Книга Сивилл - Нелли Воскобойник
– Нет, – ответил, улыбаясь, Давид. – Но она научится. Если я смогу оплачивать курсы секретарш, она научится быстрее и лучше, чем любая другая слушательница этих курсов.
– Вы неправильно мыслите, – сказал Берл с легкой досадой. – Курсы оплатит госпиталь, и сумма эта будет списана с наших налогов. Ничего, вы привыкнете. Бухгалтера я найму сам.
Они поднялись со скамейки и медленно пошли обратно.
– Центр глазной хирургии под руководством изобретателя новейшего офтальмоскопа, светила европейской медицины профессора Айнгорна, – размышлял вслух Берл. – Что-то в этом роде.
Давид ловил разгоряченным лицом легкий ветерок и улыбался. Они вошли в дом.
– Суббота, – сказал Давид жене. – Теперь ты можешь наконец отдохнуть, дорогая!
Вместо эпилога. Сказка
Когда-то давным-давно весь Ноттингемшир был покрыт густым зеленым лесом, куда люди забредали редко и неохотно. От города Ноттингем, расположенного на холме, через лес вела одна дорога, и те, кому почему-то не сиделось дома, старались по этой дороге проехать как можно быстрей, чтобы на границе графства выбраться из леса на луга. От дороги в глубь леса вели несколько заросших тропинок, но по ним только очень редко пробирались заблудившиеся бродяги или лучники в зеленых камзолах, пьяные и бесшабашные. Лес был полон непуганого зверья. Однако охотников поохотиться было совсем мало. И только с пьяных глаз. Еще двадцать лет назад сам граф со свитой скакал по лесным тропинкам, поспешая за собаками и трубя в свой рог, украшенный серебром. А когда граф возвращался в замок, то в лес за дичью хаживали браконьеры. Оленей, кабанов, косуль, зайцев и тетеревов хватало на всех. Водились и хищники: медведи, рыси, волки и росомахи.
Но однажды ненасытные загонщики графа выследили заснувшего на поляне единорога, набросили на него густую сетку, спеленали сонного и унесли в замок, надеясь приручить и держать при дворе, как комнатную собачку. Единорог в плену не выпил ни капли воды, не съел ни травинки и не взглянул на своих поработителей. Он умер через несколько дней, и никто не знал, что на той же поляне неподалеку спала под деревом его единственная наследница – маленький, еще безрогий жеребенок Мадлен. Она видела все и прониклась ненавистью к людям и животным, которые остались равнодушны к пленению прекраснейшего зверя. Мадлен выросла и стала яростной и неутомимой мстительницей.
Всякому известно, что единорога нельзя убить ни стрелой, ни копьем. Поэтому с тех самых пор в лес заходили только случайно или спьяну. Охотники нашли себе другие, городские забавы. А лесные обитатели стали осторожны и внимательны – не дай бог встретиться на водопое или в чаще с несокрушимым рогом Мадлен и ее неутолимым холодным гневом.
А между тем в лесу было озерцо с горячей, пузырчатой лечебной водой, которое облегчало боли в суставах и старческий кашель. Сам граф и его супруга графиня Амалия были уже немолоды. Графиня страдала от ломоты в коленях и спине и кашляла ночи напролет. Придворный медик уверял, что для исцеления ей надо десять раз погрузиться в бурлящую воду между августовским новолунием и полнолунием. Но в лес не было дороги никому.
Жених графской дочери Готфрид-Бенедикт клялся, что в полном рыцарском облачении пойдет искать единорога и в поединке с ним отрубит своим мечом рогатую голову и принесет в качестве свадебного подарка. Однако его невеста Альдива прочла множество рыцарских романов и убедилась, что в отличие от книжных героев Готфрид-Бенедикт не очень-то рвется в лес, а предпочитает сидеть в атласном камзоле у графского очага, пить с графом крепкие вина и слушать уговоры графини не рисковать жизнью. Альдива терпеть не могла своего жениха. Но кому интересно мнение девицы по важнейшим вопросам генеалогии будущих поколений? Молодой графине больше нравился библиотекарь Бертран. И она проводила в библиотеке замка все часы, свободные от семейных трапез и уроков танцев. А пока она танцевала, Бертран сам копался в пыльных свитках. Они искали рукопись, в которой давно умерший мудрец учил, кто и как может укротить единорога. И Бертран нашел ее на чердаке, в старом сундуке, где хранились помятые кубки, ветхие кушаки, погнутый шлем с потускневшей позолотой и полустертым чернением и сломанные игрушки прадедушки нынешнего графа. Между мятым букварем и порванным папирусом с детской сказкой Бертран обнаружил тетрадку, сшитую из шелковых лоскутов. На обложке, сделанной из тоненьких дощечек, был изображен единорог, склонивший голову к руке девушки, закутанной в белый плащ.
Когда Альдива поднялась в библиотеку, Бертран как раз заканчивал переводить с латыни руководство по укрощению. Они читали его, сидя рядом на неширокой дубовой скамье, а поскольку им никогда не приходилось оказываться в такой близости друг от друга, то они прерывались, и не один раз, пока смысл прочитанного стал кристально ясен.
Оказалось, что единорога укротить очень просто: если девственница проведет безлунную ночь в лесу, единорог, как ласковый жеребенок, сам выйдет к ней под утро и назовет свое имя. Тогда она будет повелевать, а он радостно слушаться ее приказов.
– Я пойду, – сказала Альдива. – Мама так сильно кашляет. Сегодня последняя безлунная ночь, а завтра уже август… Я верю, что единорог меня не тронет, но как быть с волками и
