Птичий отель - Джойс Мэйнард
Так что в остальном урон, пусть и огромный, стихия нанесла не людским жизням, а постройкам. Было разрушено множество тиенд, школьные окна вырвало вместе с рамами, а прекрасный оазис Розеллы «Иль Пьячере» просто снесло с лица земли. Статуя, перевезенная ею с руин городского собора, теперь плавала вниз головой в грязи полумилей ниже, возле клуба блюзов Роберто, а ее дровяная печь вообще оказалась возле самой пристани. На озерной воде болтались поплавками три пирамидальных постройки из ретрит-центра Андромеды. Баскетбольная площадка, на которой Рик с Клавдией когда-то учили деревенских девочек обманным ходам и дриблингу, превратилась в болото.
Большинство местных собак, свиней и кур выжили в этом иль торменто[180], а птицы, когда закончилась буря, запели еще громче.
Из капитальных построек сильнее всех пострадала католическая церковь. Дождь, превратившийся в реку, доселе тут не протекавшую, пронесся через центральную часть деревни, ударив в самое ее сердце, а именно в храм. Скамьи, где прежде отсиживали службу прихожане, утонули под трехметровым слоем грязи. То же самое произошло с алтарем, скульптурой Мадонны и распятого Христа, хоть он и был выше всех.
И лишь одна новость согревала мне сердце. Потоп сокрушил ресторанчик Вейда «Эль Буффо», и теперь, очутившись на свободе, по всей округе среди развалин прыгали счастливые кролики.
На следующий день, когда включили электричество и интернет, на своей электронной почте я увидела письмо от Гэрри Харвича, исполнительного директора по организации отдыха на уровне люкс-бутик. Мы виделись с ним всего-то три дня назад, а сколько всего произошло.
Он писал, что ввиду урагана, нанесшего урон нашей местности, он с прискорбием сообщает об отзыве покупки «Йороны». Он пожелал мне всего хорошего и высказал надежду, что мы благополучно «выплывем» из всех затруднений, в чем сама я сильно сомневалась.
Прочитав письмо, я испытала странное в такой ситуации чувство радости.
Разумеется, заказы на ближайший месяц нам пришлось отменить. Затем, по зрелым размышлениям, оценив всю серьезность урона, мы отказались вообще от всех заказов на текущий год. Денег на счету почти не оставалось, прибыли никакой не предвиделось, но по крайней мере я исправно платила жалованье Марии, Луису и Мирабель. Позволить себе услуги Гаса я больше не могла. Странное дело – вопреки моим ожиданиям, он так и не объявился в «Йороне». Должно быть, восстанавливал дом. Что ж, вполне объяснимо.
Денег на замену разбитой черепицы не было, и мы выбрали самый дешевый вариант, а именно – солому. Крышей занялся Элмер, пока Луис восстанавливал разрушенную кухню, вставлял окна, спасал в саду все, что еще можно было спасти. Мы же с Марией выгребали лопатами грязь со второго этажа, отскребали и мыли все поверхности.
На следующий день после бури на пороге возник Уолтер с букетом горного белокрыльника. Взяв лопату, он тоже принялся за работу.
71. Торговка тортильями
Чтобы вернуть саду его прежний облик, требовалось заново посадить не менее десятка фруктовых деревьев и около сотни кустов. Конечно, можно было брать побеги от своих растений, но тогда «Йорона» преобразится не раньше чем через полгода, а деревьям так вообще придется расти несколько лет. Поэтому я приняла решение, довольно странное в моем положении – потратить остатки денег на цветы и деревья. Ведь «Йорона» была не только отелем или рестораном – ее нельзя было представить без сада. Поэтому именно в него и следовало вкладываться.
Когда дороги открыли для проезда, я наняла водителя грузовичка, Мигеля, и мы отправились в город. Потратив почти все мои деньги, мы загрузили покупки и поехали обратно.
Путь был неблизким, и по пути домой я думала об урагане и о том, что он сотворил с садом. Мое решение отправиться за сотню километров от «Йороны» частично имело под собой и деловые соображения. Если отель гордится садом, усладой для глаз постояльцев, то надо держать марку. Но была и вторая причина.
Она касалась Лейлы. Вот уже семь лет, как она умерла, но я повсюду ощущала ее присутствие. За короткий период нашего знакомства я прониклась ее пылкой любовью к саду и считала своим долгом поддерживать то, что она создала. Сад был живым существом, требующим каждодневного ухода.
– Ничто не длится вечно, – сказала мне как-то Лейла, когда мы гуляли по тропинкам «Йороны», время от времени останавливаясь, чтобы полюбоваться на то или иное растение. – Отцветают сады, гаснет любовь. Проходят и радость, и печаль. Животные умирают. Дети становятся взрослыми. Главное – научиться принимать перемены с благодарностью. Полюбить жизнь такой, какой она не была прежде.
Трудно было приветствовать то, что натворил оползень. Но, расхаживая по питомнику и ставя в тележку горшки с рассадой, я испытала восторг, сродни тому, когда я, гораздо более юная, перебирала цветные карандаши в магазине художественных принадлежностей или просматривала на распродаже старые виниловые пластинки.
Покупки я оплатила где-то часа в три, и мы с Мигелем взяли курс на Эсперансу. А тряска при езде по горной дороге – это вам не болтанка на озере, это гораздо хуже.
Когда до дома оставалось всего полчаса езды, а на землю начал опускаться вечер, прямо посреди дороги мы увидели женщину, торгующую тортильями, и никак ее было не объехать.
Выйдя из кабины, Мигель попросил ее сойти на обочину, но та только замотала головой.
– Придется обождать, – сказал мне Мигель. – Она с места не сдвинется, пока не распродаст все свои тортильи.
– Скажи ей, что я готова их купить, – попросила я, вручив ему несколько банкнот и горсть мелочи. Через минуту Мигель вернулся расстроенный.
– Она отказывается, – сказал он.
В девять часов вечера была продана последняя тортилья, и только тогда женщина убрала с дороги складной столик, чтобы мы могли проехать дальше. Когда мы добрались до отеля, в нем не горел свет: Луис, Мария и Элмер спали. Они так наработались после бури, что я не посмела разбудить их.
Мигелю предстояло вернуть арендованный грузовичок, но он был забит под завязку. Как перенести вниз двести горшков с рассадой?
Я окинула взглядом Мигеля. Он был молод и силен, но вдвоем мы точно не справимся.
Мимо по дороге проходила женщина с маленьким ребенком и своей, кажется, мамой.
– Вы не хотите подработать? – предложила я. – Позовите подруг и знакомых, помогите мне вытащить все из машины.
Лишних объяснений не требовалось. Местным женщинам редко выпадала возможность заработать – разве что иногда гринго нанимали их в качестве уборщиц.
Через десять минут Джозефа привела десять подруг.
Они все поняли без слов, распределившись по ступенькам, а
