Один день что три осени - Лю Чжэньюнь
– Тут плохой сигнал, я на балкон выйду.
Выйдя на балкон, Минлян закрыл за собой дверь и уже обратился к Дун Гуаншэну, не таясь:
– Ты скажи дядюшке, что это правило он может соблюдать с хорошими людьми, а в случае с недоносками не будет ничего страшного.
– А на кого ты хочешь погадать? – спросил Дун Гуаншэн.
– Двадцать лет назад я по поводу него уже обращался к дядюшке, это тот самый «кот-оборотень», который причинил нам обиду в Сиане. Сам он рассказал, что лет десять тому назад тоже обращался к дядюшке по поводу кражи микроавтобуса. Я могу еще раз спросить, какие у него знаки рождения, и передать тебе.
– Я тебя понял, – откликнулся Дун Гуаншэн, но тут же предупредил, – даже если отец согласится погадать на этого «кота-оборотня», одних только знаков рождения будет недостаточно.
– Почему?
– В прошлом месяце отца где-то продуло, сначала лишь рот перекосило, потом, он перестал удерживать воду во рту, а сейчас и вовсе говорить разучился. Минлян так и остолбенел.
– А гадать он еще может?
– Проблема в том, что он говорить не может, может только проводить прямые эфиры.
– Говорить не может, а прямые эфиры проводить может?
– Эфиры ведь проводятся через высочайшего наставника, отец при этом использует язык жестов, а жесты его я понимаю.
Минлян, разобравшись в ситуации, предложил:
– Тогда я бы попросил дядюшку устроить для «кота-оборотня» прямой эфир.
– Прямой эфир, помимо знаков рождения, требует личного присутствия клиента. Сам подумай, как никак приходится вызывать высочайшего наставника.
– Проблема в том, что Сунь Эрхо тронулся умом, обычно сын запирает его дома, запрещая выходить даже на улицу, какая там поездка в Яньцзинь.
Немного помолчав, Минлян снова спросил:
– А если все-таки обойтись без него?
– Ну что ж, придется довольствоваться малым, возьми с собой прядь его волос.
– Волосы смогут заменить человека?
– Вся информация о человеке содержится в его волосах. В древности волосы ценились наравне с головой.
Минлян вернулся с балкона и все как есть изложил Сунь Эрхо.
– Тащи сюда ножницы! – тут же крикнул Сунь Эрхо и добавил, – Сыхай, боюсь, что сам я до Яньцзиня уже не доберусь, поэтому бери мои волосы и поезжай вместо меня, пусть Лао Дун устроит прямой эфир, иначе не найти мне покоя и после смерти, – спохватившись, он тут же добавил, – за расходы будь спокоен: дорогу я оплачу, прямой эфир тоже.
– Может, вместо меня кто другой съездит, а то конец месяца, мне не продохнуть, – заколебался Минлян.
– Не выйдет.
– Почему?
– Другим я не доверяю. Я сижу тут взаперти уже года три, и кто меня навещал? Только ты, Сыхай.
Не дожидаясь, пока Минлян пойдет за ножницами, Сунь Эрхо поднялся со своего места, нашел в выдвижном ящичке ножницы, подошел к зеркалу, отчекрыжил порядочную прядь волос и передал ее Минляну.
– Выдвигайся прямо сейчас, время не ждет.
Минляну ничего не оставалось как взять волосы и согласиться:
– Конечно, конечно.
5
Несмотря на то, что Минлян пообещал Сунь Эрхо тотчас отправиться в Яньцзинь, тотчас он туда не отправился; во-первых, Сунь Эрхо все-таки тронулся умом, поэтому все его разговоры о том, что ему «уже недолго осталось» и он «не протянет еще год», Минлян всерьез не воспринимал; кроме того, будь Сунь Эрхо и правда его другом, Минлян отправился бы в путь сразу, как говорится, просьба друга – это святое, однако Сунь Эрхо был его врагом, и Минлян навещал его сугубо из-за своего умершего пса, ну а если пренебречь поручением врага, то никакого преступления не будет; ну и наконец, Сунь Эрхо при общении с Минляном воспринимал того не как Минляна, а как Сыхая, спрашивается, почему Минлян должен был всерьез относиться к тому, что на самом деле говорилось Сыхаю? На балконе у Минляна все еще хранилась лежанка от умершего пять лет назад Сунь Эрхо; вернувшись домой, Минлян взял прядь волос Сунь Эрхо, положил ее в лежанку Сунь Эрхо и на этом пока остановился. Сперва он еще помнил о просьбе Сунь Эрхо съездить в Яньцзинь, но потом, закрутившись в делах, стал думать об этом все реже и мало-помалу совсем забыл.
Накануне Праздника середины осени Минляну позвонила из Уханя Цинь Вэйвэй и сообщила, что их отцу, Чэнь Чжанцзе, звонил из Яньцзиня его старший двоюродный брат Чэнь Чжанъюнь. Он рассказал, что государство планирует проложить скоростную автомагистраль от Цзиюаня в провинции Хэнань до Хэцзэ в провинции Шаньдун, которая будет проходить через Яньцзинь; причем один из участков автомагистрали планировали провести аккурат через их родовое кладбище; на этом участке были похоронены родители Чэнь Чжанцзе, соответственно дедушка и бабушка Минляна; сейчас правительство активно призывало всех к перезахоронению предков, место под новое кладбище уже выделили, оно находилось прямо на берегу Хуанхэ; для перезахоронения брат просил Чэнь Чжанцзе приехать в Яньцзинь. По словам Цинь Вэйвэй, едва Чэнь Чжанцзе услышал эту новость, то вознамерился во что бы то ни стало ехать в Яньцзинь сам, Цинь Вэйвэй беспокоило то, что отец все еще находился на лечении, дальней дороги он бы все равно не вынес, а случись что, расхлебывать все проблемы придется им; поэтому она позвонила Минляну, чтобы узнать, не сможет ли он выкроить время и съездить в Яньцзинь? Понимая, что дело касается его дедушки и бабушки, Минлян тотчас проникся услышанным. Больше сорока лет тому назад его бабушка специально приезжала навестить его в Ухане; ему тогда было всего шесть лет; потом, когда бабушка умерла, на ее похороны в Яньцзинь отправился Чэнь Чжанцзе, Минлян порывался поехать вместе с ним, но Чэнь Чжанцзе, переживая, что сын пропустит школу, оставил его дома; тогда Минлян сбежал из школы и один сел на поезд; перепутав поезд, он по ошибке прибыл в Чжучжоу; в Чжучжоу он
