Ангелина - Александр Козлов

Слова свекрови, пропитанные ядом зависти и злобы, въедались в кожу, оставляя невидимые, но болезненные рубцы. Ангелина привыкла, научилась пропускать их мимо ушей, словно шум ветра в неплотно закрытом окне. Главное, что Антошка не слышал всего этого, не впитывал эту злобу, не отравлял ею свою детскую, еще не огрубевшую душу.

Откуда в этой сухой, иссохшей годами женщине столько желчи! Может, сама жизнь ее так потрепала, что взамен радости и тепла поселила в сердце ледяную пустоту. Как ни странно, она жалела ее по-своему, украдкой, как жалеют бездомную собаку, бросая ей кусок хлеба из жалости, а не из любви.

После очередного выпада свекрови Ангелина, опустив голову, торопливо собирала со стола грязную посуду. Движения ее оставались плавными, отточенными, почти механическими. Каждая тарелка, каждая вилка до боли знакомы – она перемыла их тысячи раз, но так и не привыкла к их тяжести, к липкому ощущению жира на пальцах.

Она мечтала о другой жизни, о жизни, где не будет необходимости оправдываться, доказывать свою нужность и любовь. Мечтала о маленьком домике с садом, где Антошка будет бегать босиком по траве, а она, сидя на крыльце, читать ему сказки. Мечтала о работе, пусть не престижной, но приносящей удовлетворение и позволяющей обеспечивать сына.

Но пока это лишь мечты, призрачные и недостижимые, как звезды на ночном небе. В реальности все оказывается куда более прозаично: тесная комната в доме свекрови, утомительная работа в сельском отделении Главпочтамта и постоянная угнетающая атмосфера подозрительности и неприязни.

Ангелина вошла в кухню, включила воду и принялась отмывать тарелки. Горячая вода обжигала руки, но она не обращала на это внимания. Ей нравилось ощущение тепла, проникающего в озябшие пальцы. В мыльной пене отражалось ее лицо – бледное, с темными кругами под глазами, но с какой-то внутренней, едва уловимой силой. Эта сила исходила от Антошки, от его звонкого смеха, доверчивых объятий и непритворной любви.

Закончив с посудой, она тихонько проскользнула в комнату, где спал сынишка. Он лежал, свернувшись калачиком, и тихонько посапывал. Его пухлые щечки порозовели во сне, а реснички трепетали, словно крылья бабочки.

Ангелина присела на краешек кровати и нежно погладила его по голове.

– Мой маленький, мой родной, – шептала она, едва шевеля губами, – все будет хорошо. Я обязательно сделаю так, чтобы ты был счастлив.

Потом долго смотрела на него и чувствовала, как в груди разливается тепло. В этот момент все невзгоды, все обиды и разочарования отступали на второй план. Оставался только он – ее малыш, ее Антошка, смысл жизни и надежда на будущее.

Вдруг Антошка открыл глаза и, увидев мать, улыбнулся.

– Мама! – прошептал он сонным голосом и протянул к ней ручки.

Ангелина нежно обняла его, и в ее сердце засиял новый свет – свет надежды, веры и любви. И пусть свекровь плетет свои интриги, пусть жизнь подбрасывает ей новые испытания – она справится, выдержит все ради своего Антошки!

Глава шестая

В небольшом поселке каждый мог называть Ангелину так, как ему хотелось. Одни обращались к ней ласково – «Линочка», другие – небрежно – «Линка», а третьи и вовсе придумывали свои варианты, не заботясь о ее чувствах. Полное имя, записанное в метрике, давно не существовало для местных жителей.

Это вольное, небрежное отношение к ее имени отражало общее восприятие Ангелины окружающими. Для них она оставалась «серой мышкой» – незаметной, не выделяющейся и не заслуживающей особого внимания или уважения. Жизнь маленькой, невзрачной почтальонши с огромной сумкой казалась настолько обыденной, что люди могли произносить ее имя по-разному, не опасаясь, что она обидится.

Однажды на центральной улице поселка Ангелина случайно столкнулась с бывшей одноклассницей. Надежда по-прежнему оставалась той же штучкой – яркая, эффектная, с копной рыжих волос и пронзительным взглядом зеленых глаз. Два брака за плечами, и оба закончились разводом. Говорят, ее второй муж до сих пор не может смириться с таким исходом событий и заливает свое горе алкоголем.

Ходили слухи, что Надежда могла очаровать любого мужчину одним лишь взглядом. Она уже успела покорить сердца почти всего мужского населения поселка старше двадцати лет и побывать в объятиях большинства из них. Ее жизнь походила на бесконечную карусель: новые романы и страстные свидания, громкие ссоры и бурные примирения.

Но за этой привлекательной оболочкой скрывалась пугающая пустота. Надежда боялась оставаться наедине с собой, постоянно нуждаясь в новых впечатлениях и мужском внимании. Она напоминала бабочку-однодневку: красивую, яркую, но совершенно без глубины. И именно это делало ее особенно безжалостной в общении с теми, кто, по ее мнению, «променял яркую жизнь на скучное существование».

Увидев Ангелину, она на секунду замерла, пытаясь вспомнить, кто эта ничем не примечательная женщина. В ее взгляде промелькнуло нечто, похожее на интерес, смешанный с неприязнью, ведь Ангелина вела совсем иную жизнь, ту самую «серую и скучную», о которой Надежда отзывалась с явным пренебрежением.

– Линка, ты что ли? – губы красавицы растянулись в фальшивой улыбке. – Ух ты, а я бы сразу и не признала, если бы нос к носу сейчас не столкнулись. Надо же! Ну, давай, пройдемся немного, если по пути.

Ангелина вздрогнула от этого фамильярного обращения, но попыталась выдавить улыбку. В ее глазах промелькнула сложная гамма чувств: от раздражения до какой-то затаенной боли.

– А помнишь, как мы вместе учились? – продолжала Надежда, улыбаясь каким-то своим мыслям. – Помню, какой ты умницей была, все учителя тебя хвалили – отличница!

Ее слова падали тяжелыми каплями, как будто она специально подбирала их так, чтобы больнее ударить.

– Куда только подевалась та девчонка! – покачала головой красавица с показным сожалением. – А такая талантливая – гербарии свои помнишь? Как картины, ей-богу! А теперь, небось, загоняла тебя Варвара, как Сидорову козу?..

Ангелина тяжело вздохнула, вспоминая школьные дни. Теперь с цветами покончено навсегда – та давняя страсть к гербариям давно осталась в прошлом.

Вспомнив мимолетно, что однажды, уже будучи замужем за Михаилом, она почувствовала ностальгию и собрала небольшой букет полевых цветов. Сидя на кухне, она с нежностью перебирала их лепестки, вспоминая свои школьные годы, когда создание гербариев приносило ей столько радости.

Внезапный грохот за спиной заставил ее вздрогнуть. В дверях стояла свекровь, и взгляд ее метал молнии.

– Что это ты тут устроила? – взревела старуха, надвигаясь на сноху.

Не успела Ангелина и слова сказать, как свекровь выхватила букет из ее рук. С силой провела