Последний поезд на Ки-Уэст - Шанель Клитон
Я не готова открыться Сэму целиком, и сейчас радуюсь тому, что между близостью телесной и душевной есть разница, и я могу выбирать, какую часть себя отдать другому, что есть свобода выбора.
Мы падаем на кровать, неуклюже шарим руками, и вот уже последняя одежда летит на пол, наши конечности переплетаются, и тут я хохочу во весь голос.
— Ты потрясающая, — шепчет мне Сэм.
Я улыбаюсь и, извернувшись, сажусь на него верхом.
— Мне хорошо, — говорю я, ловя его губы ртом.
С Билли было иначе. Возможно, кто-то скажет, что этот мужчина старше, он видел жизнь и сам все знает. А может быть, это я стала другой.
Несмотря на безумную ситуацию с Фрэнком, впервые в жизни я чувствую себя в ответе за свое будущее. Впервые, сколько я себя помню, я чувствую себя сильной.
* * *— Так вот, насчет близости к Фрэнку, — я смотрю на потолок, моя голова лежит на согнутой руке Сэма. — Что, если воспользоваться этим? Я могла бы раздобыть для тебя информацию. Я могла бы…
— Абсолютно исключено. И не обсуждается. Даже не думай, что я позволю тебе подобраться к Фрэнку Моргану, чтобы упрятать его за решетку. Это слишком опасно. Он слишком опасен.
Я опираюсь на локоть и смотрю на Сэма, лежащего на спине.
— Запретишь мне?
— Ты знаешь, о чем я.
— Вообще-то нет. Фрэнк Морган — моя проблема. Мой отец взял у него взаймы. Такой, как он, так просто не отстанет. Мой долг — позаботиться о том, чтобы он оставил мою семью в покое.
— Это не игра. Он не какой-нибудь студентик, которого можно дразнить вырезом на платье и стыдливым румянцем. Это монстр. Он уничтожает всех, кто становится у него на пути. Его угрозы распространяются и на членов семей. На детей. Может, он еще не открылся перед тобой с другой стороны, но это только пока, потому что, если ты встанешь у него на пути, если полезешь в его дела, если будешь угрожать ему, он тебя убьет.
— А что он сделает с тобой? Если он такой страшный, как ты говоришь, значит, он не посмотрит на то, что ты — агент федеральной службы. Особенно если узнает, что ты кинул его дважды и переспал с его невестой.
— Я уже говорил, что это все осложнит.
— И теперь жалеешь? — спрашиваю я.
— Ничуть.
Глава 34
Хелен.
Воскресенье, 8 сентября 1935 года
Два дня спустя после визита Мэтью, когда мои слезы уже высохли, я обдумываю его предложение насчет восстановления «Восхода», снова и снова мысленно прокручивая в голове эту идею.
Скорее всего, какое-то время эта земля будет необитаемой. Отстроить гостиницу заново, даже со страховыми деньгами и помощью Мэтью, будет очень непростой задачей. Когда я девчонкой приезжала на лето к тете Элис, я наблюдала, как она заправляет делами, но у нее все выходило легко, а я уверена, что в действительности это было совсем не так.
Я ничего не смыслю в бизнесе, не знаю, как привлекать постояльцев. Самое разумное было бы с этими деньгами начать новую жизнь где-нибудь в другом месте, ведь если Том жив, то рано или поздно, разыскивая нас, он доберется до Айламорады.
Но, несмотря на многочисленные сомнения, я опять и опять мысленно представляю себе, что сделала бы, будь гостиница моей: в какой цвет покрасила бы ставни, как мы с Люси сидели бы на веранде, смотрели на море, и я рассказывала бы ей про ее двоюродную бабушку Элис, ведь гостиница принадлежит и Люси тоже, по праву рождения. А может быть, на этой широкой веранде будем не только мы вдвоем. Если быть совсем честной, нередко я вижу рядом с нами Джона, хотя эта мысль меня ужасно пугает.
Неосуществимые мечты.
Бывают моменты, когда я вижу проблеск чувств в его глазах, слышу теплоту в его голосе и думаю: а вдруг он тоже представляет нас не просто друзьями?
Но я замужем, и между Джоном и мной остается столько всего несказанного и существует много всего такого, в чем я боюсь себе сознаться.
В воскресенье нас с Люси наконец-то выписывают из больницы, и мы вместе с Джоном идем на траурную церемонию в память ветеранов — жертв урагана. С нами идут его сестра Элизабет и ее друг Сэм.
Чем ближе мы подходим к парку, где будет проходить траурный митинг, тем Джон становится тише — я крепко сжимаю его руку, стараясь придать ему сил. Как ужасно несправедливо, что это случилось с людьми, которые прошли войну, вернулись домой и заслужили право жить в почете до конца своих дней. Вместо этого после одной трагедии на их долю выпала другая.
Сколько может выдержать человек, пока не сломается?
Приближаясь к толпе возле входа в Бэйфронт-парк, мы не разговариваем. Военные выстроились в ряд, но Джон не выказывает желания присоединиться к ним. Напротив, он еще крепче стискивает мою руку, точно боится, что я отниму ее, точно он не из их числа.
Сэм и Элизабет уважительно стоят поодаль, чуть дальше от Джона, и, обернувшись, я замечаю, что они держатся за руки.
В воздухе кружат военные аэропланы — они сбрасывают сотни роз. Звучат речи, молитвы, и все выглядит ужасно официально. С каждой минутой Джон нервничает все сильнее — теребит одежду, переминается с ноги на ногу, как будто каждая клеточка его тела хочет сбежать и он с трудом сдерживает себя, точно еще секунда — и он помчится отсюда со всех ног.
Когда все заканчивается, он молча поворачивается и быстро, не обращая внимания на сестру и Сэма, идет к выходу из парка. Я с
