Физическое воспитание - Росарио Вильяхос
Однажды зимой, вскоре после знакомства, мальчики позвали ее посмотреть кино. Она с радостью согласилась, вообразив тихий вечер, когда они никого не будут донимать, а спокойно посидят перед телевизором, греясь у электрокамина. Она была не единственная девочка, которую пригласили: пришла еще соседка, чуть постарше них. Каталина впервые оказалась в доме у мальчика, и это было историческое событие – раньше она дружила только с девочками, впрочем, как и большинство учениц в женских начальных школах. Ее школа была из тех, где полагается ходить в форме и молиться перед началом урока. Там не было ни одного мальчика, но все наперебой старались им подражать, лишь бы заполучить главные роли в школьном театре, так что одна учительница в конце концов решила переделать все пьесы, чтобы там были только женские роли. «Девочка-с-пальчик», «Храбрая портняжка», «Кошка в сапогах».
В гостях у мальчика Каталина с любопытством оглядывала все вокруг, выискивая сходство с собственным домом. Перед ней была гостиная, увешанная разномастными семейными фотографиями. Все остальное, кроме этих фотографий, было бежевое, только разных оттенков: стены – светло-бежевые, кресла – темно-бежевые, стулья того же цвета, что и кресла, шторы – просто бежевые. Два дивана, тоже бежевые, были составлены под прямым углом друг к другу напротив телевизора, поменьше размером, чем дома у Каталины, а между диванами стоял маленький круглый столик с жаровней для обогрева ног, накрытый бежевой бархатной скатертью. Еще один диван, самый большой, стоял вдоль стены, а дальше был проход в коридор, ведущий к спальням. Над ним висели громадные фотографии первого причастия. Это ее не удивило – дом был очень похож на ее собственный, только с тем отличием, что у них фотографии с первого причастия Паблито занимали больше места на стене, чем Каталинины.
Соседка облюбовала себе кресло в сторонке, двое мальчиков сели на один диван, двое на второй, а Каталина устроилась одна на оставшемся. Ребята стали обсуждать, какой фильм посмотреть; все названия напоминали Каталине те переделанные пьесы с женскими ролями, которые придумывала ее учительница в начальной школе. Наконец мальчики, пересмеиваясь, определились с выбором и поставили кассету. Соседка то и дело возмущалась – что за гадость они смотрят.
Каталина не возмущалась, но потихоньку сползала по дивану, пряча из виду груз ответственности – свое тело, – пока за столиком с тяжелой скатертью не скрылось все, кроме головы. Она никогда раньше не видела ничего подобного и понимала не все из того, что происходило на переднем плане; ее зачаровала механика однообразных движений. Одним глазом она смотрела на экран, а другим – на мальчиков на диване под фотографиями с первого причастия. Они заслонились большой подушкой как ширмой, каждый придерживал ее одной рукой, а свободной, похоже, мастурбировал. Каталина задумалась, как это мальчикам удается вот так легко настроиться на разврат и завестись с пол-оборота. Она такой способностью не обладала и даже сомневалась, есть ли у нее вообще либидо; и фильм никакого желания у нее тогда не вызывал – это было бы все равно что возбудиться, наблюдая за работой машины, которая делает сахарную вату. Однако лицо у нее стало как раз такого ярко-розового цвета.
Соседка, заметив, чем заняты мальчики под прикрытием подушки, потребовала, чтобы они прекратили; те игнорировали ее жалобы, пока она не произнесла ключевые слова:
– Вы как педики, дрочите тут все вместе в одной комнате.
Один из них заступился за мужскую честь, отметив, что в комнате и девочки есть, но соседка моментально уколола его в ответ:
– А я сейчас уйду. Меня от вас тошнит, а подружка ваша – вообще мужичка.
Тогда мальчики остановились, застегнули ширинки, выключили телевизор и поспешили направить разговор в такое русло, чтобы не подвергать сомнению свою гетеросексуальность. Например, обратить внимание на пылающее лицо девочки, утонувшей в диване. Кое-кто расхохотался, глядя на нее.
– Это из-за жаровни, – стала оправдываться Каталина.
– Так мы ее не зажигали. – Снова смех. – Ты что, порнушку никогда не видела?
