Лучшие люди города - Катерина Кожевина
– Ты чего такая кислая? Завтра твой звездный час.
– Ким-старший сегодня кинулся под фуру.
– Кто это?
Лену пронзило резкое раздражение.
– Антон, как ты мог забыть? Это же фермер. Мишин папа.
– Ах да! – Он со скрипом протер чашку с отколотой ручкой. – Этот Ким жив?
– Пока жив.
Корона размокла и потекла по лбу.
– У меня такое чувство, что это я толкнула человека под колеса.
– Не выдумывай. При чем здесь вообще ты?
Лена и сама не знала при чем. Как будто она была частью машины, которая задела что-то живое. Случайно. Единственная цель этой машины – поддерживать статус-кво. Издавать бессмысленные законы, возводить никому не нужные мосты, заводы, заключать сделки. Строить саму себя, следить, чтобы на месте испорченных шарниров появились новые. Самое страшное, что Ким никогда не был идейным врагом этой машины. Не нападал, не обличал, не протестовал. Он просто случайно пробился сорняком в неудачном месте. И его по инерции вырвали с корнем. Без всякого плана и умысла. Лена тоже тут крутится. Тысячная шестеренка в двадцатом отсеке. Просто молча делает свою работу. Помогает вращаться шестеренкам большого калибра – всяким Корольковым, людям в пиджаках и погонах. Как будто это не она читала Платонова, Оруэлла, Брэдбери. Не она выходила на площадь с новой помадой на губах. Ей вдруг стала противна вся ее жизнь. И захотелось домой. Спрятаться под одеяло и не выползать до конца дней.
– Я хочу уехать. Прямо сейчас.
Антон спокойно посмотрел ей в глаза и сказал, подпирая каждое слово паузой:
– Ты никуда не поедешь.
– Что?
– Я не дам тебе сбежать.
– Никому на хрен не сдался этот завод и этот спектакль. Все это мишура.
– А как же дети?
Лена на секунду вспомнила про Катю, ждущую ее с сигаретой у подъезда. Это удар ниже пояса.
– Антон, не тебе завтра позориться.
– Как ты не понимаешь, что тебе надо наконец-то провалиться. Сделать что-то неидеально. Почувствовать, что мир не уйдет после этого из-под ног. Земля не разверзнется. Ты не упадешь в ад.
– Ты меня не слышишь? У Миши отец при смерти. Он не сможет играть главную роль. Спектакль и без того трещал по швам. А сейчас просто лопнул.
Антон положил руку ей на плечо.
– Я буду играть вместо него.
– Ты-ы-ы?
– А что? Побреюсь, и никто не заметит разницы.
– Там много текста.
– У нас вся ночь впереди.
Ей было нечем крыть. Лена внимательно посмотрела на Антона. В принципе, у него и рост подходящий. Она вышла в коридор, отдышалась перед зеркалом и через минуту вернулась с пачкой потрепанных распечаток.
– Еще надо как-то научить тебя играть на свирели.
– А вот тут я пас. Максимум – на треугольнике.
Глава 43
Они репетировали до утра. Спектакль был назначен на семь вечера, но до этого Лене предстояло много работы. Эжен отправился на встречу Татьяны Бурановой и ее бэнда. На главной площади с утра уже стартовали конкурсы, эстафеты в мешках, самодельный керлинг, для которого Ирина и Марина закупили в хозяйственном гири и швабры. Из Южно-Сахалинска для самых маленьких горожан привезли двух пони, которым заранее сшили розовые попоны и приделали по тряпичному рогу. От волнения и недосыпа кружилась голова. Лена достала телефон.
– Ваня, привет. Ты придешь сегодня на спектакль?
Они не виделись больше двух месяцев, но Лена все еще держала в голове свою миссию – вытащить его на «большую землю».
– Кто это? Вы от кого? – тягучий голос Ванькá запустил машину времени и вернул ее в ненавистный октябрь.
– Это я, ну ты чего, Вань?
– Я во Владике. Про поставки пеноблоков звоните через месяц.
Он положил трубку. Ок, она так просто не сдается. Лена снова набрала номер.
– Хватит придуриваться. Поговори со мной нормально, я волнуюсь за тебя.
– Не гони. Тебе похрену. Приехала, решила меня выдрессировать. Но я не твой проект, сорян.
– При чем здесь я? Ты свою жизнь просираешь.
– Пока, Лен. Хорошей дороги в Москву.
Мимо нее будто прошел целый оркестр, где музыканты играют только на тарелках. Клац-клац-клац. Будь у Лены силы на еще одно переживание, она бы разревелась. Но вместо этого завелась, разозлилась, со всей силы пнула мусорку, из которой вывалилась раздавленная банка «Жигулей».
Парадные двери ДК откроются только в четыре. Лена проскользнула внутрь через служебный вход, чтобы проверить реквизит. Еще раз убедиться, что осветитель на месте, трезв и готов к бенефису Татьяны Бурановой. Она выглянула в холл. Там расставляли угощение для гостей – сладости и бутерброды на пластиковых тарелках. Лена зажмурила и снова открыла глаза. Нет, ей не кажется. Большинство блюд были красного, можно даже сказать алого цвета. Безе, крем на пирожных, в отдельных стаканчиках – желе, морсы в трехлитровых банках. Процессом руководила Ирина.
– Кто это готовил? Почему всё красного цвета?
– Да Райка Козлова. Ей сын откуда-то принес полмешка пищевого красителя. С малиновым вкусом. Вот она его и добавила везде.
– Козлова? То есть ее сын… Это не тот, у которого тормоза на экскаваторе подрезали?
– Он-он.
– И тот, который…
Лена еще не знала, в чем тут дело, но чувствовала, что скоро все станет ясно.
– Капитан Локоть? Это Горохова из «Нефтепромрезерва». По нашему делу. Я думаю, вам надо еще раз допросить Козлова. И второго. Как его? С которым они вместе раструбили всему городу про кровавую реку возле завода. У него откуда-то появился целый мешок пищевого красителя. И тормоза, возможно, он сам… – Мысли путались, Лена не могла ничего толком объяснить.
– Я не думаю, что… Зачем им это?
– Не знаю. Но пожалуйста, я лично, – она сделала на этом слове очень явный акцент, – вас отблагодарю.
– Ну хорошо, хорошо. Я сделаю это. Для вас.
Лена положила трубку и выдохнула. Здесь точно есть куда копать.
В зале начались прогоны. Народники, эстрадники и бальники по очереди выходили на сцену. Танцевали и пели. Руководители покрикивали на звукорежиссера, на ходу подшивали платья своим подопечным. Через час в зал вошел Эжен, ведя за собой легенду девяностых и ее мужчин. Они провели саундчек за пятнадцать минут и направились в гримерку, временно организованную в кабинете методиста. Все оказалось еще хуже, чем Лена думала. Но это было абсолютно неважно. Она ждала своих актеров. Первым приехал Антон. Рубашка Леля на нем еле сошлась, и Лена попросила его не махать руками и не наклоняться. Потихоньку подтянулись остальные. Все заметно волновались.
– У нас будут кое-какие
