Снег Энцелада - Эдуард Николаевич Веркин
— Проверим.
Роман достал телефон, подключился, стал изучать.
— Жив вроде. Но где, непонятно… А зачем Бородулину… все это? Какой у него мотив?
— Я же говорил. Мотива может не быть вовсе. Во всяком случае, явного. Это все может быть чистой случайностью.
Роман достал из мебели хромую табуретку, положил телефон на нее. Стало светлее.
— Слушай, Вить, а что мы будем делать… Если все-таки узнаем, чья кровь на бейсболке?
Если бы Рома озадачился этим вопросом раньше, то нам не пришлось бы торчать в заброшенном музее в присутствии лосей и ротвейлера.
— Есть пара вариантов, — ответил я. — Но, думаю… думаю, Хазин будет щедр.
Телефон светился синим электрическим светом, Роману не понравился этот свет, он взял телефон, сделал с ним что-то, и свет изменился, стал мягким, желтым, колеблющимся.
— Скачал керосинку, — пояснил он. — И глазу приятно, и батарею экономит.
Хорошая идея, надо скачать.
— А еще терменвокс.
Роман взял телефон, запустил приложение с терменвоксом и исполнил мелодию из фильма шестидесятых годов про покорение негостеприимной Венеры, в заброшенном музее она звучала необычайно актуально. Скачал керосинку — скачай терменвокс. Можно выпускать футболки с такой надписью.
— А кто все-таки Хазин? — спросил Роман. — Ты не пытался узнать?
— Пытался… но толком ничего.
— Может, еще попробуем? — предложил Роман. — У меня есть один знакомый из бывших, пробьет недорого.
— Не стоит, — отказался я.
— Почему?
Роман снова зажег керосинку.
— Бесполезно. Если Хазин действительно серьезный человек, то он наверняка не тот, про кого мы сможем что-то узнать.
— Ты полагаешь, он серьезный человек? — спросил Роман.
— Исключать нельзя… но вряд ли — слишком испугался. А если испугался, то какой серьезный? Испугался — готов платить.
— Мне деньги не нужны, — отказался Роман. — То есть нужны, но в целом я за обнаружение истины…
Роман сторонник апокалиптического подхода. Это учтется.
— Большое заблуждение — противопоставлять деньги и истину, — заметил я. — Эти категории гораздо ближе, чем ты думаешь, и без труда перетекают друг в друга.
Свет электронной керосинки был теплым и приятным, клонил в сон. Смартфон заменяет керосинку, телевизор и терменвокс, однако раскладушку ему заменить вряд ли когда-нибудь удастся.
— Я знаю, ты надо мной посмеиваешься, но я действительно хочу написать книгу, — сказал Роман. — И узнать правду. А тебе не хочется правды узнать? Ты же вроде с той девушкой…
— Тебе что, Аглая нравится? — перебил я.
— Аглая? Почему ты решил?
Роман явно смутился.
— Ну, это нормально, — сказал я. — Она симпатичная.
— Да, точно… Слушай, а что, если дверь не сама закрылась? А вдруг это… он?
— Кто?
— Пилот квадрокоптера! Если он нами действительно… интересуется?
Неизвестный пилот воображаемого квадрокоптера.
— Я пока никакого квадрокоптера не видел, — сказал я. — Это…
— Проследил и закрыл нас в музее!
— Зачем нас здесь закрывать?
— Закрыл, а сам тук-тук в мусарню! Типа ворье залетное объект культуры подламывает, разберитесь, граждане!
Роман, похоже, действительно злоупотреблял сериалами.
— Что тогда они не едут? — спросил я. — Мы тут уже часа полтора маринуемся.
— А они на выходе ждут, — прошептал Роман и указал на дверь. — Чтобы принять с поличным!
— Рома, ты слишком часто слушал Пашу Воркутэна, — сказал я. — Надо слушать джаз, это успокаивает. Или лучше блюграсс.
Джаз успокаивает, блюграсс превращает в жижу, сидя в краеведческом музее города Чагинска, я пережил острый приступ кухонной афористики.
