Раиса Крапп - Прикосновение звёзд
- Я не вижу... где вы... - напряженно вглядываясь в темноту, Гретхен тщетно пыталась разглядеть силуэт человека.
Помедлив, Кренстон проговорил:
- Это не нужно... боюсь испугать вас.
- Почему? Чем?
И опять не сразу он ответил:
- На мне слишком много черного.
Какие-то мгновения смысл фразы проникал в сознание Гретхен, потом она почувствовала, как внутри похолодело, и, сделав над собой усилие, спросила:
- Ко мне пришел Немой Пастор?
- Нет!.. - поспешно возразил сэр Тимотей. Потом сказал: - За мной были долги, и я только что отдал их. Потому я пришел к вам в этом обличьи. Но я не хотел, чтобы вы меня видели, был намерен соблюдать осторожность...
- С вами все в порядке? - встревожилась Гретхен.
- Разумеется.
Теперь Гретхен видела его - голос помог ей определить, откуда он доносится, а затем и рассмотреть в темноте еще более темный силуэт Кренстон сидел поодаль в кресле, скрытый глубокой тенью.
- Снимите маску...
Шорох платья и обозначившееся светлое пятно сообщили, что Кренстон исполнил ее просьбу.
- Вы вернулись...
- Я не уходил, - тихо прошелестел его голос. Кренстон помолчал, прежде чем продолжить: - Мне не хватило сил отказаться от возможности еще несколько дней быть с вами рядом...
- Вы все время были здесь?! В доме?!
- Нет. Почти в доме.
- Я не понимаю...
- Не надо.
- Но вы больше не исчезнете? - тихо спросила Гретхен.
- Вы забыли? Завтра вы покинете Тополиную Обитель. Я пришел проститься с вами.
Гретхен прикусила губку и не нашла ответа словам Кренстона. Она сжимала на груди одеяло, но нервная дрожь, охватившая ее и заставлявшая голос дрожать, была не от холода. Пытаясь овладеть собой, Гретхен всматривалась в светлое пятно, угадывая лицо Кренстона. Оно было так далеко и смутно, почти неразличимо. Гретхен хотела видеть его. Он сказал - проститься. И Гретхен хотела видеть его прекрасные черты, впитать их памятью своей, всем сердцем. Он был бесконечно дорог ей, так, что невозможно выразить словами, но может быть, ее глаза скажут ему об этом, забыв о покровах условностей, потому что это - прощание...
- Тимотей... подойдите ближе... мне это нужно...
Помедлив, он встал и шагнул к ней. Лунный свет облил высокую фигуру, облаченную в длинную черную сутану. Но даже одеяние пастора не могло скрыть его физического совершенства - широкие плечи были налиты силой, опоясывающий талию ремешок лишь подчеркивал мощь торса. Движения его были завораживающе пластичны. Он был прекрасен. Кренстон опустился на колено перед кроватью.
- Вы плачете?
- Я так рада видеть вас!
- Но вы плачете...
- Моё сердце полно горечи... - улыбка вздрагивала и ломалась, Гретхен протянула к нему руку.
Он бережно принял ее ладонь в свои и прижался к ней лицом.
- Это нехорошо, Грет... Неправильно...
- Что?
Сэр Тимотей почувствовал страх в ее голосе и понял: Гретхен подумала, что он намерен высказать ей все свои упреки. Кренстон поднял лицо, чуть улыбнулся.
- Неправильно хотя бы то, что вы испугались сейчас. А может, вас это пугает?
Гретхен скользнула глазами по его черной сутане.
- Ах, какое значение оно имеет?!
- И еще более неправильно, что, вновь обретя утраченное, вы не можете быть счастливой в полной мере.
- Ценой вашего несчастья... - как эхо, проговорила Гретхен.
- Вы сделали меня богаче на любовь. До встречи с вами сердце моё было слепым и глухим, а я и не знал, как оно увечно. Я люблю вас, и свет моей любви останется в моем сердце даже потом, когда вы, мой ангел, будете далеко от меня. И поверьте, Гретхен, я буду гораздо более счастлив, зная, что вы счастливы тоже, чем тогда, когда сознавал бы: вы со мной, но лишь потому, что увязли в силках и петлях обстоятельств, рассудочности... И эти петли связали ваши крылья, сломали их... Согласитесь, моего ума хватило бы на то, чтобы увидеть и понять это, - снова улыбнулся Кренстон. - Гретхен, любовь моя, я хочу, чтобы вы были счастливы. И если я значу для вас что-то сделайте это для меня, будьте счастливы безоглядно.
- Тимотей... - едва слышно проговорила Гретхен. - Вы... вы придумали все эти слова мне в утешение?..