После обличительных речей по поводу ее неопытности все пошли на улицу и больше не возвращались к этой теме, как будто ничего и не было, как будто Каталина не услышала в свой адрес характеристику, которая в тот момент ей показалась полезной: она решила, что про «мужичку», как про девчонку-сорванца Джордж из «Великолепной пятерки», уж точно никто не скажет, что она такая же, как остальные девчонки, и что теперь она выгодно отличается от занудной соседки, которой лишь бы чем оскорбиться. Но, конечно, она ни за что не смогла бы даже пописать при этих мальчиках, не то что мастурбировать. Ей неловко было осознавать, что у нее не такое тело, как у них. Что она будет делать, когда наступит лето и ей придется волей-неволей появиться перед ними в купальнике? Выяснять не пришлось: несколькими месяцами позже, когда они забрались на тот участок с бассейном, мальчики обратили внимание, что в майке заметно, как у нее подросла грудь. Разувшись и расслабившись, они, будто Каталины там не было, стали обсуждать, как у нее тряслись сиськи, когда она лезла через забор. Один из ребят тогда вынес вердикт, что мужичка ничего такая и он бы ей вдул.
После падения с забора Каталина немного посидела на земле, ожидая, не вернется ли за ней кто-то из мальчиков. Потом заставила себя встать и сделать несколько шагов, но поняла, что лодыжка уже распухла и не факт, что она дохромает до дома или хотя бы до автобусной остановки – до ближайшей было идти полчаса. К счастью, ее подвезла пожилая пара из дома неподалеку. Увидев, как она одна ковыляет по району, где пешком никто не ходит, муж с женой забеспокоились и подобрали ее. Каталина назвалась чужим именем, но похожим на свое (Кристина), и рассказала, что ходила навещать больную подругу в частную клинику, что выше по улице, а на обратном пути захотела прогуляться, но вдруг мимо пробежали какие-то мальчишки, толкнули ее, и она подвернула лодыжку. Бедненькая. Каталине казалось, что эта история более правдива, чем случившееся на самом деле. Деточка. Старички, наверное, подумали, что это как раз и были те самые вандалы, которые залезли к соседям. Душенька. Они сразу пожалели ее, будто родную внучку. И им даже не пришло на ум, что девочка четырнадцати лет, того же или почти того же возраста, что и мальчишки-хулиганы, могла сделать то же или почти то же самое, что они.
В ее район они приехали рано, и жена настояла на том, чтобы проводить Каталину до самого дома. Каталину очень тронуло, что та так переживает о совершенно незнакомой девочке, и ей стало стыдно за свой обман. Но тут старушка сказала, что хочет поговорить с ее родителями и потом отвезти ее в больницу. Каталина пошевелила ногой как ни в чем не бывало и, втайне мучаясь от боли, заверила, что в этом нет необходимости. «Уже почти совсем прошло», – убедила она ее. Но на случай, если кто-то из соседок увидит, как она выходит из машины вместе с незнакомой женщиной, и доложит маме, Каталина всю дорогу придумывала, какую историю рассказать дома.
Она уже сама не знает, как быть со всеми накопившимися выдумками, которые позволяют ей безнаказанной выходить из таких ситуаций, какие в любой другой семье показались бы абсурдными и совершенно незначительными. Каталине кажется, что она сама уже состоит не столько из плоти и крови, сколько из вымысла. Наверное, пора начать записывать все, что она говорит родителям, иначе никакой памяти не хватит, чтобы удержать весь этот хлам в голове. Иногда она фантазирует о том, что будет, если мама спросит ее о каком-нибудь прошлогоднем событии. В своем воображении Каталина совершает астральное путешествие в огромное здание, где на каждом из множества этажей стоят ряды шкафов кедрового дерева с ящиками; миновав несколько обширных залов, она попадает в нужный, идет к шкафчику в стиле рококо и выдвигает ящик номер два, на котором значится шифр. Внутри уложено много-много карточек, как в библиотеке: на каждой название, индекс из букв и цифр и дата. Потом Каталина выходит из зала и направляется в другой, еще более обширный, уставленный стеллажами; она взбирается по лестнице к четырнадцатой полке шестого стеллажа слева и достает листок
