Сибирский папа - Наталия Михайловна Терентьева
– Потому что урод, – вздохнула мама. – Генетические уродства передаются по наследству, запомни.
– Он хорошо поет, мам!..
– Пение может не передаться, а челюсть передается.
– Конечно, – кивнул, посмеиваясь, папа. – Человечество деволюционирует, деградирует то есть. Поэтому скорее уродство передастся, чем талант.
– Да вы что, вообще, что ли! – Я посмотрела на озабоченно переглядывающихся родителей. – Я уезжаю на три дня, а вы взялись мне лекции по генетике читать! Я не собираюсь с Геной детей заводить, не переживайте!
– Я очень переживаю, дочка, – сказал папа, поправляя мне волосы и крепко держа за плечо.
Мама обняла меня с другой стороны, а я увидела, как от группы студентов отделился высокий стройный молодой человек и, отбросив назад красивые пепельные волосы, направился прямиком к нам. Не хочет же он сказать, что он тоже едет? Вот папа как в воду смотрел… Или это вообще не он? И зачем он подходит к моим родителям?
– Здравствуйте, – лучезарно улыбаясь, сказал Кащей. – Вам Маша про меня говорила?
– Я говорил тебе – какой же он наглый! – шепнул мне папа.
– Нет, ничего не говорила! – искренне воскликнула мама. – А вы с Маняшей учитесь на одном курсе?
– Мам… – Я остановила ее. – Привет, ты чего хотел? Ты что здесь делаешь?
– Видите, как она со мной? – обратился он к моим родителям. – Всегда так. Да, я еду руководителем группы на экологический форум молодежи. Мне в последний момент сказали, и я, разумеется, согласился. Машенька ведь едет! Ее оберегать нужно! Она еще совсем ребенок! Вы не переживайте! С Машенькой всё будет хорошо, я постараюсь за ней уследить!
От возмущения и от идиотизма всей ситуации я даже не знала, что сказать. А Кащей (это был именно он) подхватил мою сумку, пожал руку моему папе (точнее, папа безо всякой охоты пожал протянутую ему руку), слегка поклонился моей маме и, взяв меня за руку выше локтя, потащил к электричке.
– Пусти меня, – прошипела я.
– Сядешь в поезд и отойдешь от меня. Ты опоздаешь на самолет.
– Сама всё знаю! – пробормотала я, оглядываясь на родителей.
А их уже и не было. Ушли решать самые красивые уравнения, не помахали, ничего толком не успели сказать. Мне обидно. Мне всегда обидно, что я хуже, чем их формулы и теории. И когда маленькая была, было обидно. И сейчас тоже. Может быть, поэтому я так хочу увидеть того человека и посмотреть ему в глаза. Чтобы убедиться, что есть кто-то, кто относится ко мне по-другому. Ведь он сказал мне по телефону: «Ты даже не представляешь, как я по тебе скучаю». Он по мне скучает, хотя видел меня последний раз восемнадцать лет назад. А мои любимые родители, Валюша и Вадюша, ускакали домой, не оглянувшись, не дождавшись, пока отъедет поезд. Папа, главное, такой ревнивый, ушел и ничего. Идея какая-то пришла в голову, значит.
– Ты такая свеженькая, как обычно, а я не выспался, – улыбнулся Кащей, подсаживаясь ко мне.
– Ты плохо выглядишь, потому что куришь, – пожала я плечами.
– Я почти бросил, – виновато кивнул он.
И это вранье. И виноватая улыбка, и то, что он почти бросил. Как можно бросить «почти»?
– Вранье, – так и сказала я.
– Ну, вы видите, видите… как она со мной… – проговорил Кащей, хотя никто не смотрел на нас и не интересовался тем, как я с ним разговариваю. Той девушки, которую я видела на фотографии, в нашей группе не было. А кому еще может быть интересно, как я отвечаю Кащею? Никому!
Хотя нет… Я вдруг почувствовала, как кто-то просто жжет меня взглядом. Кто!.. Кто, как не Гена-баритона! Он же не думал, что и Кащей тоже поедет! Он ведь хотел наконец расставить все точки над «и», как он собирается сделать с самого первого дня нашего случайного (или неслучайного) знакомства! А тут на тебе!
– Как ты меня зовешь в мыслях? – близко склонившись ко мне, так, что я видела его третье веко и чувствовала запах табака и горьковатого одеколона, тихо спросил Кащей.
– Давай пересядем, – попросила я. – Вон туда, за китайцами, подальше от того мальчика, который сейчас на нас смотрит.
– Куролесов? Пусть смотрит, его вообще брать не надо было, он не имеет отношения к экологии, напросился. Взяли из-за концерта, который там будет. Почему он, кстати, так на тебя смотрит?
– Надеется на взаимность, – спокойно сказала я.
– Хм! – нахмурился Кащей. – А у него есть надежда?
– «Надежды юношей питают», как говорила моя бабушка, – засмеялась я.
– Да? – Он покосился на Гену-баритона. – Можно с ней познакомиться? С такой мудрой женщиной…
– Бабушка умерла. А если бы была жива, тебе бы от нее не поздоровилось.
– М-м-м… извини… – довольно равнодушно проговорил Кащей. – Да, черт, я так и чувствовал, что с этим Куролесовым что-то не так… Всё уточнял, уточнял, кто едет, кто где жить будет, я говорю – тебе какая разница, кто с кем в номере… Ладно, разберемся, домой отправим, если что… Тебя, кстати, я в отдельном номере поселил. Как раз девочек нечетное количество, тебе достался номер на одного. Здорово, правда?
– Здорово, – пожала я плечами, хотя уже присмотрела себе девочку с химфака, с которой с удовольствием оказалась бы в одном номере, мы с ней на собрании перед отъездом сидели вместе и разговорились.
– У тебя стипендия повышенная? – без перехода спросил Кащей.
– Да, – немного удивилась я.
– В следующем семестре я могу устроить так, чтобы ты получала еще одну стипендию, федеральную. У тебя вообще как с деньгами?
Я молча улыбнулась. У Кащея такое свойство – перелетать с предмета на предмет, так что ты не успеваешь за его мыслью, пока пытаешься перестроиться, он быстро отвечает за тебя, и тебе приходится оправдываться, отказываться, переубеждать, потому что обычно он говорит за тебя полную ахинею.
– Плохо с деньгами, я знаю. А будешь дружить со мной, так у тебя всё будет хорошо, в том числе со стипендиями.
– Ладно, – кивнула я, решив не спорить и не спрашивать, за какие особые заслуги мне могут выплачивать федеральную стипендию. И неужели правда, что есть люди, которые получают ее просто так, например, потому что дружат с Кащеем, работающим в одном из управлений университета – там, где решаются, видимо, очень практические вопросы.
– Так как ты меня за глаза зовешь? – без перехода спросил он.
– Кащей, – спокойно ответила я.
– В смысле? Как… Что ты сейчас сказала?..
Надо было видеть в этот момент возмущенное лицо Кащея, обычно самодовольное и одновременно неуверенное!
– Зову тебя Кащей. Еще вопросы есть?
– Нет.
Обиженный, он отвернулся. Достал из кармана пиджака пакетик, забросил в рот
