Снег Энцелада - Эдуард Николаевич Веркин
— Завхоз Лукьянов, — задумчиво сказал Роман. — Это его жестокая шутка.
Мы с Романом вернулись в фойе. Через минуту появилась Аглая с ведром, наполненным лосиным настоем.
— Я помогу! — Роман кинулся к ней.
Излишняя куртуазность редко доводит до добра. Роман вырвал ведро из рук Аглаи и тут же расплескал по полу. Я понял то, что случится дальше, и оно случилось — Роман поскользнулся на пролитом лосином соке.
Он упал довольно неудачно — на спину. И не поднялся. Мне стало страшно — Роман слишком звучно шмякнулся затылком. Дикий день, однако…
Аглая ойкнула. Роман лежал и не шевелился. Лосиная жижа растекалась вокруг черным маслянистым пятном и слегка напоминала кровь. Она была весьма похожа на кровь, чего уж.
— Он жив? — спросила Аглая с ужасом.
— Жив, — успокоил ее я.
— Это же кровь…
— Чтобы так растекалась, надо весь затылок снести, — сказал я. — К тому же… шанс умереть в краеведческом музее близок к нулю, я лично ни одного такого случая не знаю. Статистика за нас.
В подтвержнение этого Роман моргнул и сел.
— Люблю Чагинск, — сказал он слегка отстраненно. — Миллион приключений… Девушка, как пройти в библиотеку…
После чего достал из кармана пузырек.
— Это аспирин? — спросила Аглая. — Мне кажется, нужно ему принять.
Аглая вырвала из руки Романа пузырек и высыпала на ладонь жвачку.
— Что это? — спросила она.
— Жвачка…
— Жвачка?
— Материалы для книги, — ответил Роман.
— Материалы?
Аглая брезгливо ссыпала жвачку обратно, сунула пузырек мне.
— И что-нибудь нашли?
Роман потер голову.
— Нашли, — сказал он. — Мы нашли множество доказательств… Ай…
Роман скривился от боли, потрогав затылок.
— Аглая, понимаете, мы тут кое-что… — начал Роман.
Я незаметно пнул Романа в спину, он замолчал.
Аглая смотрела на меня.
— Аглая, мы хотим вас поблагодарить за то, что выручили…
— Ладно, я пойду, — перебила Аглая. — Дверь захлопнуть не забудьте. Или ключ вам оставить?
— Аглая, я хотел вам сказать…
Аглая быстро выбежала из музея.
— Чего это она? — Роман держался за голову. — Что ты ей сказал?
— Вставай.
Но подняться самостоятельно у Романа не получилось, да и с моей помощью его изрядно шатало. Мы выбрались из музея, кое-как захлопнули дверь и спустились с лестницы. Аглая еще не уехала, ее «Логан» белел за нашей «восьмеркой», дождь стал сильнее, с трудом добрались по размокшим жирным листьям до машины, и я с еще большим трудом усадил Романа в салон.
— Колесо спущено, — тут же объявил Роман.
Я выглянул. Колесо было действительно спущено.
— Аглая, кажется, обиделась, — сказал Роман.
— Бывает.
— Может… стоит ей рассказать?
— Я ей уже рассказал. Про книгу. Что еще рассказывать?
— Она может быть полезна, — продолжал Роман.
— Она безусловно будет полезна, — сказал я. — Насоса в багажнике у нас, кажется, нет.
Насоса в багажнике действительно не оказалось, я отправился сквозь дождь к Аглае. Постучал в стекло.
— Аглая, нам надо поговорить.
Аглая открыла дверь, я сел в машину, здесь пахло шоколадом и играла музыка.
— Вы правы, — сказал я. — Мы не пишем книгу. То есть Роман что-то собирается сочинять, ну да это его дело. У меня другая задача.
— Какая?
Я сделал музыку погромче и выразительно поглядел в потолок.
— Сами понимаете, наше мероприятие… требует известной конфиденциальности.
— Да, понимаю. Я…
Аглая тоже поглядела в потолок.