— Я этот кал вообще не слушал… то есть Воркутэна… А блюграсс у меня папа, как ни странно, любил, — ностальгически вздохнул Роман. — Знаешь, он хотел сочинить настоящую песню, типа казацкую, но блюграсс…
Послышался звук открываемого замка. Роман замолчал и быстро спрятался за шкафом.
А вдруг пилот квадрокоптера действительно сообщил в полицию? Рома прав, зря сюда полезли.
— Если что — здесь случайно застряли, — быстро сказал я. — Зашли в музей, думали, работает, дверь захлопнулась, оказалось — не работает, понял?
Пришедший старался, ручка дергалась, дверь не открывалась, замок, похоже, заклинило.
— Может, это… легонько коц и сдернем? Аккуратненько?
Отец этого человека мечтал написать блюграсс-казацкую песню.
— Там моя машина стоит, если что, — напомнил я. — Если это полиция, то номера они наверняка проверили.
— Да, точно. Тогда…
Дверь сдалась, в музей проник луч фонаря, я почувствовал себя идиотом, вошла Аглая.
— Эй! — тихо позвала Аглая. — Эй, вы где тут?
— Мы здесь!
Роман выступил из-за шкафа. И я.
Аглая стояла возле двери, выставив перед собой монтировку.
— Здравствуйте еще раз, — сказал я.
— Здравствуйте.
Аглая была в знакомой мне белой куртке.
— Мы, Аглая, чрезвычайно рады вас видеть, — глядя на монтировку, сказал я.
Аглая спрятала инструмент за спину.
— Откуда у вас ключ? — поинтересовался Роман. — Вы еще и музеем на полставки заведуете?
— Нет, — ответила Аглая. — Музей закрыли давно. Но у нас тут что-то вроде общего склада. Библиотека, музыкальная школа, художественная — сюда вещи и оборудование перевезли.
— Музыкальная и художественная школа? Их не закрыли?
— Это же детские учреждения, — объяснила Аглая. — Им дают финансирование, так что не закрыли пока, а в одно помещение перевели. Хотели и библиотеку тоже, но заведующая отстояла. У нас отдельное здание, просто раньше городская библиотека была, теперь районная. Теперь не закроют. Я, кстати, кое-что вспомнила, мне кажется, важное.
— Рассказывайте, Аглая, — попросил я. — Нам может пригодиться каждая мелочь.
Я сериалами не злоупотреблял, но стал изъясняться похоже.
— Да, я понимаю. Дело в том, что мне тогда привезли из Германии плеер…
В чучельной снова хрустнуло. Я представил лося, окончательно пропитавшегося водой и танцующего на скользких подставках.
— Тут все нормально, кстати? — спросила Аглая.
— Относительно, — ответил я. — Мне кажется, там немного крыша прохудилась…
— И лось прохудился, — Роман указал в потолок.
— Лось? В хранилище?
— Да, тот, что справа. АХЧ.
— Я, пожалуй, посмотрю.
Аглая с фонариком направилась в хранилище, мы за ней.
— Бойся разгородчиков, — шепнул Роман. — Их планы коварны.
Их щупальца прочны.
— Что? — обернулась Аглая.
— Он шутит, — сказал я.
Аглая толкнула дверь АХЧ, посветила.
— Странно… — Аглая почесала фонариком подбородок. — Чучела не так расположены… Раньше они кое-как стояли, а теперь… Это вы их повернули?
— Нет, — заверил Роман. — Мы сами удивились, заходим, а они смотрят.
— Интересно… Когда зверей сюда привезли, их расставили вдоль стены…
Я почувствовал легкий мороз по загривку, представил чучел, расставленных вдоль стены…
— А почему дверь в музей была открыта? — спросил Роман.
— Лукьянов, наверное, прохлопал. Завхоз. Он сюда иногда заглядывает, видимо, забыл закрыть.
Дольмен — есть ловушка для идиота. Сунь голову в дольмен — и завязнешь ушами. Сунь голову в краеведческий музей — и Тушканчик Хо будет к тебе беспощаден.
— Может, это он чучела расставил?
Аглая с сомнением пожала плечами.
— Вы погодите, а я тут пробегусь…
Аглая вышла из
