и сползает куда-то в небытие прямо на троне.
...Мастерская Просветления образовалась в двухэтажном здании, где некогда проживал детский сад.
