Дурак на холме - Дмитрий Андреевич Мажоров
Пешков открыл заглавную страницу и удивленно посмотрел на продавца:
— Телефонный справочник Ленинграда шестьдесят пятого? Зачем он мне?
— Ну… Там и ваш телефон есть.
— Сомнительная ценность, но раз уж это подарок, отказываться не буду. С наступающим! Всех благ!
Продавец подождал, пока высокая, чуть сутулая фигура Пешкова не скроется в дверном проеме и пробормотал:
— И Вам всех благ. Сдали Вы что-то в последнее время, ох как сдали.
***
Теперь, когда житейские передряги мало его волновали, Пешков мог полностью отдаваться своей страсти — литературе. С наблюдательностью детектива он искал и находил скрытые смыслы в простых на первый взгляд текстах. С наслаждением гурмана смаковал удачные образы. Словно археолог на раскопках бросался на поиски первоисточников, встретив лишь намек на аллюзию. А сколь виртуозны были его подарки знаменитые литературные подарки! Коллеги ценили вкус и умение найти нечто, подходящее случаю, но никто из них не был способен увидеть фирменные тайные послания «от Пешкова». Однажды, широко улыбаясь, вручил он памятное издание «Евгения Онегина» пятидесятилетней грымзе бухгалтерше из-за одной только фразы «когда же черт возьмет тебя!».
Вернувшись домой, Эдуард Владимирович весьма плотно пообедал, затем взял в прихожей пакет с книжками, кивнул отражению в зеркале «С Новым годом!» и отправился в кабинет изучать добычу. На столе его всегда были три стопки: подарочная, коллекционная и для души. Распределение сегодняшних покупок заняло не больше минуты, оставался только телефонный справочник, который нарушал стройную систему. Подарить ему было некому, никакой ценности он не представлял, а как подобное издание можно читать «для души» Пешков не имел ни малейшего представления.
Задумавшись, он открыл ящик стола, достал папиросу, помял ее, продул и закурил, пуская дым на темно-синий переплет. Шестьдесят пятый год, сколько же времени прошло! Многие ли их этих людей все еще живы, или сгинули в безвестности, как когда-нибудь пропадет и он сам? Пешков открыл справочник и нашел там своих родителей. Вот кто о них сейчас помнит, кроме него?
В этот момент неожиданная мысль возникла у него в голове. Совершенно глупая, но чем дальше он о ней думал, тем больше крепла уверенность, а почему бы и нет?
Пешков поднял телефонную трубку, поколебался секунду, а потом набрал старый — еще пятизначный — номер. Гудки пошли, он машинально считал их и дошел уже до десяти, когда на другой стороне что-то щелкнуло, и в вихре каких-то скрипов и шорохов донесся далекий детский голос:
— Алло!
Очень знакомый голос.
— Вас не слышно! Перезвоните!
И Эдуард Владимирович уже понял, что произошло, но машинально спросил:
— Эдик?
— Да, а Вы кто?
Новый год, «Дети капитана Гранта» и телефонный звонок. Шанс сделать свою жизнь другой. Счастливой. Прямо сейчас. Нужно только подсказать, нужно предупредить. Но о чем? Секунды растянулись до бесконечности, и в них отчетливо проявились беспощадные воспоминания. Когда надо было сказать «нет», вместо «да». Или честно все высказать, а не стыдливо промолчать. Или наоборот промолчать, наплевав на гордость. Тысячи воспоминаний, вся его жизнь, каждая развилка на длинном пути. Какой выбор был самым важным? И задав себе самый главный вопрос, он в то же мгновение ясно увидел ответ.
— Я хочу поздравить тебя и твоих родителей с Новым годом. Ты ведь вел себя хорошо?
Так просто, что хочется хохотать от радости!
— Да, наверное.
Он набьет еще много шишек, но это и есть его жизнь. Не лучше и не хуже, и не надо ничего менять. Он найдет свое призвание, только поймет это не сразу. А когда поймет, станет самым счастливым человеком на Земле.
— Я знаю, что хорошо. Как же иначе? А поэтому, как только куранты пробьют двенадцать, беги спать. Утром под елкой тебя будет ждать самый удивительный подарок на свете!
— Откуда вы знаете?
— Как откуда? Я же ведь — Дед Мороз! — хмыкнул самый счастливый человек на Земле и повесил трубку.
Здесь и сейчас
Ровно в семь где-то рядом с подушкой мерзко, безжалостно запищал мобильник. Ольга на ощупь нашла его и попыталась ответить. Приоткрыла глаза, сообразила, что это всего лишь будильник, отключила звук и повернулась на спину. В комнату через неплотно закрытые шторы уже вползло серое утро. Похмельно болела голова, ныл затылок, а во рту тлел перегар со вкусом вчерашних сигарет. На груди лежала тяжелая волосатая рука Андрея. Ольга с трудом выползла из-под нее, надела под одеялом трусы и села на кровати. Ее покачивало, но надо было вставать. Еще один пропущенный понедельник, и Эльвира выгонит с работы.
На кухне приторно пахло недопитым алкоголем вперемежку с углем сигары, которую зачем-то притащил вчера Андрей. Пить хотелось страшно. Ольга взяла чайник, там хоть и немного, но еще оставалась вода. За окном не то висел туман, не то моросил мелкий дождь. В квартире было душно — батареи грели, несмотря на твердый «плюс» на улице, и Ольга почти физически ощутила, как будет приятно выйти и вдохнуть этот тягучий, влажный, холодный воздух.
Сделав пару глотков, она отставила кружку, включила кофеварку и побрела в ванную. Долго, бездумно чистила зубы, стараясь не смотреть в зеркало. Хотя, собственно, зрелище не такое уж и новое. Андрей приезжал к ней раз в полтора-два месяца. Чаще было нельзя, жена не поверит в слишком частые командировки. Дальше сценарий повторялся с незначительными вариациями: покупка коньяка-виски-водки и вермута-вина-ликера, курева (сигареты-сигары-кальян), а также пицца-суши на дом. Продолжительное совместное распитие купленного под монологи Андрея про тупую работу, скучную семейную жизнь и необходимость срочно что-то менять. Потом душ, пьяный секс, короткий сон, и утро понедельника.
Ольга, наконец, сплюнула пену, прополоскала рот, сполоснула лицо холодной водой. В зеркале — мешки под покрасневшими глазами, бледная серо-коричневая кожа, морщины на шее. Видно не очень, но есть же, черт бы их побрал. «Тончик набросала и пошла», ага. До следующего раза.
Душ почти примирил ее с реальностью. Еще подташнивало, но уже не шатало. Ольга зашла в комнату, сгребла с подоконника косметичку, расческу и фен и зашаркала старыми шлепанцами обратно на кухню. Бутерброд и кофе, высушить волосы, сделать что-нибудь приличное с лицом. Полчаса и, в принципе, можно выходить на улицу. Только не за руль — в таком состоянии нельзя. Придется на метро, как бы не поплохело там.
Ольга не любила общественный транспорт. Точнее, очень быстро перестала любить с тех пор, как другой ее любовник, Максим, подарил подержанную «Микру» веселого желтого цвета. В машине было хорошо: приятно пах чем-то цветочным освежитель, можно было поставить любимую музыку и даже разговаривать самой с собой. В отличие от условного метро, где это выглядело бы странно.
Максим
