Молот Тора - Юрий Павлович Вяземский
Чаще всего Хельги подвизался на севере Великого Озера, среди карелов, и брал у них меха, а рабов не брал. Когда на третий год он стал охотиться на словен, то искал в первую очередь красивых молодых девушек и, завладев ими, можно сказать, даровал им лучшую судьбу, чем та, которая ожидала их у людей Эйнара: те были грубыми и бесцеремонными.
Следует также добавить, что Хельги и все его люди никогда и никого зря не насиловали. Со всеми, с кем ему приходилось иметь дело, Хельги сначала пытался миролюбиво договориться. И лишь когда ему в обмен за свою безопасность предлагали негодный товар или отвечали грубым отказом, а то и угрозами, только тогда Хельги применял силу. Но не калечил и не убивал, как это делали Эйнаровы воины, а брал заложников, таких находил, которых славы и карелы не выкупить не могли.
Непременно надо сказать, что в его дружине, за исключением его самого, хёвдинга Хельги Верного, все были равны между собой: пили из одной чаши, ели одну и ту же еду; все брались за весла, когда надо было грести, а не так, как у Эйнара, у которого гребли только финны; а ведь они также считались верингами и побратимами. Хельги часто тоже садился за весла. И тем, у кого по какой-либо причине на праздничном пире не было хорошей одежды, Хельги ее всегда одалживал.
95
Нельзя не упомянуть и о том, что, когда Хельги впервые прибыл на Ладогаватн, его бывший побратим Сульки сын Эйвинда уже несколько лет был конунгом Рогаланда, а брат его Соти – первым из ярлов.
Во втором году их совместного промысла на словенских озерах на Севере в заливе Рюкинг погиб сын Асы Великой Хальвдан Черный, и править вместо него стал его десятилетний сын Харальд, внук Асы.
А на следующий год умерла и сама Аса. Ей тогда было шестьдесят два года. Власть в Агдире тут же захватил Кьётви Богатый, который у Асы был казначеем.
Хельги узнал об этом, когда в конце осени вернулся к себе на Аланды. Он сразу отправил Олава Собаку в свейский Уппланд с поручением купить там коня, потому что на Аландских островах коней не было. Когда коня доставили на Вордё, его оседлали, взнуздали, и Хельги собственноручно зарезал животное, совершив молитву. Коня поместили на нос того кнарра, который Аса некогда подарила Хельги. Вместе с конем поставили колесную повозку и сани. За ними поместили котел с головой и ногами барана. Дальше установили три глиняные урны и в каждую положили по зарезанной утке. Возле мачты расположили большой раскрашенный ящик, похожий на гроб, и в него опустили топор, ледоходные шипы, весы с гирьками, несколько бус, нагрудную цепь, овальную фибулу, пряслице, гребень и серьги. Все предметы были отличной работы. На корме разбили полосатый шатер. После чего, велев закрепить кормило и развернуть парус, Хельги на носу кнарра развел костер и сам обрубил канаты. Пылающий корабль поплыл в море, так как ветер дул с берега.
Хельги и все его люди хранили молчание. Но кто-то спросил:
– Кого так богато хороним?
Хельги солнечно улыбнулся, как только он умел, и ответил:
– Великой женщине посылаем подарки, которые могут ей пригодиться. А вместе с ней хороним мою молодость.
Хельги было тогда тридцать три года.
Здесь кончается сага о Хельги Верном Защитнике, сыне ярла Авальда Доброго из Рогаланда.
Правила рыбалки
С виноватой улыбкой на лице Дмитрий Аркадьевич признался:
– Я еще вчера подумал… Вернее, догадался…
Взгляд у него тоже был виноватый и, как показалось Александру, сострадающий. У Саши потеплело на душе, и он сказал:
– Не знаю, зачем я вам все это рассказываю… Но вы стали спрашивать…
Трулль закрепил крючок на одном из колец спиннинга и пошел вдоль берега, разглядывая реку. Митя – за ним.
Через некоторое время, не оборачиваясь, Александр спросил:
– А почему вы меня не спрашиваете, от чего погибли мои родители?
Митя не откликнулся. Трулль обернулся, чтобы удостовериться, что Сокольцев идет следом. Тот остановился в нескольких шагах от него и сосредоточенно разглядывал дерево.
– Отчего погибли ваши родители? – спросил Дмитрий Аркадьевич, задумчиво повторяя вопрос.
– Была, естественно, создана специальная комиссия, – сообщил Саша. – Она долго работала, изучала. Но к единому заключению не пришла… Несколько было версий. Одна из них – что в учебный самолет попала молния и это явилось причиной аварии.
– Я потому и не стал спрашивать, – тем же задумчивым тоном произнес Митя.
Трулль с удивлением на него глянул.
– Тоже, типа, догадались? – через некоторое время поинтересовался Саша.
Вместо ответа Митя спросил:
– Вы заметили, как у этого дерева странно дрожат листья?
– Не заметил… Но это осина. У нее листья часто как будто подрагивают.
– Да, но рядом тоже осины. И у них ничего не дрожит, – возразил Дмитрий Аркадьевич.
– Ну, вам виднее, – не найдясь с ответом, ответил Телеведущий и пошел вдоль реки.
Скоро на середине реки появился островок: сначала несколько больших валунов; но вверх по течению они обрастали другими валунами; и вместе с рекой островок расширялся.
Трулль остановился и стал бросать к нему спиннинг. С третьего заброса Саша подцепил щуренка, настолько жалобного и невзрачного, что не сразу можно было определить, что эта будущая щука.
И тут Сокольцев спросил:
– Почему вас отдали в интернат?
– А вы откуда знаете, что в интернат отдали? – удивился Александр.
– Вы сами вчера упомянули. Когда рассказывали Профессору, что читали Шолохова, – объяснил Сокольцев и добавил: – У вас ведь были две бабушки… Дедушка… И тетки были.
Сперва Саша нежно снял с крючка несчастного щуренка, нагнувшись, бережно отпустил его в воду. А затем также нежно стал отвечать:
– Совершенно верно, дорогой мой Дмитрий Аркадьевич. Но одна бабушка, папина мама, после тяжелой болезни к этому времени уже умерла… Тетки… При чем тут бедные тетки? У них – свои семьи… Что же касается эстонских моих дедушки и бабушки… Отлучив маму от дома, они меня в глаза не видели. К тому же мой дед-композитор, мамин отец, уже успел уехать за границу и там «выбрал свободу», как тогда говорили… Жена его с ним не уехала и сразу с ним развелась, обозвав предателем… Впрочем, потом я узнал, что у него давно была другая женщина. И он ее вызвал к себе, когда Эстония стала самостоятельным государством… У них, кажется, и совместные дети были, еще до того, как он сбежал за границу…
Трулль усмехнулся и продолжал:
– Она, моя ванаэма – так по-эстонски – впервые меня увидела через месяц