— Я, конечно, человек ненадежный, люблю поболтать… Но здесь мне не с кем болтать. Вот так.
Я сделал вид, что раздумываю.
— Хорошо, Аглая, я вам расскажу. Дело в том, что…
Я запустил многозначительную паузу.
— Некоторым людям — я не буду называть фамилии, но, думаю, они вам, безусловно, знакомы…
Аглая слушала.
— Так вот, некоторым людям важно знать правду о том случае. У них нет возможности действовать официально, поэтому наш… скажем так, детектив должен продвигаться максимально аккуратно. Разумеется, эти действия нельзя утаить совершенно, поэтому для всех мы пишем книгу.
— Вы и в прошлый раз книгу писали, — улыбнулась Аглая.
— Книги сами себя не напишут, приходится это делать нам.
Мимо проехал небольшой грузовик, окатил «Логан», по стеклам слева поползли жирные ляпы.
— Почему вы это делаете? — спросила она. — Лично вы?
— Из-за денег, — признался я.
Аглая посмотрела на меня с интересом.
— Из-за денег, — повторил я. — Мне предложили некоторое вознаграждение.
— А я думала… Вы ведь были знакомы…
— Очень хорошее вознаграждение, — повторил я. — И потом… я действительно был знаком, вы правы. И мне, честно говоря, неприятно, что… эти события так и не прояснились. Возможно, сейчас это у нас получится лучше. У вас есть насос?
— Не знаю… Наверное, надо посмотреть в багажнике, что-то такое там болталось.
— Отлично. И еще…
Я попытался выглядеть серьезнее.
— Если вдруг вам покажется… что за вами наблюдают, обязательно сообщите.
— Хорошо… А кто… кто может наблюдать?
Я подышал на стекло и написал букву L.
Не знаю, что эта буква означала, но Аглая понимающе кивнула. Я стер букву.
— А жвачки? Это для ДНК-теста?
— Да, — подтвердил я. — Дело в том, что у нас… имеется некий образец. Понимаете, Аглая, совершенно неожиданно открылись новые обстоятельства. Наша задача — собрать все возможные улики. Чем мы и занимаемся потихоньку. Разумеется, это не афишируется.
— А подозреваемый? Он у вас есть?
— Об этом рано говорить, мы тут всего пару дней, — уклончиво ответил я. — Лучше не забегать вперед.
— Пожалуй. Кто там по списку?
— Что? — не понял я.
— Сегодня Бородулин, а потом?
— Потом у нас…
Я задумался на несколько секунд.
— Чучельник. Сарычев то есть. Мы планировали съездить к нему. Он жив?
Ответить Аглая не успела, из «восьмерки» просигналил Роман.
— Так у вас есть насос? — спросил я.
Насоса у Аглаи тоже не нашлось, так что пришлось ставить запаску. Долго. Я откручивал под дождем приставшие гайки, поднимал машину домкратом, матерился и срывал кожу, а когда поставил запаску, она спустила. Аглая взяла колесо от «восьмерки» и уехала на шиномонтаж, не возвращалась долго. Мы сидели в машине, я включил печку, тошнотворно завоняло горелой проводкой.
— О чем разговаривали? — поинтересовался Роман. — С Аглаей?
— Я ей сказал, чем мы здесь занимаемся.
— И чем?
— Пишем книгу.
Роман хмыкнул.
— Ибо сказано, пока рапсоды радуют уши мои, удержу я над их головами небесную твердь. Так что, Ромик, пишите и обрящете.
Роман машинально потрогал карман с блокнотом. Писатели, особенно начинающие, как беременные женщины — всегда помнят, женщины про живот, писатели про блокнот.
— А Глашка ничего, — сказал Роман. — Умеет…
Роман хихикнул.
— Чего умеет?
— Лося задвинуть. Типа лоси стояли мордой наружу, а теперь мордой внутрь. Впечатляет…
— Пожалуй.
— Могу поспорить — они сами все это зверье так и развернули — чтобы входящие шарахались. Шутки местных бабуинов.
