0,5 - Валерий Александрович Шпякин
Наконец машина остановилась. Офицер, даже не посмотрев в сторону парня, с ходу задал интересовавший его вопрос:
– Из карманов все доставай.
Костя послушался. Трясущимися руками стал рыться по карманам, извлекая скудные пожитки: зажигалка, ключи, телефон, какая-то мелочь, ингалятор и – пальцы стали трястись еще сильнее – в последнюю очередь пакет.
– О-о-о, – протянул оскалившийся сержант, ощупывая сверток, – все?
Костя запустил руки в карманы штанов. Карточка.
– Все.
– Деньги есть? – вступил в разговор офицер. Костя соображал, что двух тысяч, которые лежат под чехлом телефона, конечно же, не хватит. Это даже не деньги. На кошельке есть еще. Чуть меньше сорока тысяч.
– На счету есть, – промямлил Костя. – Сорок где-то.
– Тогда так: тут в ста метрах магазин, там банкомат. Ты идешь и снимаешь все, что есть на карте, несешь в машину, уебываешь нахуй, чтобы я тебя никогда больше не видел, и в тот дом больше не суешься.
– У меня… Там больше пятнадцати тысяч в день не снять…
Офицер в мгновение посерьезнел:
– Телефон.
Костя протянул мобильник, сухо проговорив:
– Батарейка села.
В горле кошки нассали. Пересохло все, воняет.
Полицейский попробовал включить устройство. Не получалось. Передал сержанту. Тот, поковырявшись в клубке проводов, извлек нужный и воткнул его в смартфон.
– Думаешь, я долбоеб? – сказал главный.
Костя нахмурился, как бы показывая, что желает узнать, что не так?
– Бабло на «Киви», значит. А почему оно у тебя там, а?
– Так я… Это… – Идеи для отмазки не было никакой. Почему сорок тысяч может лежать на «Киви-кошельке» у наркомана? Только по одной причине.
– «Я… Это…» – передразнил офицер, презрительно скривив морду. – Сейчас, сука, узнаем, что ты это…
Через несколько длинных минут экран телефона загорелся, операционная система начала загружаться. Казалось, что устройство зависло и больше не включится никогда, – так растянулось для Кости время. Хорошо бы, если так.
Сержант попробовал разблокировать трубку, проведя пальцем по экрану, не снимая с зарядного устройства, но споткнулся о пароль.
– Какой?
Костя заглох.
– Код какой? – раздраженно повторил за сержанта офицер.
Костя продолжал молчать. Сидевший рядом неуклюже развернулся, врезал Косте в живот. Места для размаха было немного, но удар получился сильным. На мгновение у Кости перехватило дыхание, закружилась голова, но, увидев, что офицер не собирается останавливаться на достигнутом эффекте, он поторопился сказать:
– Один четыре восемь восемь!
– Тоже мне… – сквозь зубы, не скрывая все растущее отвращение, проскрежетал офицер. У него все-таки деды воевали.
Сержант так и ввел. Показался рабочий стол. Где искать – вопрос риторический. В «Телеграме» все лица, в «Галерее» все фотографии.
– Есть, – воскликнул сержант, обращаясь к старшему по званию.
– Ну, теперь ты своим «соракетом» не отделаешься.
– А сколько. Надо? – выдавил из себя побледневший, в момент осыпавшийся Костя.
– Живешь где?
– С родителями.
– Родители кто? – раздраженно пробасил лейтенант, как бы демонстрируя, что жить с родителями для такого дауна, как он, – само собой разумеющееся.
– М-мама – в детском саду, воспитатель… Папа – в порту механик какой-то… Брат – маленький еще…
Сдулся. Ни следа не осталось от напыщенности, от образа, от крутости. Даже бить почти не пришлось. Сержант, все еще копавшийся в разбитом Костином «леново», вдруг вмешался, обращаясь к напарнику:
– Он не один.
– В смысле? – не понял тот.
– Ну, не один он работал. Тут переписка с кем-то, они посменно, что ли, бомбили, но номер у второго в «Телеге» куплен левый – не наш регион.
– Ну, давай трави, – вновь обратился к Косте офицер.
Костя молчал. Опять бить будут, но не сильно.
Еще раз прилетало в живот. Стерпел. Снова. Стерпел. Сам лейтенант как-то неловко ударил парня, больно отдало в руку.
– Сука.
Он вышел из машины, громко хлопнув дверью. Начал кому-то звонить, возбужденно наматывая круги по пятачку. В салон автомобиля проникала приглушенная речь:
– Серега, здорова. Слушай, дело есть… Приезжай, а?
Сержант продолжал изучать содержимое смартфона. Перед глазами – быстро бегущая река, остатки лета в виде мусора кружат по пустому берегу. Птицы улетают на юг, кричат. Просят помощи.
* * *
Если ловят на месте, отвертеться не получится. Будешь отстаивать свои права – будет хуже. Врать станешь – будет хуже, но может и повезти. Если на руках только один фитиль – возможно, что отмазаться даже без денег выгорит. Все зависит лишь от удачи и настроения полицейских. Поговаривают, есть свои стабильные расценки, которые сильно разнятся в зависимости от региона.
Двери машины резко распахнулись, когда она и затормозить-то не успела окончательно. Свет фар, направленный прямо в лицо, ослеплял, но можно было рассмотреть, что пряталось за этими маленькими прожекторами: высокий белый капот, синие полосы по бокам, выключенные проблесковые маяки, ухмыляющийся молодой полицейский за рулем.
Дверь распахнулась, кто-то вышел из машины, приказал Андрею стоять смирно, и Андрей повиновался, чувствуя полную беспомощность. Игра подошла к концу, все сохранения стерты? You died. О чем надо думать в такие моменты? В голове крутился лишь образ девочки, в которую даже не успел толком влюбиться, которую теперь, выходит, опоздал влюбить в себя. С которой, вот прямо сейчас, нужно увидеться.
Андрей получил тычок в спину и невольно шагнул в сторону автомобиля. Оглянулся робко – это тот мужик, что пару минут назад попросил закурить. Он буквально схватил Андрея за шиворот и затолкал на заднее сиденье автомобиля, захлопнув дверь, сел рядом.
Спереди – еще двое. Один – в гражданском. На весь экипаж одна «сучка» – АК-74У, какой был и у Андрея в армии. В отражении зеркала Андрей мельком успел взглянуть на сержанта, сидевшего на водительском месте, но, заметив этот взгляд, полицейский чуть поправил стекло и сам отвернулся к окну. Он уловил в этом лице какие-то смутно знакомые черты. Порулили куда-то, где потемнее и побезлюдней. Остановились в каком-то тупике – метрах в ста от места задержания.
– Ну? – рявкнул тот, что сидел рядом с Андреем, старший по званию. И непонятно, к кому это «ну» было обращено. Андрей ничего не мог выдавить из себя, чтобы ответить, поэтому тот заговорил снова. – Догоняешь?
– Да, – все же нашел слово Андрей.
– Чем грозит, в курсе?
– У меня ничего нет.
– Ну давай рассказывай.
Он вырвал из рук Андрея потертый рюкзак, который тот запоздало попытался удержать, начал жестко обыскивать его нутро, механически зачитывая закон:
– Статья двести двадцать восемь уголовного кодекса, часть четвертая, незаконное производство и сбыт наркотических средств, совершенный группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере наказывается лишением свободы на срок до двадцати лет. Прилипли вы.
Андрей все это знал и