- О, нет, - покачал головой Кренстон. - У меня было время для раздумий. Когда схлынул первый неистовый шквал эмоций, я обратился к разуму. Я знаю, что мог бы принудить вас остаться со мной, от меня потребовалось бы совсем немного усилий. Причем вы были бы искренне уверены, что это ваше собственное решение. Но еще я знаю, что мне не нужна Гретхен плененная. Вы должны быть по-настоящему счастливы, чудная, дивная, любимая моя. Я этого искренне хочу. А я... Мне будет за вас спокойно. Сейчас мне стало легко, я рад, что смог вам об этом сказать. Хотя я не собирался появляться перед вами, просто хотел побыть рядом, слушать ваше дыхание... Но я рад, что получилось именно так. И... знайте еще... я остаюсь, неизлечимо раненый вами... но сладостна мне эта боль и бесконечно дорога... И если ваша жизнь не сложится... если что-то случится... - возвращайтесь. К другу или к мужу... это не важно. Просто знайте, что вам есть куда возвращаться. Вот здесь, в этом доме вы всегда желанны...
Глава деcятая
плаванье к чужим берегам, или время оглушенных чувств
Берег медленно отдалялся, Гретхен смотрела на него, и ей казалось, что судно стоит на месте, а испанское побережье уплывает от нее в даль, в прошлое. Она помнила, как недавно начинала другой морской путь, и как была счастлива. Тогда она не прощалась с прошлым, она просто порвала с ним, когда бросила взгляд назад, и далеко-далеко увидела очертания берега. В следующее мгновение она опять всем своим существом устремилась вперед, в солнечную лучезарность, в сияние бликов на море, в неизведанность, в чудо. Она помнила восхитительное состояние окрыленности, выпущенной на свободу птицы, которую ждало впереди только самое прекрасное. Гретхен не знала тогда, какие черные дни готовила ей судьба, но и дни тихой, спокойной радости ждали впереди тоже. Было горе, но был и Тимотей Кренстон, и ничего этого Гретхен теперь не хотела отдавать забвению, старалась унести в душе своей, не обронив ни крупицы.
В будущее заглянуть она не пыталась - слишком жестоким был урок, продемонстрировавший ей непредсказуемость грядущего и тщетность попыток предугадать его. Из этого урока Гретхен вынесла науку ценить мгновения настоящего, в котором судьба пока благосклонна. И Гретхен думала, что отныне будет помнить правило: "Не предавайся радости сверх меры и печалься чрезмерно".
Кажется, точно такое же состояние наступило в природе: море было благодушным, устойчивый и постоянный ветер дышал приятной прохладой, солнце ровно грело, спокойно отмеряя положенный ему, ежедневный путь, иногда скрываясь за воздушно-легкими облачками.
Точно так же, легкой тенью наплывали мысли о Кренстоне, не повергая в глубокую печаль - сэру Тимотею удалось внести покой в смятенную душу Гретхен. В ночь, когда Кренстон не устоял перед потребностью проститься с Гретхен, хотя бы взглянуть на нее напоследок, он, щадя чувства любимой, сумел найти самые нужные слова, которые будто заговором-панацеей легли на ее смуту. И стихла тревога. Чувство вины перед Кренстоном хоть и не ушло совсем, сделалось все же не таким пронзительным, нестерпимым. Тимотей сумел подменить ее мысли и чувства ощущением, что не Гретхен уходит от него, а он сам ее отпускает. И как бы ни мал был нюанс, а переменил многое. Лишь много позже Гретхен сможет понять, что сделал для нее Кренстон. Он слишком ее любил, и принес свою любовь на жертвенный алтарь ее благополучия. И если Гретхен еще не обрела гармонии в отношениях с миром, все же в душе ее наступило некое равновесие. Так эскулап, движимый состраданием, оглушает чувства страдальца доброй пинтой крепкого напитка, перед тем, как приступить к делу. Вот так же и чувства Гретхен утратили остроту и яркость. И это было милосердно.
Время не спешило и не тянулось. Не окрашенное человеческими эмоциями, оно шло так, как ему и надлежало. Неторопливое пробуждение, туалет, завтрак. Потом прогулки по палубе, любование переменчивым океаном. Порой случались нечастые события, вносящие некоторое разнообразие. В стороне прошли киты, и можно было видеть фонтаны воды, выпускаемые ими. Стая летучих рыб пронеслась рядом, и было удивительно и забавно смотреть, как стремительно вырываются из воды серебристые рыбешки, летят, как крылья распуская плавники. А то несколько дельфинов долго сопровождали судно, и Гретхен смеялась, наблюдая целое представление, которое устроили эти веселые, добродушные и очаровательные создания. И конечно, беседы с Лартом, неизменно внимательным и заботливым. Вроде бы все вошло в спокойное русло, и нечего более желать. Но Гретхен казалось, что мир потерял яркость и живость красок.
А потом наступило ясное солнечное утро, когда Ларт встретил Гретхен какой-то особенно радостной улыбкой.
- Я хочу вам кое-что показать, - сказал он.
