Кафе на острове Сен-Луи. Родственные души всегда находят друг друга - Сабрина Филипп
Эти слова, сказанные сидящей передо мной пожилой женщиной, потрясли меня до глубины души. Хотя я не до конца понимала, о чем она говорит, поскольку глубокий смысл ускользал, убежденность в правоте, слышавшаяся в ее голосе, заставила меня замолчать.
В том кафе с шоколадными стенами остановилось время, мир вокруг перестал существовать: не было больше ни людей, ни столика, ни чашки. Меня захлестнули ее эмоции, смешались с моими собственными.
Словно разрушая эту близость, не подобающую ни месту, ни времени, ни обстоятельствам нашего первого разговора, она улыбнулась и сказала:
– Я была немного резка с вами. Мне жаль, но я перестала вести разговоры ради разговоров. Банальности меня раздражают.
– Банальности составляют большую часть того, что я слышу в течение дня, – ответила я. – Но мне пора.
Уходить совершенно не хотелось, однако я почувствовала: сейчас самый подходящий для этого момент.
– Была рада с вами познакомиться, – добавила я, вставая из-за столика, – давайте вернемся к этому разговору, когда вам будет удобно. Я здесь каждое утро…
– Да, я тоже, хотя и прихожу не по тем же причинам, что и вы. Или, может быть, впрочем… До завтра.
Приглашение присоединиться к ней завтра облегчило уход из кафе. Я протянула ей руку на прощание. Ее рука, как лицо и голос, – все в ней излучало гармоничный диссонанс. Я быстро вышла из зала, преодолев легкое сопротивление пурпурной портьеры. И лишь оказавшись на улице и вдохнув отрезвляющего свежего воздуха, поняла, что нарушила все правила приличия, не заплатив ни за свой, ни за ее заказ.
Затем на меня навалились разные задачи, которые я должна была выполнить днем, а вечером предстояла встреча с Симоном, и вот эта мысль навеяла на меня дикую скуку. Подлинность одного жизненного момента часто подсвечивает приземленность других. Впервые у меня хватило сил или, скорее, ясности мысли, чтобы признать: я нуждаюсь в этих отношениях гораздо меньше, чем могла подумать. Хуже того, они больше не могли принести никакой пользы нам обоим. Они давно при смерти, а мы, словно родственники у постели больного, продолжали отрицать неизбежное.
4
В начале
Я знала тихие зимы, как утро от страсти рвется…
«Давным-давно, на краю пустыни, мы сидели на большом камне. Оба в белых одеждах, на нас опускался вечер. В тот день он говорил со мной, говорил о небе. Я слушала его голос долго, пока не зажглись звезды. У него была глиняная дощечка, и он показывал, как выводить на ней символы. Он открыл мне глаза на то, чего женщине лучше не видеть. Каждое слово проливалось медом на душу.
Давным-давно мы оба были в белых одеждах, и солнце обдавало жаром наши лица. Он взял меня за руку, и мы пошли сквозь толпу. Я не имела права быть с ним, находиться рядом, это право принадлежало его жене – женщине, которой я не была. Поэтому, опустив голову, я скользила тенью по его следам. Я уже научилась читать символы, которым он меня учил. С наступлением ночи мы всегда оказывались на том камне.
Он сказал, что ситуация становится для меня опасной и он не хочет запятнать мою честь. И все же мы поцеловались. В ту ночь его губы слились с моими, его тело с моим, мы любили друг друга. Он сказал, что больше не может видеться со мной, что он связан обязательствами с другой. Но наши души связаны навечно, и он обязательно найдет меня, потому что души существуют далеко за пределами бренного человеческого мира.
Я ответила, что не сумею жить вдали от него, что с момента, как он впервые заговорил со мной, я каждый день ждала его прихода. Все мои мысли неразрывно связаны с его лицом, его голосом. Что жизни без него предпочту смерть. “Убежать от судьбы невозможно: если тебе суждено умереть, ты умрешь”. Как он и говорил, в меня бросали камни. И камни обрушились на мое лицо и тело. Я ждала прихода смерти, чтобы найти его в ином мире. И смерть пришла.
Это самое ранее воспоминание о нас, которое всплывает в памяти», – сказала она.
– Давным-давно? Я не понимаю.
– Да, очень давно. Я знаю, что вы не понимаете.
Именно так началось утро следующего дня. Я села напротив нее и спросила: «Вы не против продолжить вчерашний разговор?» По пути к острову мой мозг буквально кипел, в нем скопилось немного гнева и много вопросов. Однако стоило раздвинуть пурпурную портьеру и увидеть ее улыбку, как я поняла: она тоже ждала меня, поэтому я просто села напротив и приготовилась к новой беседе.
Проходя сквозь пурпурный бархат, я решила, что на этот раз хочу слушать, только слушать, и у меня не будет своего мнения, а разум не станет формировать никаких суждений.
Даже если эта женщина сошла с ума, ее слабоумие казалось намного богаче, чем моя реальность.
– На то, чтобы осознать и понять то, что я вам сейчас рассказала, мне понадобилось много лет. Даже несколько жизней. Так что эта моя жизнь будет последней, ибо я наконец познала все.
Ответить было нечего. Я просто потупила взгляд, в очередной раз пытаясь уловить истинный смысл слов.
– Я слишком тороплю события, – добавила она.
– Да, немного.
– Что вы хотите знать?
– Что вы пережили, чтобы так говорить о любви, вот что мне хотелось бы услышать.
– Не уверена, в том ли вы состоянии, чтобы это понять, но вы здесь не случайно, вы пришли в поисках чего-то, и, похоже, именно я могу вам это дать.
– Вы совершенно точно владеете знанием, которым не обладаю я.
– Вы и не можете им обладать!
И ее смех прорезал тонкое полотно доверительных отношений, которых мы вроде бы достигли.
– Знание само решает, в какой момент осенить вас, и происходит это не просто так, можете мне поверить. Истинным знанием невозможно овладеть намеренно. Его никак не запереть на страницах книг.
– Если расскажете свою историю, может, вам удастся просветить меня?
Эта мысль вроде бы ей понравилась. Она взяла новую сигарету и закурила, глядя на меня.
– Да, справедливо. Следовало бы начать с моей истории. Хотя не уверена, получится ли, к тому же это очень долгий рассказ…
– У меня есть время, все мое время в вашем распоряжении. Ваша уверенность заставляет меня
