Отель «Дача» - Аньес Мартен-Люган
– Здравствуй, – сказала я.
– Здравствуй, Эрмина.
Он тоже прятал глаза за темными очками. Однако пятнадцать лет совместной жизни помогли мне прочесть его настроение по лицу. И я поняла, что он нервничает. Поставив Роми на землю, Самюэль попросил детей забрать у меня вещи и отнести в пикап.
– Как прошла неделя?
Он говорил сухо, торопливо, показывая, что не намерен тратить время.
– Прекрасно. Правда, они немного устали, поздно ложились из-за большого летнего праздника.
Из безразличного его лицо сделалось злым.
– Похоже, в этом году он особенно удался, – колко и язвительно заметил он. – Вчера в полдень в «Кафе у почты» только его и обсуждали.
Откуда такая агрессивность? После нашего расставания он на этих праздниках не появлялся. В этом году у меня было еще меньше оснований приглашать его. Может, Самюэль услышал пересуды обо мне и о Василии? Было бы о чем судачить… Мне тут же пришел на ум его скорый отъезд, и я отвела глаза, чтобы скрыть тоску, но быстро взяла себя в руки.
– Клиенты и приглашенные были в восторге, а это главное. У нас все получилось, хоть и без Джо и Маши.
– Но их сын все еще здесь.
Это было утверждение. Я приподняла брови.
– Да, он пробудет еще несколько дней. Кстати, не удивляйся, если Роми заговорит по-русски. Она воспользовалась приездом Василия, чтобы продолжить занятия.
– Ты о чем? – едва не заорал Самюэль.
Он был вне себя.
– Чем это тебе мешает?
Он старательно подышал, чтобы успокоиться.
– Ничем. Абсолютно ничем. Ладно, если ты закончила свой отчет, попрощайся с детьми, поскольку я тороплюсь.
Я дошла с ним до автомобиля, не пытаясь анализировать его настроение. Долго целовала и обнимала Алекса и Роми, мне не хотелось их отпускать, мне было страшно оставаться без них. Они привязывали меня к реальной жизни, моей жизни, к тому, за что я сражалась.
– До следующей недели, – все же попрощалась я и собралась уходить.
Я не была уверена в том, что сейчас не заплачу, и совершенно не хотела грузить их своей обостренной сентиментальностью, необъяснимой для меня самой. Самюэль велел им садиться в пикап. Они усердно махали мне в окно. Я улыбалась им, как могла. Открывая дверь у водительского сиденья, их отец застыл на месте и уставился на дорогу, ведущую к «Даче». По ней ехала машина Джо. Самюэль, естественно, догадался, что это Василий. Он замешкался, не сел за руль. Самюэль столько слышал о Василии, что ему, надо полагать, было любопытно узнать, как он выглядит. Василий припарковался напротив и неторопливо вылез из внедорожника, а я стояла в стороне. Они сделали несколько шагов навстречу друг другу, вроде бы собираясь поздороваться. Однако остановились на некотором расстоянии. Это было странно. Несколько секунд, пока они всматривались друг в друга, как бы проверяя, кто не выдержит первым, превратились для меня в вечность. От них исходило необъяснимое напряжение. Потом они одновременно отвернулись. Василий пересек двор, не обращая на меня никакого внимания, а Самюэль сел в свой автомобиль и уехал. Что это сейчас было? Откуда такая враждебность?
Я не мешкая направилась к «Даче», твердо намереваясь все выяснить. Василий стоял в кабинете, опершись о стол, тяжело дыша и играя желваками. Мне показалось, что еще немного – и он начнет крушить все вокруг.
– Что с тобой?
Он вздрогнул, ненадолго прикрыл глаза, потом с деланым спокойствием обернулся ко мне:
– Все в порядке.
– Не морочь мне голову!
Его ладони медленно соскользнули со стола, он выпрямился и размеренным шагом подошел ко мне:
– Все нормально, клянусь тебе. Просто…
Он натянуто улыбнулся:
– В понедельник подписываем документы.
Я отшатнулась, моментально забыв о Самюэле.
– В понедельник утром. Рано утром, чтобы быть точным, – продолжил он. – Так что тебе надо договориться о подмене.
– Погоди, как-то все слишком быстро! Почему?
Глубокий вдох, чтобы набраться храбрости. На ногах я стояла твердо, но сердце колотилось.
– В среду мне надо быть в Сингапуре, последний срок. Сразу после подписания я уеду в Марсель, мне удалось подыскать пересадку в Париже, и я не могу на нее опоздать.
Он все подготовил. Все организовал. В понедельник. Он уезжает в понедельник. Меньше чем через три дня я попрощаюсь с ним навсегда. Но стану владелицей «Дачи». Почему же воплощение мечты всей моей жизни сопровождается такой безмерной печалью? В глубине души я надеялась, что он объявит, что передумал, и не уедет. Но у него там своя жизнь. Все призывало его в Сингапур, а через несколько лет он окажется где-то еще. Он дал себе передышку, освежил свои чувства, а теперь перевернет страницу. Я окончательно и бесповоротно лишена права получить все. Мирно и не опасаясь за завтрашний день, жить и работать здесь, и чтобы рядом со мной был человек, которого я люблю. Или я требую слишком многого? Судя по всему, да. Такова моя судьба – все, кого я полюбила, покидают меня. Мать. Самюэль. Джо и Маша. А теперь Василий. Наверное, на мне проклятие. Я резко развернулась – не хотела, чтобы он увидел мои слезы, которые мне было не под силу остановить. Он придержал меня, не дав сбежать, обнял за талию, прижался к моей спине, а я втянула голову в плечи, потому что мне было страшно. И это был глубинный страх, пришедший из далекого прошлого.
– Прошу тебя, Эрмина. Прости, у меня нет выбора.
Не хочу я больше слышать эту фразу. Нет выбора! Выбор есть всегда. Никто не заставлял его почти насильно продавать мне «Дачу». Никто не мешает ему любить меня. Никто – кроме него самого.
Он обнял меня еще крепче, он весь дрожал. Уткнулся носом мне в шею. Я сжала зубы, чтобы не заорать, и уставилась прямо перед собой неожиданно сухими глазами.
– Василий, отпусти меня, сейчас же отпусти. Мне надо работать. Я должна заниматься отелем.
Не сразу, но он все же сдался и медленно отодвинулся от меня.
Вечером все было так же, как утром. Зачем он с таким упорством продолжает выкладываться ради «Дачи»? Ему больше не нужно притворяться. К тому времени, когда пора было идти домой, я наконец решилась: не отпущу Василия, пока он не объяснит мне, что его гложет, что удерживает нас на расстоянии друг от друга. Единственный способ вынудить его признаться – приставить нож к горлу. Отель погрузился
