Жизнь гейши. Мемуары самой известной гейши в мире - Минеко Ивасаки
В день летнего солнцестояния Киото празднует Обон (День поминовения усопших): на горном склоне зажигается огромный костер, свет которого должен привести души наших предков обратно в их обиталища в ином мире. Этот огонь виден из любой точки города.
В Гион-кобу наливают воду в черные лаковые подносы и ставят их на веранды отяя так, чтобы в них отражалось пламя. Люди, приходящие на одзасики в этот вечер, делают глоток этой воды и произносят молитву о здоровье. Этот ритуал – условный знак начала праздника середины лета.
Обычно я проводила несколько августовских недель на лучшем летнем курорте Японии – Каруидзава. Я не считала это отпуском. Скорее, это была командировка. У многих первых лиц правительства и бизнеса в Каруидзаве есть резиденции. Здесь, в тихой горной местности, пережидают летний зной аристократы. Император Японии Акихито познакомился с императрицей Митико на теннисном корте в центре Каруидзавы в 1950-х годах.
По вечерам я переходила от одной резиденции к другой, развлекая влиятельных лиц государства и их гостей. Иногда я случайно встречалась со Старшей Наставницей, которая точно так же посещала одну вечеринку за другой. За пределами Киото она казалась совершенно другим человеком. Будто становилась более мягкой и менее угрюмой. Мы садились вместе и разговаривали.
Она рассказывала о военном времени.
– Еды было так мало. Мы все голодали. Я ходила от дома к дому, расстилала коврик на полу и танцевала. Люди давали мне рис и овощи. Так я кормила своих учениц. Трудная была жизнь. Я думала, что это никогда не закончится.
Мне нравилось слушать ее. Я открывала для себя новые черты ее характера и представляла, какой она была в молодости.
Обычно в первой половине дня я была свободна и блаженствовала, отдыхая. Вставала в шесть часов и отправлялась на долгие утренние прогулки. Потом читала, а к десяти приходила встретиться с учителем Танигавой в кафе «Аканея». В эти долгие летние дни мы с доктором Танигавой провели вместе много драгоценных часов. Я могла задавать ему любые вопросы. Он, похоже, никогда не уставал давать мне хорошо обдуманные ответы.
Он любил хороший кофе и каждый день заказывал другой сорт. Вот вам уже и урок географии. Доктор Танигава с удовольствием описывал мне часть света, где выросли эти кофейные зерна. Слово за слово, и я не успевала оглянуться, как уже приходило время обеда. Через дорогу от кафе был ресторанчик, где подавали собу. Мы часто ели там.
Многие мои подруги тоже приезжали в Каруидзаву в августе. Они катались по городу на велосипедах, а я не умела. Мне было стыдно в этом признаться, так что я ходила по городу и возила велосипед за руль. Не знаю, кого я пыталась обмануть.
Однажды я встретила подругу.
– Привет, Минэко. Как дела? Чем это ты занимаешься?
– А как ты думаешь? Качу велосипед.
– Вот как? А я-то думала, что на велосипедах катаются: сидят на сиденье и крутят педали. Не знала, что их надо возить по улицам.
– Очень смешно. Если бы я умела кататься, я бы каталась.
– То есть ты не умеешь?
– Понятно, что не умею.
– Может, будешь ездить на карете?
– Вот была бы красота!
– Ну тогда пойдем со мной. Я плачý.
Она отвела меня в ближайший отель и заказала карету. Я оставила велосипед и до самого вечера каталась по городу одна. Должна сказать, я чувствовала себя особой королевской крови. Это были восхитительные минуты.
Вот карета проехала мимо одной из моих приятельниц.
– Минэко, – окликнула меня она, – что это ты расселась одна в целой карете?
– Поосторожней с выражениями, – ответила я, – если хочешь беседовать со мной, будь добра, говори вежливо.
– Вот ведь засранка!
– Осмелюсь предположить, что ты желаешь ко мне присоединиться?
– Ты и так знаешь, что желаю.
– В таком случае, говори, пожалуйста, в подобающем тоне. Можешь попробовать сначала.
– Добрый день, сестра Минэко. Будьте столь любезны, позвольте мне составить вам компанию в этой карете.
– Разумеется, моя дорогая. С большим удовольствием.
34
ГИОН-КОБУ – это единственный карюкай в Японии, где разрешено принимать важных лиц из других государств. Об этих дипломатических миссиях мы узнаем за несколько месяцев и старательно к ним готовимся. Мы читаем о родной стране гостя и изучаем его личные интересы, чтобы поддерживать интересную беседу.
За годы работы я встречалась со многими главами государств. И все эти люди были такими разными. Особенно хорошо мне запомнился один вечер. Мы развлекали президента Форда и Генри Киссинджера. Для президента Форда одзасики устраивалось в банкетном зале на первом этаже, а для доктора Киссинджера – на втором. Меня попросили присутствовать и там, и там. Тогда я и смогла оценить, насколько велик контраст между этими двумя людьми.
Президент Форд был приятным и обаятельным человеком, но, кажется, не особенно интересовался традиционной японской культурой. Его банкет получился спокойным и скучным. Госсекретарю Киссинджеру, напротив, все было любопытно, и он так и сыпал вопросами. Он много шутил, иногда почти на грани дозволенного. Вечеринка очень быстро оживилась, и в итоге мы все принялись танцевать и петь.
Самое чудесное в атмосфере одзасики то, что, когда гости раскрепощаются, как доктор Киссинджер, то все различия в положении стираются, участники могут расслабиться и чудесно провести время.
Впрочем, иногда – например, во время банкета для королевы Елизаветы – любое отступление от формальностей было запрещено. В мае 1975 года королева с мужем прибыла в Японию с официальным визитом. Меня пригласили в ресторан «Цуруя» на ужин, который устраивался в их честь.
Хотя банкет был неофициальным, он носил все признаки крупного дипломатического мероприятия. Мне пришлось показать удостоверение личности сотрудникам секретной службы, которые обеспечивали безопасность этой встречи. Понятно было, что мы находимся в зоне ограниченного доступа.
К моменту прибытия королевы все было готово. Мы встали, чтобы ее поприветствовать, а она величественно вошла в зал в сопровождении герцога Эдинбургского. На ней было длинное платье из бледно-желтой шелковой кисеи, с узором из цветов, напоминающих розы (национальный символ Англии).
Мы заняли свои места, и банкет начался. Хотя гости прибыли из Великобритании, стол сервировали приборами тонкой французской работы. Ножи, вилки и палочки для еды были из чистого золота.
